Данил Корецкий - Когда взорвется газ?
— Кто такие? Кто послал? С какой целью? Живо!
— Не знаю! — искренне пролепетал он, и это была чистая правда. — Я только переводчик.
И потом добавил первое, что пришло в голову:
— Кажется, машину забрать хотели…
Ответ прозвучал правдоподобно, и Инга перевела дух:
— Ну, раз машину, тогда ладно…
Тренированное колено врезалось в лицо Юрка, и тот потерял сознание.
С момента нападения прошло не больше двух минут, а оно уже завершилось, причем совсем не так, как планировал Млот.
Инга звонила в полицию.
Ужин с Гансом Бромбахом, ясное дело, сорвался. Весь вечер заняли полицейские формальности, хотя особых проблем у Инги не возникло: если хозяин расправился с проникшими в дом вооруженными незнакомцами, то власти цивилизованной страны не предъявляют ему претензий. Зато на следующий день фройлян Шерер проснулась знаменитой. Все газеты Германии расписали, как скромная берлинская секретарша отразила нападение банды славянских грабителей: «Один преступник убит, двое ранены, четвертый обезврежен. Все они разыскивались полицией. Слава бесстрашной немецкой женщине!»
Но романтическим отношениям с Бромбахом приобретенная слава почему-то не способствовала. Напротив, он стал избегать встреч, и Инга поняла, что он ее просто боится.
А полицейские здорово удивлялись двум вещам: во-первых, с чего это вдруг преступный авторитет Хенрик Краевский по кличке «Бита» пошел на ограбление простой секретарши в далеком от Варшавы Берлине, а во-вторых, тому умению, с каким эта самая секретарша разделалась с четырьмя опытными преступниками. На каких курсах телохранителей могут научить такому? Ни на один из этих вопросов полиция ответов не получила.
* * *— Ну, и зачем им компьютерная программа? — настороженно спросил генерал Иванников, дважды просмотрев досье «Синий поток», но так и не вникнув в суть враждебных замыслов Главного противника.[10]
То есть ясно было, что раз в этой истории вылезли уши ЦРУ, то следует ожидать каких-то козней. Но вот каких именно? Этого он понять не мог. А поскольку всегда скрывал свое непонимание от подчиненных, то старался замаскировать его уточняющими вопросами, дожидаясь, пока те разжуют сложную проблему и положат ответ в начальственный рот, которым он сможет донести истину до вышестоящего руководства, проявив свою полную профессиональную пригодность и полезность для российской разведки.
— Программа, по мнению экспертов, наиболее уязвимое место проекта, — объяснил Дмитрий Полянский. Это он держал на связи агента «Корнет». — Особенно для диверсионных целей. Трубы, насосы и все остальное — из чугуна и железа, если трещина, или свищ, то сразу выявят. А в программу так просто не влезешь. И если в нее загнали какой-то вирус, то Бог его знает, когда и как он проявится…
Иван, прищурившись, смотрел на бывшего однокашника по спецшколе. Не прячется ли в уголках губ саркастическая улыбка, не кичится ли он своим интеллектуальным превосходством? Впрочем, какое превосходство может быть у подполковника над генералом? Ну, давал курсант Полянский списывать курсанту Иванникову аналитические справки и планы оперативных комбинаций, так когда это было? К тому же жизнь все расставила по своим местам и определила: кто ведущий, а кто ведомый, кто старший, а кто подчиненный… И никакой интеллект тут ни при чем! Хотя именно Полянский через свою агентуру получил информацию о подходах американцев… И костюмы на нем сидят лучше, и одеколоны подбирает со вкусом…
Генерал Иванников отогнал неприятные мысли и резко спросил:
— И что ты предлагаешь?
— Предлагаю отказаться от этой программы. Пусть «Трансгаз» найдет других разработчиков. Например, в Китае.
— Но у них же контракт! — насупился Иван. — Нас за такие предложения по головке не погладят!
Полянский кивнул.
— Не погладят. Но и не отрубят, ни голову, ни головку. А если весь трубопровод сгорит, тогда поотрывают бошки всем разгильдяям, кто проморгал опасность. Хотя это не мой уровень компетенции.
Он шагнул вперед и положил перед генералом лист бумаги с печатным текстом и размашистой подписью.
— Вот рапорт с моими предложениями. А решать вам.
Генерал нахмурился и подпер голову руками. Если «Трансгаз» понесет убытки — ну и хрен с ним! Это проблемы газовиков, тем более что им деньги в карманы льются сами собой, да они наверняка придумают и какие-нибудь юридические уловки! А вот если Полянский прав и произойдет диверсия, то спрос будет с него, генерала Иванникова. Может и должность потерять, и погон лишиться…
Он резко придвинул рапорт и гелевой ручкой с черной пастой наложил резолюцию:
«Согласен с необходимостью подготовить докладную записку в Правительство. Иванников».
* * *В компании «Бундес Инвест Гэз» царил переполох. Сотрудники старались не попадаться шефу на глаза. Гюнтер Краус был взбешен, и первую волну его гнева приняла на себя референт фройлян Шерер.
— Эта программа обошлась нам в полтора миллиарда долларов! — кричал шеф, и его обычно бледное лицо покрылось красными пятнами. В косых лучах пробивающегося сквозь большие стеклопакеты негреющего зимнего солнца было видно, что из вялого рта Гюнтера летят брызги слюны. — И вдруг русские от нее отказываются!
Стоящая навытяжку перед столом босса Инга Шерер окаменела. Сейчас она испугалась больше, чем во время нападения на свой дом.
«Вот оно, разоблачение!»
Именно она позавчера, поздним вечером, извлекла из опечатанного сейфа и передала Марчу жесткий диск со злополучной программой. А утром он вернул плоский черный прямоугольник, и она положила его на место еще до начала рабочего дня.
На лишенном косметики лице не дрогнул ни один мускул. Оно только сильно побледнело, отчего напоминающие лук красные губы стали выделяться сильнее. Но Краус не обращал внимания на такие нюансы.
— Они ссылаются на новое решение своего Правительства, запрещающее приобретать интеллектуальный продукт за рубежом! Но такое решение не должно иметь обратной силы! Почему мы должны нести неоправданные убытки?
«За два дня ничего такого не могло произойти, — с облегчением подумала фройлян Шерер. — Это простое совпадение! К тому же Марч объяснил, что только скопирует программу для сектора экономической разведки и об этом никто никогда не узнает…»
И хотя ее учили не верить в совпадения и проверять самые правдоподобные объяснения, она сразу успокоилась.
Чиркнув золотым карандашиком в маленьком черном блокноте, Инга произнесла своим обычным спокойным тоном:
— В контракте заложена стопроцентная неустойка. Поручить юридическому отделу подготовить иск?
— Конечно! — Краус ударил сухоньким кулачком по столу. — Но раз есть решение Правительства, значит, вступает в силу пункт о форс-мажоре.[11] Поэтому мы останемся с носом! И с никому не нужной полуторамиллиардной программой!
— Но, может быть, найдется другой заказчик? — успокаивающим тоном произнесла она.
Шеф обмяк и откинулся на спинку кресла. Вспышка гнева высосала из него все силы.
— Трубопроводы такой протяженности строятся не каждый год, — тихо произнес он. — И даже не каждое десятилетие… Можете быть свободной, фройлян Шерер.
Выходя, Инга осторожно прикрыла дверь.
Глава 8
Газовая война
Огромная труба, нанизывающая на себя маленькие государства Западной Европы, как нанизывают на шампур аппетитные кусочки баранины, не знает покоя ни днем, ни ночью. Она монотонно гудит и едва заметно подрагивает от завихрений несущегося внутри газового потока. Снаружи не видно, что происходит за стальными стенками, и мало кто, кроме специалистов, может себе это представить. Молекулы газа трутся о внутренние стенки трубы, хаотически сталкиваются между собой и постепенно замедляют свой бег. Скорость прокачки уменьшается, падает давление. Чтобы выправить положение, через каждые двести километров на магистрали стоят компрессорные станции. Специальные турбины, вроде авиационных, принимают ослабевший газовый поток, подхватывают его и придают потерянное ускорение. Газ набирает скорость и снова весело мчится вперед, до следующей станции и до следующей турбины, где история повторяется. Так, пульсируя, двухсоткилометровыми прыжками несется к конечному пункту дорогостоящее голубое сырье.
Только турбины работают на том же самом газе, который перекачивают, и на каждый импульс расходуют часть перегоняемого топлива. Поэтому его объем постепенно уменьшается и поставщику приходится закачивать в трубопровод дополнительные тысячи кубометров сверх договора поставки. И хотя соотношение транспортируемого и технологического газа рассчитывается по определенным формулам, теория — это одно, а практика — совсем другое: то, что очень убедительно выглядит на бумаге, мало совпадает с реальной жизнью. На этой почве между российской и украинской стороной постоянно возникают конфликты и споры.
