Татьяна Степанова - Звезда на одну роль
Однако о делах такого рода Клеверовский предпочитал молчать, и, чтобы набрать доказательств и припереть его к стенке неопровержимыми, надо было весьма и весьма пораскинуть мозгами. Колосов предчувствовал, что операция по разработке пана Вацлава обещает быть гораздо более сложной и длительной, чем его задержание.
Утром после совещания у шефа Никита проводил собственную оперативку. Часть его сыщиков в спешном порядке была переориентирована на Клеверовского и его связи, остальным пришлось выполнять по операции «Костюмер» тройную нагрузку. После летучки он связался с оперативно-поисковым и оперативно-техническим отделами — они тоже подключали своих сотрудников к «Костюмеру». Результаты именно их работы интересовали Колосова в первую очередь.
За Удойко и Берберовым было установлено круглосуточное наблюдение, а телефоны последнего, домашний и рабочий, к тому же прослушивались с санкции прокуратуры. Колосов сосредоточенно изучал рапорты оперов, осуществлявших слежку, вчитывался в расшифровки телефонных разговоров старушечьего кутюрье.
В магазин звонили многие — клиенты, посетители, заказчики. Были и иностранцы, с ними на всех языках, какие только возможны, бойко беседовал менеджер. (Полиглот, отметил про себя Никита, ай да умница. Наши в языках ни бельмеса не смыслят, только констатируют факт: разговор велся на иностранном языке.) Переварив всю информацию, Колосов смоделировал для себя некую схему: итак, господин Удойко после памятного посещения главка спешно ринулся на Арбат, где в маленькой лавчонке, располагавшейся возле зоомагазина и торговавшей канцелярскими товарами, настойчиво справлялся о Павле Могиканине. Скульптора, который, как выяснили сыщики, частенько подрабатывал в этой лавчонке продавцом, подменяя хозяина, художника Шкляревского, на месте не оказалось.
Тогда Удойко «ничтоже сумняшеся», прихватив в палатке две бутылки грузинского «бренди» (ну и пойло же ты пьешь, Удовлетворитель, поежился Никита. Лучше б ацетон свой разводил и глотал), поспешил в общежитие на Котельническую набережную. Могиканина он отыскал именно там, они закрылись в мастерской и вышли оттуда только во втором часу ночи. Чем они там занимались, сыщики определили буквально по запаху — от приятелей несло «бренди» и воблой за версту. Ночная прогулка по набережной закончилась у таксофона на Покровских воротах. Удойко звонил Берберову, но не застал его дома.
А кутюрье в это самое время, что следовало из рапортов сотрудников, осуществлявших наблюдение за его персоной, не покидал номер 698 гостиницы «Космос», где проживала гражданка Швеции семидесяти двух с половиной лет, приехавшая в Россию в качестве патронессы благотворительного фонда «Открытый мир».
Все следующие дни — это были выходные — Удойко неоднократно пытался связаться с Берберовым: звонил ему из таксофонов в метро, на Белорусском вокзале и в вестибюле гостиницы «Якорь». Повезло ему, однако, только вечером в воскресенье — Берберов праздно проводил время, возвращаясь домой только глубокой ночью. Кроме «Космоса», в списке мест его посещения числился ночной клуб с претенциозным названием «Ботанический Сад Души». Колосов читал расшифровку их телефонного разговора. Отметил про себя время — 18.35 и место: проспект Мира, дом 108, квартира 224 — это был адрес кутюрье. Разговор явно шел во взвинченном тоне, шифровальщик не поскупился на восклицательные знаки.
Удойко. Это я, узнал? Где ты шляешься, кретин?! Два дня дозвониться не могу!
Берберов. Потише, потише, ты с похмелья, что ли? Что случилось?
Удойко. Где ты шляешься? Меня менты изнасиловали тут всего. А все из-за...
Берберов. Не сходи с ума. Чего ты орешь как резаный? Это твои дела, я ничего не знаю. Понял? Ничего не знаю.
Удойко. А я знаю, что ли?! Я знаю?! У тебя они были?
Берберов. Кто?
Удойко. Санта-Клаус в погонах!!!
Берберов. Был. Санта-Клаус был, Вова.
Удойко. Артур, я не шучу, что происходит?
Берберов. И я не шучу, я же сказал тебе — не знаю. Не знаю. Понимаешь ты это или нет!
Удойко. Они меня про Ленку Беленькую спрашивали.
Пауза долгая.
Ты слышишь меня?
Берберов. А про этого.., про этого спрашивали?
Удойко. Нет. Но спросят обязательно. Майор — словно волкодав, продыхнуть прямо не дает. А я как пень — только глазами хлопаю. Но он прав, Артурчик, на все сто прав. Он хочет разобраться. И я хочу разобраться. Чрезвычайно хочу теперь разобраться, что за дерьмо тут у нас происходит. И ты мне объясни, будь ласков, как это получается, что те, кого я тебе...
Берберов. Я ничего не знаю! Я же тебе сказал русским языком.
Удойко. А кто, кто знает? Мне уже тюрягой погрозили, между прочим!
Берберов. Оставь меня в покое; Ты просто допился до белой горячки. Все свои выводы идиотские можешь знаешь куда послать!
Удойко. Это у меня выводы идиотские? Даты...
Ты же сам меня просил...
Берберов. Оставь меня в покое раз и навсегда, ясно тебе?!
Кутюрье швырнул трубку. Затем, как было указано в рапорте, он взял да и отключил свой домашний телефон. Однако еще один звонок им был все же сделан, и звонок этот, к сожалению, прошел мимо сыщиков.
Спустя час после разговора с Удойко Берберов поехал в супермаркет на Садовом кольце, работавший без выходных, — пополнять запас продуктов. Там в торговом зале он воспользовался радиотелефоном знакомого менеджера и кому-то позвонил. Говорил долго, при этом возбужденно жестикулировал и гримасничал. Наблюдавшие за ним сыщики отметили, что «объект» был чем-то до крайности встревожен и обеспокоен.
Никита вздохнул: эх-ма! Прослушивать сотовую пока не дано нам, с нашей-то нищетой. Вон с подключением к обычной-то городской телефонной сети и то сложности — то аппаратура барахлит, то еще черт его знает что случается. А уж к сотовой не иначе как внуки-правнуки нынешних оперов будут подключаться, если, конечно, доживут до тех благословенных времен.
— Никита, справка о результатах участия в «Антикриминале» готова? Ваши задействовались? — В кабинет заглянула Люся Синицына из секретариата. — Давай срочно данные, мне в программу надо вводить.
Он поморщился — тут дел по горло, а еще эта бюрократия! Ему вдруг снова вспомнилась Катя, ее любопытный вопрос во время самого первого их знакомства: «Как вы работаете? В чем она заключается, работа сотрудника отдела по раскрытию убийств?» — «Пишем бумажки, Катерина Сергевна, — ответил он тогда. — Море бумажек, океан».
— Люсь, зайди к Куприянову, вся статистика у него.
— Куприянов на выезде. Он дежурит сегодня от руководства.
— Черт, ну ладно, я к тебе сам занесу.
Тут оглушающе затрезвонил телефон.
— Колосов слушает.
— Никита Михалыч, это Ковалев, я из полтинника звоню, тут ЧП. — Полтинником издавна звалось отделение милиции, обслуживающее Кузнецкий мост, а Владимир Ковалев был одним из оперативников, отрабатывающих линию Берберова в операции «Костюмер». — Они все здесь, в отделении.
— Кто?
— Берберов и Удойко, еще служащие из магазина.
Там такая потасовка сейчас была!
Ковалев быстро рассказал о происшедшем: в 12.40 в магазин мод вломился пьяный художник и потребовал Берберова. Менеджер соврал, что того нет на месте, он, видимо, получил на этот счет жесткие инструкции. Соврал он грубо и неискусно: в 8.30 Ковалев лично «взял» берберовские «Жигули» от подъезда дома на проспекте Мира и сопроводил до дверей магазина. Машина так и стояла под его окнами.
Удойко тоже не поверил «желтой водолазке» и решил проникнуть туда, куда его не желали пускать, силой. Менеджер и двое продавцов пытались ему помешать. На шум выскочил Берберов и с ходу получил от разъяренного ташиста в зубы. Завязалась драка. Тут на место событий прибыл кем-то вызванный бдительный патруль муниципалов, и всю гол-компанию забрали в отделение.
— Я с начальником уже переговорил, — докладывал Ковалев. — Толковый мужик, из оперов. Они всех сейчас опросят, составят протокол. Потерпевших отпустят, а Вову по моей просьбе попридержат: отправят в вытрезвитель. Мы этого Удовлетворителя прям из вытрезвителя сможем забрать, тепленького. Теперь, Никита Михалыч, слушаю тебя внимательно. Что делать дальше? Портного к нам везти?
— Там, кроме Берберова и его служащих, есть еще кто-нибудь?
— Есть. Этот коротышка — скульптор из общаги. Он следом за Удойко прибежал, когда в магазине уже зеркала бились. Он сейчас у дежурки околачивается.
— Вот его-то мне и надо. Вези его, Володь, — сказал Никита. — Бери и бумаги тоже. Удойко пусть прокатится в «дом покоя». А Берберова не трогайте.
Пусть Минаев (напарник Ковалева) глаз с него не спускает.
Пашу Могиканина привезли на Белинку (Малый Никитский) через час. Ковалев выложил на стол Никиты материал по Удойко и кивнул на дверь:
— Клиент в коридоре.
— Ладно, ты иди отдохни, а я тут с ним сам потолкую. — Колосов встал и пригласил Могиканина в кабинет:
