Чарли Уильямс - Мертвецы
Но скоро, очень скоро буду готов, не сомневайтесь.
18
Долго ждать не пришлось. Я простоял всего несколько минут, и он подъехал в своей грязной коричневой «Виве», которая, если я все правильно помню, вообще-то белая. Никакой, понимаешь, гордости у этого Мика Рантера. Ума не приложу, как он получил мою работу? Наверное, Фентон решил приколоться.
Он вышел и захлопнул за собой дверь, потом постоял, зевая и разминая тощие ноги. Когда он проходил мимо вонючего проема, в котором я стоял, я сделал шаг вперед.
– А, здоров, Блэйк.
– Здорово, Мик. – Я стукнул его разводным ключом.
Он упал, тихо и мирно. Как люди обычно и падают, если достаточно сильно ударить разводным ключом. Я оттащил его подальше от света и начал меняться с ним одеждой. Шмотки у него были узкие. Я не мог нормально натянуть штаны, но нужно было. У меня не было ни зеркала, ничего такого, но я посмотрел на себя в кирпичную стену и решил, что выгляжу зашибись, несмотря на тесное шмотье. А когда ты выглядишь зашибись, то и чувствуешь себя зашибись. Я подмигнул сам себе и засмеялся. Хорошо снова быть начальником охраны. Хорошо снова быть Блэйком. Я повернул к главному входу.
Когда Рэйчел меня увидела, она стала цвета промытых кишок.
– Я знаю, что тебе нужно, – сказал я, залезая на табуретку и кивая на пиво, которого мне хотелось. – Немного румян на щеки. Моя Бет всегда ими пользовалась, когда выматывалась.
– Блэйк… – проговорила она. Я снова кивнул на пиво. Она взяла стакан и начала наливать. – Блэйк, разве ты…
– Начальник охраны? Да. Так и есть, бля буду.
– Но полиция…
Я поднес стакан к губам и не ставил обратно, пока он не опустел. За всю свою жизнь не пил нива вкуснее.
– Блэйк. Тебя полиция ищет. Тебе нельзя сюда приходить.
– Ну кто-то же должен стоять у дверей, так, нет? – сказал я, с трудом умудряясь произносить слова между отрыжками.
– Ты же знаешь, мы уже наняли человека.
– Похоже, он сегодня не придет, да? К тому же это Мик Рантер. Какого хуя он, на хуй?
– Больше никто не согласился.
– Зассали мое место занимать.
– Ну… что-то вроде того. А чего ты так улыбаешься?
– Я улыбаюсь? Просто счастлив, наверное. Жизнь – смешная штука, а Мэнджел – отличное место.
Она посмотрела на меня, наливая мне вторую пинту.
– Это будет последняя, – сказал я. – Работа все-таки. – Я допил пиво и пошел к Фентону. Конечно, кто-то должен стоять на дверях, все такое, но я чувствовал – нужно хоть немного умаслить Фентона, а я до сих пор не принес ему его хреновину.
Не знаю, чего я ожидал, но явно не того, что увидел. Фентон сидел у себя за столом, держа в одной руке трубку, а другой карябая что-то на клочке бумаги. Бизнесмен за работой, куда деваться. Обе руки по-прежнему были перебинтованы, но уже не было заметно, какую хуйню с ним сотворили Мантоны. В пепельнице на столе лежала дымящаяся сигара. Здоровенная такая дура, в этих краях такие нечасто увидишь. Он положил трубку и взял сигару, сделав хорошую долгую затяжку.
– Здрасте, – сказал я.
– Здравствуй, Блэйк. – По этим двум словам я понял, что мне придется нелегко. Наверное, у него опять поганое настроение. Мое бедное сердце заныло. У меня не было сил сражаться с его настроением. – Садись, – добавил он.
Это плохо. Выходит, дело не только в настроении. Его закидоны не были чем-то из ряда вон. Тут дело в чем-то другом. Последний раз, когда я его видел, он казался развалиной. В охрененном отчаянии. А сейчас выглядит вполне нормально. Он открыл деревянный ящик и предложил мне сигару. Я взял ее и прикурил от зажигалки, которую он дал. Он по-прежнему не смотрел мне в глаза.
– Блэйк. Нам нужно кое-что выяснить.
– Да?
– Да. Для начала скажи, что ты тут делаешь?
Я спросил, что он имеет в виду. Я ж Блэйк, начальник охраны…
– Нет, Блэйк. Мы взяли нового охранника. Его зовут Мик. Думаю, он тебе понравится. Он сегодня начинает работать, хотя я не понимаю, куда он девался…
– Нет у вас никакого нового охранника. Вышибалой тут работаю я.
Он в первый раз за все это время внимательно на меня посмотрел.
– Что ты сделал с Миком?
– А с чего вы взяли, что я с ним что-то сделал?
– Тебя разыскивает полиция, Блэйк. Твоя фотография в газете, на весь разворот. Ты… – Его сигара потухла. Он снова ее зажег. Не стоило ему продолжать в таком духе. Он знал все не хуже меня. Я вышибала. Начальник охраны. В некоторые вещи вмешиваться не стоит.
– Я не забыл о нашей сделке, Фентон.
– Сделке? – Он посмотрел на меня так, будто я только что плюнул ему на ковер. Нижняя губа у него задрожала, а ноздри раздувались, как меха. – А вот я забыл, – сказал он. Судя по всему, он пытался говорить жестко. Но у него не получалось. – Я забыл о нашей… сделке.
– В чем дело, Фентон? Ты ж умолял, чтобы я нашел тебе твою хреновину в прошлый раз, когда я…
– Да, умолял. – Он поднялся, сделал несколько шагов и встал в углу у окна. – Но когда я тебя об этом просил, я не знал, что ты тот самый пидор, который…
– Эй, следите за базаром.
– … который у меня ее украл. Ты и твои дружки! – Теперь он начал орать. Орал он высоким визгливым голосом, и мне очень хотелось, чтобы он оказал моим ушам услугу и заткнулся.
– Ну, не знаю, от кого вы это услышали, Фентон. Я не… – Я замолчал. Не потому, что забыл, что говорил. Я смотрел на мраморную пепельницу у него на столе. На ту, которой Ли крушил ему пальцы. Но дело было не в этом. Дело было в двух окурках в этой пепельнице. «Регал». Фентон курил только сигары. Я подумал, не курит ли «Регал» Мик Рантер. Вряд ли. Я вообще не мог вспомнить в Мэнджеле никого, кто бы курил «Регал». Кроме…
– Чего? – сказал я. Если человек не слушает, это не значит, что он может пропустить что-то важное. – Что вы сказали?
– Я сказал, – сказал он, медленно, будто я тупой. – Я сказал, что знаю, что это сделал ты, потому что мне об этом рассказали. И я этому человеку поверил. А знаешь, почему я ему поверил? Потому что он вернул мне то, что ты украл. Эту хреновину, как ты выражаешься.
– Кто? – спросил я, пытаясь вытрясти из башки мысли о «Регал». – Кто, блядь?
Но теперь была его очередь не слушать. Я услышал, как открылась дверь и Фентон встал, сказав:
– Кто, блядь…
Фишка в том, что когда вас бьют сзади тупым предметом по башке, вы об этом не знаете. Даже когда приходишь в себя, поднимаешься с пола и пытаешься сплюнуть привкус ржавых гвоздей. Первая твоя мысль – слишком много пива. Слишком много пива, и на вкус как ржавые гвозди. И только позже ты складываешь два и два, и получается, что тебя ударили по башке.
Я схватился за кресло, на котором сидел, и поднялся, сложив два и два и получив в сумме ржавое пиво. Череп раскалывался, и это была подсказка.
Но когда я наконец сфокусировал взгляд и увидел, что происходит по другую сторону стола, я забыл про череп, деньги, пиво и много еще про что.
– Нет, – говорил Фентон, сидя за столом, на лице кровь, из глаз текут слезы. За его спиной стоял чувак, весь в черном. Это был тот самый тип из большого города. Ну, тот, который на днях спрашивал Рэйч про «Хопперз» и сказал, что я голимый вышибала. Он держал одной рукой голову Фентона, а другой – нож, который прижимал к горлу Фентона. Дверь сейфа в углу была распахнута.
Я все это заметил за пару секунд, по-прежнему валяясь в кресле с гудящей головой. Потом чувак взмахнул ножом и перерезал Фентону горло, разбрызгав кровь по столу и уронив волосы Фентона с его башки. Тонкая струя крови брызнула в сторону, описала в воздухе дугу и испачкала одну из пижонских картинок на стене. Кровь хлестала так еще какое-то время, точно радуга в углу комнаты. Глаза Фентона закатились, рот открывался и закрывался. Потом кровяное давление понизилось, и фонтан превратился в струйку. На его бритой макушке по-прежнему была сетка, на которую крепился парик. Странно было видеть его без этого педерастического хаера. Но когда первый шок прошел, стало даже ничего. По крайней мере лучше, чем с париком. Никогда не пойму, почему некоторые их вообще носят.
Но у меня особо не было времени об этом подумать, потому что чувак бросил меня мордой в пол. Прижал к полу своей огромной тушей и приставил лезвие к моей шее.
– Назови мне хоть одну убедительную причину, почему я не должен сделать с тобой то же самое, прорычал он мне в левое ухо. – Давай, я жду. И не собираюсь ждать всю ночь. Нет никакой причины? Ладно…
– Э… – сказал я, набрав полный рот ворса. – Подожди минутку, приятель.
Я попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но он еще сильнее прижал перо к моему горлу, а это, честно скажу, больно.
– Ладно. Успокойся, да? Не гони волну.
– Одну причину. Десять. Девять.
– День рожденья у меня.
– Восемь. Семь.
– У меня дети. Восемь мелких засранцев.
– Шесть. Пять.
– Сюда уже едет полиция.
– Четыре. Три.
– Эээ…
– Два.
– Я Ройстон Блэйк, начальник охраны винного бара и бистро «Хопперз», и меня нельзя убить. – Я крепко закрыл глаза и стал надеяться на чудо.
