Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук

— Кто? Конь в пальто. Глеб это, однокурсник твой. Или опять не узнал? Ладно, кончай жвачку жевать, и перейдем к делу. У меня должки объявились по уголовному праву, а у тебя сплошные пятерки по контрольным, так не поможешь ли по старой дружбе?

Это была условная фраза на тот случай, если вдруг служба безопасности Камышева поставила его на прослушку, что было вполне обычным явлением для особо осторожных руководителей, к каковым капитан Юрлин относил и Зенона Гамазина. Судя по всему, с Хомяка мгновенно слетел весь его гонор и он отозвался довольно кислым тоном:

— А как скоро тебе это надо, а то ведь и у меня тоже проблем непочатый край?

— А у кого их нету, проблем этих, но у меня вообще занос. На кафедре пригрозили, что к экзаменам не допустят, так что прямо сейчас и нужна твоя помощь.

— Ладно, помогу, — снизошел до проблем «однокурсника» студент, — но учти, это в последний раз. А то ведь у тебя и рассчитаться со мной нечем будет.

— Ничего, рассчитаюсь, на том свете угольками. Теперь говори, куда мне подъехать.

— Давай на том же месте, что в прошлый раз.

— У пивзавода?

— Да, через полчаса. Попутно и пивком отоварюсь.

Хомяк нарисовался ровно через полчаса, правда, не столь барственно-величественный, как в прошлый раз, да и гонору малость поубавилось. Выбрался из своей «Мазды» и, прихватив из салона вместительную барсетку, видимо для конспирации, направился к стоявшему неподалеку «Опелю» Юрлина. Кивком головы поздоровался с капитаном и, уже забираясь на пассажирское сиденье, счел нужным поинтересоваться:

— Что на этот раз?

— Да, в общем-то, ничего страшного и тем более секретного, просто соскучился по тебе, поболтать захотелось. Вот и подумал: дай-ка позвоню моему корешку ненаглядному, а то ведь сейчас времена какие, считай, что аховые, сегодня ты живой, а завтра…

— Это вы о Роман Михалыче? — сориентировался Хомяков.

— Считай, что и о нем тоже, но об этом потом, а сейчас…

— Ни хрена себе — «потом», — пробурчал парень, нервно передернув плечами, — здесь такое творится, а вы — «потом».

— Да, пожалуй, ты в чем-то прав — Сахалин стал что пороховая бочка, не знаешь, где полыхнет в следующий раз, но не это меня сейчас волнует, а совсем другое… — Он на какое-то время замолчал, позволяя студенту прочувствовать всю важность предстоящего разговора, и довольно дружелюбным тоном спросил: — Слушай, друг мой Петя, а какими стволами располагает на нынешний день ваша группировка? Я имею в виду не только что приобретенные, но даже тот арсенал, который был прикуплен еще во времена Сохатого.

— Почему это — «моя группировка»? — вспыхнул Хомяк.

— Ладно, ты особо-то не придуривайся и не умаляй значение юриста в любой группировке, тем более, если он на зарплате. Так что не будем тянуть резину, а перейдем к делу. Итак, повторяю свой вопрос: какими стволами располагает группировка и в каком количестве? Вопрос понятен? Если непонятен, поясняю: пистолет Макарова, «ТТ» китайского происхождения, пистолет Стечкина или все-таки «вальтер»?

Хомяков долго, очень долго молчал, видимо, прикидывая, что может знать старший оперуполномоченный регионального управления по борьбе с организованной преступностью, затем, взвесив все за и против, а также вспомнив, что его шеф и босс был застрелен из «вальтера», произнес нехотя:

— Раньше, еще при Сохатом, всего было понемножку — и «макаровы» были, и «ТТ», и даже «стечкин» где-то засветился, но потом, когда мода пошла сбрасывать стволы сразу же после покушения, тот арсенал иссяк, и, насколько я знаю, Сохатого замочили едва ли не из последнего «макарова». И вот тогда-то и был поставлен вопрос о пополнении арсенала.

— И?

— А что «и» — вопрос поставлен, надо выполнять, тем более что возможностей приобрести самые разные стволы, было великое множество, но почему-то остановились на «вальтере». Хотя, впрочем, можно догадаться почему — ствол более чем надежный, а деньги на тот момент никого не интересовали.

— И что дальше?

— Да ничего особенного, просто в Германию был отправлен Гамазин, вышел там на фирмачей, которые были завязаны на «вальтере», договорился с ними о бартере — и они нам партию «вальтеров», а мы им красную икру.

— То есть они вам достались практически бесплатно?

— Ну, можно считать, что и так.

— А как же таможня? — уже чисто автоматически задал преглупейший вопрос Юрлин, на что получил в ответ уничтожительный взгляд и презрительное:

— Таможня, ха… Таможню Гамазин взял на себя.

— А у него что, столь серьезные связи?

— Видимо, даже поболее, чем мы с вами думаем.

— Та-ак, это весьма интересно, сделка действительно сверхприбыльная, ну а ты-то откуда знаешь про эти тонкости?

— От верблюда, — буркнул студент, видимо понимая, что, сказавши «а», надо говорить и «б». — Когда эти самые «вальтеры» прибыли в Южно-Сахалинск, Роман Михалыч попробовал было вооружить ими ЧОП, но из этого ничего не вышло, хотя я и пытался пробить это дело на самых разных уровнях.

— А не знаешь, случаем, большая партия?

— О точном количестве сказать не могу, но партия вполне приличная, коли он хотел обеспечить ими весь ЧОП.

— «Вполне приличная…» — пробормотал опер и уже не мог не спросить: — И кто же вывел вас на этих фирмачей?

— Так это давнишний корефан Гамазина — Владимир Ли. Да вы, поди, слышали о нем: мастер спорта по стрельбе из пистолета, чуть ли не в сборную России входил, но потом прокололся на наркотиках, и ему дали по жопе отовсюду, откуда только можно было дать. А завязки за границей у него были классные, что угодно мог достать.

— Наркотики?! А как же он смог от срока уйти?

— Как? — хмыкнул Хомяк. — Думаю, что ему тот же Гамазин помог, он в то время еще в ментовке пахал, и возможностей у него было более чем предостаточно.

— И где же он сейчас, этот самый Владимир Ли?

— Инструктор по стрельбе из пистолета в тире, что неподалеку от парка Гагарина. Я еще помогал нашим чоповцам заключать договор с его владельцем.

— Договор на право пользоваться услугами этого тира?

— Так точно, причем на весьма выгодных условиях.

— Интересно, весьма интересно, по крайней мере, ты на многое мне открыл глаза.

— Как бы мои глаза не закрылись после этого, — пробурчал Хомяков.

— Ты что, имеешь в виду эту маленькую нашу с тобой беседу? — удивился Юрлин. — Так можешь быть спокоен — если сам кому-нибудь по пьяни не проболтаешься, об этом разговоре ни-кто ни-ко-гда