Пойди туда — не знаю куда - Виктор Григорьевич Максимов
И понеслось, понеслось, как любил говаривать ее незабвенный старпом Тарас Григорьевич Гопа!
Позади «КамАЗа» что-то ухнуло, хлопнул выстрел, другой! Краем глаза Василиса успела заметить, как полуобернувшийся к ней Федор, в руке которого были уже не водительские права, а пистолет, кривя рот, крикнул ей:
— Берегись!
И тотчас что-то погибельно узкое, режущее перехватило ей со спины горло, пресекло дыхание, запрокинуло на руль «КамАЗа».
— Ах, это ты, сучка?! — прошипел сквозь зубы накинувший Василисе на шею удавку тип, и она увидела над собой заломленную на затылок милицейскую фуражку, перекошенное злобой лицо и густые, сросшиеся на переносице брови.
«Капитан Алфеев?!» — успела удивиться застигнутая врасплох пассажирка «ферейновского» фургона. В следующее мгновение Василиса вынула из-за пояса джинсов засунутый туда полминуты назад «тетешник» и, уже почти теряя сознание, выстрелила в потный, озаряемый мертвенными синими вспышками лоб…
Очнувшись, она увидела над собой залитое кровью, встревоженное лицо человека, на которого ее магнетический ведьмовской взгляд ни разу за весь день не произвел ни малейшего впечатления. Склонившийся над Василисой водитель «КамАЗа» так неравнодушно и пристально смотрел ей в глаза, что она испуганно зажмурилась.
— Ну, слава Богу, жива! — облегченно вздохнул Федор.
За те считанные минуты, в течение которых Любовь Ивановна была без сознания, обстановка на месте дорожного происшествия кардинальным образом изменилась. Из подъехавшего рефрижератора выпрыгивали крепкие, в черных комбинезонах, парни с короткоствольными автоматами в руках. Вдоль «КамАЗа» лицами вниз лежали четверо бандюков, трое из которых были в милицейской форме. Еще один, пятый, с дырой во лбу, оскалив тускло светившиеся металлические зубы, пускал кровавые пузыри рядом с передним колесом грузовика.
Василиса сама, без помощи Федора, поднялась на ноги.
— Ну вот и все, отлетались «птички»! — сказал высоченный, плечистый дядечка, третью ночь подряд гонявший фургон с водкой между Каширой и Богородицком. — Знаешь, кого ты завалила?
— Не слепая, вижу, — пошатываясь, прохрипела Василиса.
— А вот этот квадрат, которого ты ногой вырубила, это Стрепет. Справа от него Гуськов, он же Гусек. Потому и «птички». Правильно я говорю, Повидло?.. Чего молчишь, тебе же челюсть вроде как не сворачивали? Алфеев, Стрепетов, Гуськов, Губайдуллин, Повидло — целое, блин, милицейское подразделение. А точнее сказать — «ментовская банда»… Тьфу, погань, глаза б мои на вас не глядели!
Вскоре подъехал синий «форд-эскорт», из которого, как черт из табакерки, выскочил невысокий лысоватый мужчина в сером костюме, тот самый — михневский. Водитель «КамАЗа» — Василиса успела уже наскоро перебинтовать Федору задетую пулей голову — молча протянул ему остро пахнущий порохом пистолет марки «ТТ».
— Неужто тот самый?! — прямо-таки подпрыгнул от нетерпения приехавший к шапочному разбору давешний собеседник Федора. — А ну-ка, ну-ка!..
Надев очки, он придирчиво изучил в свете камазовских фар «тетешник» Василисы и, явно удовлетворенный увиденным, констатировал:
— Он! Цыпляковский, судя по номеру. Ну так и откуда это у вас, сударыня?
Вот уж на этот раз Василисе пришлось рассказать все: и про двух придурков, попытавшихся ограбить Семена Ароновича у обменного пункта на углу Марата и Колокольной, и про визит в квартиру на Петровской набережной, и про джип «гранд-чероки» Ашота Акоповича…
— Он такой же Ашот Акопович, как я певец Пенкин, — мрачно усмехнулся Федор. — Это наш лучший друг — Микадо. Выходит, и с ним ты знакома, лягушка-поскакушка…
Мужчина в сером костюме, которого Василиса про себя сразу же окрестила Попрыгунчиком, нервно дернув себя за мочку уха, сказал:
— Стоп-стоп-стоп! Но если Микадо едет в гости к Кощею, а Магомед из Москвы звонит Фаберже, значит… значит, джип «гранд-чероки» туда и направляется!
— В Ростов? — ничуть не удивившись, сказал Федор.
— А может быть, и дальше… — схватив себя за нос, задумчиво предположил энергичный товарищ в штатском.
И без того ошалевшая от всего происшедшего Василиса не выдержала:
— Слушайте, а разве я вам говорила, что Магомед звонил в Ростов?! Ей-Богу, понятия не имею, зачем он ошивался на телефонной станции!
Ее собеседники переглянулись. Федор, чуть заметно усмехнувшись, вынул из внутреннего кармана куртки коробочку с незаменимыми в общении пилюльками «тик-так» и, поднеся ее ко рту, негромко, но отчетливо произнес:
— Все путем, ребята. Всем спасибо. Отбой.
Поздно утром 24 мая 1996 года Василиса и Федор спецрейсом вылетели из Воронежа в Ростов-на-Дону на военно-транспортном самолете Ан-12.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой читателю будет предложено самое радикальное в мире средство от чихания
Телефонная трубка назойливо пикала в ухо, но Магомед, стоявший в кабинке елецкого переговорного пункта, казалось, не замечал этого. Новость, только что услышанная им от Надежды Захаровны, а он наконец-таки собрался, как обещал, позвонить ей с дороги, новость эта застала его врасплох, как до сих пор дававший знать о себе удар коленом той рыжей зеленоглазой хабалки.
«Какой же вы идиот, какой олух Царя Небесного, Борис Магомедович, — тупо глядя на перекошенный черный, с цифрами в прорезях, диск, думал ехавший в Назрань курьер питерского уголовного авторитета, в прошлом работник правоохранительных органов, способный следователь, подающий надежды юрист, в конце концов — очень даже неглупый, черт побери, человек. — Нет, это даже не прокол, это ваша очередная совершенно непростительная роковая ошибка, очень возможно — непоправимая!.. Слепец, о-о слепец!.. Да она же тогда, прощаясь, открытым текстом!.. Болван, тупица! А у нее, у этой вашей лупоглазой истерички, похоже, ведь и выхода другого не было. И никакая она, как выяснилось, не дура: Господи, как все четко и единственно правильно, да еще чуть ли не в открытую, практически на глазах у всех: „Борюсик, только не забудь, заклинаю — позвони из Москвы!..“
