Владимир Полудняков - Не убий: Повести; На ловца и зверь бежит: Рассказы
— Ну… наверное. Но судимость-то будет в любом случае. А сын закончил первый курс финансово-экономического. Если бы вы знали, чего мне стоило, чтобы он туда поступил…
— Представляю. Хотя из-за условной судимости его не исключат из института.
— Но зато никакой перспективы в жизни. Любая зарубежная работа для него будет закрыта.
— Времена не те. Впрочем, у вас появился шанс все закончить благополучно. Пойдемте на свежий воздух, там поговорим.
Лавров долго, но весело рассказывал Ларисе Витальевне о случаях из его адвокатской практики. Он шутил, смеялся, и, по его словам, почти все дела заканчивались счастливо: кому-то дали условно, кто-то получил меньше, чем требовал прокурор, а кое-кто и вовсе оправдан. Особенно удачно он вел дела о молодых ребятах, да и суд им сочувствует, ведь у судей такие же, как и у всех, дети.
Этот лучезарный оптимизм Лаврова так вдохновил женщину, что она перестала плакать, печаль в ее глазах исчезла, она улыбнулась раз, другой и как-то посветлела. У нее появилась надежда, она благоговейно смотрела на этого симпатичного, приятного юриста. Заметив ее настроение, адвокат перешел к делу:
— Разумеется, тюрьма вашему сыну не грозит. А чтобы дело было вообще прекращено, необходимы определенные активные действия. Вы уже испортили настроение следователю, исправлять это положение придется через его начальство.
Последовала многозначительная пауза.
Самарина — деловой человек, в своем бизнесе такие намеки понимала хорошо и, не колеблясь, спросила:
— Какие нужны расходы?
— Вы так прямо, право, неловко говорить. Ну, да ладно, я вижу, вы практичны, и прямой вопрос влечет прямой ответ. Сотня тысяч. И чем скорее, тем лучше.
— Завтра будут. Где и когда?
— Здесь же в три часа.
Расследование было закончено. Следователь объявил об этом Валерию Самарину и предложил ему ознакомиться с материалами дела. Тот, быстро пролистав тоненькую папку, удивился:
— Здесь написано, что дело передается в суд.
— А что вас удивляет? Это обычный финал. За преступлением следует наказание, а его назначает только суд. А вот какое — это тоже решает только суд.
— …Да, но адвокат уверил меня, что дело до суда не дойдет…
— Это почему же?
— Ну… так… он объяснил, что мой проступок — это не преступление… вернее, не такое тяжелое преступление, что следователь учитывает возраст, характеристики. Я же полностью раскаялся, признал вину…
Следователь смотрел на этого растерянного, готового разрыдаться мальчишку с явным сочувствием, но тот первый разговор с мамашей, акулой современного бизнеса, держал его в напряжении весь период следствия. Следователь тогда же доложил районному прокурору о прозрачном намеке Самариной. Ситуация возникла довольно двусмысленная. Они решили с прокурором не провоцировать Самарину на дачу взятки, чтобы затем ее разоблачить, потому что пожалели ее. Но и прекратить дело было нельзя, хотя такая возможность в принципе была. В случае прекращения дела Самарина решилась бы либо отблагодарить следователя, либо могла разнести слухи о том, что купить и запугать можно кого угодно. Вспомнив заносчивое и самоуверенное поведение Самариной, следователь довольно жестко произнес:
— Можете передать своей матери, что не все покупается.
Долгая, тягостная пауза давила на обоих, и следователь спросил просто так, чтобы как-то ее прервать:
— А кто у вас адвокат?
— Лавров Николай Максимович.
— Не знаю такого. В какой коллегии он?
— …Я точно не знаю.
Следователь посмотрел алфавитный справочник адвокатуры:
— Такого адвоката в городе нет вообще. Может, он из областной адвокатуры, — предположил он и позвонил в Президиум областной коллегии адвокатов. — И там не знают Лаврова.
На следующий день Самарины уже точно знали, что Лавров — лжеадвокат, никогда и никого не защищал, лицензии на адвокатскую деятельность не имеет и вообще — личность неизвестная и загадочная…
Услуга
Свадьба была назначена на третье января. Женились сокурсники и студенты одной группы — Лена Андреева и Костя Караваев, поэтому предстоящее событие вызывало всеобщий интерес и ажиотаж. Студенты оторвали от своей скромной стипендии по полторы тысячи, немного денег прислали родители. Кое-как насобирали на церемонию бракосочетания и на стол.
Молодые люди бегали по магазинам, закупали продукты, покупая там, где подешевле. Экономили десятки, а в сумме и сотни, откладывая на спиртное. Перед Новым годом все вздорожало, народу кругом полно, но студенты — народ шустрый, и общими усилиями подготовка к свадьбе шла весело и успешно.
Как ни странно, но самым трудным делом оказалось купить водку. Конец года, ожидалось очередное повышение цен. Водка из магазинов исчезла. В коммерческих ларьках ее было — залейся. Но по слухам, все это были подделки, разбавленный спирт под этикетками известных марок. Телевизионные репортажи о ежемесячных раскрытиях подпольных винных цехов и заводиков подтверждали, что для этих слухов были основания.
Лена и Костя обежали уже полдюжины магазинов. Хотелось бы «Столичной» или «Санкт-Петербург» за тысячу семьсот.
Денег было ровно на десять бутылок. Но полки были пусты. Такие же потенциальные покупатели, как и они, но в новогодних хлопотах, заглядывали через окна на витрины и, чертыхаясь, следовали к другому, такому же пустому магазину.
Уставшие, расстроенные жених и невеста стояли у прилавка очередного предприятия торговли в Басковом переулке. Чернел этикеткой ликер неизвестной фирмы ЛТД, бурел алкогольный напиток «Косточка» Невельского завода без указания крепости и сахара, — весь ассортимент, представленный на витрине, не вызывал желания украсить им свадебный стол.
Безнадежно махнув рукой, Костя и Лена направились к выходу. У окна стоял какой-то мужичонка в рабочем халате. Он подошел к ним и спросил полушепотом:
— Чего надо?
— Да вот, ищем водку на свадьбу, десять бутылок.
— Какой водки?
— «Столичной» или «Петербург». Лучше бы «Столичной», — оживился Костя. Он уже понял, что этот невзрачный мужчина, безусловно, рабочий магазина. А по опыту и рассказам он знал, что достать бутылку из-под прилавка через рабочего всегда можно.
Мужичок подтвердил его предположение:
— Я здесь рабочим работаю. Щас будет «Столичная», в кладовой есть. Мне пару сотен сверху на пиво. Идет?
Лена достала две последние сторублевки и отдала Косте, тот пересчитал деньги и вместе со спортивной сумкой вручил подсобнику.
Мужчина поднял крышку прилавка и быстро прошел внутрь, на ходу бросив удивленной продавщице:
— Я к директору, Валерии Ивановне, на минутку.
Прошло десять минут, двадцать. Рабочий явно задерживался. Костя нервничал, Лена его успокаивала. Наконец, они не выдержали и подошли к продавщице:
— Где ваш рабочий?
— Какой рабочий?
— Да вот недавно прошел мимо вас.
— Понятия не имею. Наш рабочий час назад поехал с тележкой за товаром на склад. А этого мужика я не знаю.
Молодые люди прошли внутрь служебных помещений. Пройдя маленький узкий коридорчик, они увидели тамбур с настежь распахнутой дверью во двор, из которого было два выхода на соседние улицы…
Служебный вход
Магазины Петербурга завалены импортными промтоварами. Купить можно все, что нравится, все, что пожелаешь. Есть деньги — плати, и вещь твоя. Дорого, конечно, очень дорого, но зато есть все, на любой вкус и возраст.
Миленькие молоденькие провинциалочки Люда, Катя и Нина стояли в Гостином дворе около отдела блузок и разглядывали диковинные изделия германского и французского производства. Они приехали в северную столицу на каникулы и, заодно, что-нибудь купить для себя. Но… двадцать, тридцать, пятьдесят тысяч — цена этих красивых вещей убивала наповал. Девочки огорченно, в последний раз, взглянули на все это великолепие и повернулись, чтобы уйти. Перед ними остановился высокий, хорошо одетый парень. Он давно за ними наблюдал, их возможности и желания были так очевидны, что на его слова: красиво, не так ли, последовало единодушное девичье сожаление по поводу отсутствия у них денег на покупку таких красивых вещей.
Девушки пошли к выходу, парень шел рядом с ними, завязался разговор на ходу. Они рассказали о своем маленьком Камышинске, он — о своей бывшей работе здесь, в Гостином дворе. Сейчас перешел в коммерческую структуру, но знакомых тут еще много. Они помечтали о том, что хотели бы купить нечто подобное, но не более пятнадцати тысяч, он был уверен в реальности достать если не французские, то бельгийские кофточки или испанские блузоны. Надо только узнать. Гостям следует помогать, и он совершенно бескорыстно готов это сделать.
