Татьяна Полякова - Чумовая дамочка
— Собираешься уходить?
— Нет, если ты не против.
— Конечно, я не против. — Он смотрел на меня, в глазах его была насмешка, но там, в самой глубине зрачка, плескалась лютая ненависть.
Я растерянно улыбнулась и, должно быть от этой самой растерянности, задала вопрос, задавать который не стоило:
— Что происходит?
— Где? — хохотнул ой
— Что происходит, черт тебя дери?
— Тебе известно об этом даже лучше, чем мне.
— Твои загадки мне надоели.
— По-моему, уже давно нет никаких загадок, — Он поднялся, надел халат и прошел к окну, а я си-дела на постели, таращась на его спину. — Ты считаешь себя очень умной, но свои способности слегка переоценила, — сказал он равнодушно, не глядя на меня, — Кое-какие незначительные промахи. Чтобы ложь выглядела правдиво, в мелочах стоит придерживаться истины.
«Вот оно», — прошелестело в мозгу, а по спине побежали мурашки.
— Может, пояснишь на примерах? — попросила я, боясь, что он опять замолчит.
Он все-таки обернулся, но выдержать его взгляд мне было не по силам, слишком я была раздавлена его ненавистью.
— Ты очень красочно рассказала о своей дружбе с Зойкой. Она спасла тебя, только благодаря ей… и все такое. Кроткая овечка и бой-баба, все очень понятно и трогает до слез. Ты забыла, что у меня есть возможность узнать, как все было на самом деле. Это не она, а ты ее защищала. Восемь карцеров за три месяца. Ты знаешь, как тебя прозвали на зоне?
— Заткнись, — прошипела я, а он засмеялся.
— Значит, знаешь. Что вас свело с подружкой, мне неинтересно, хотя догадываюсь. Должно быть, ты к ней в самом деле неплохо относилась, раз решила малость повременить с освобождением… Ты ведь знала, что подружке придется несладко, когда она останется одна, и заработала лишних полгода. Впечатляет, скажу честно. Я бы вряд ли сделал для кого-нибудь что-то вроде этого… Но большая любовь не помешала тебе разделаться с подружкой, когда пришло время. Ты ведь знала, что ей крышка, верно? Хотя, может, и надеялась как-то ее спасти, оттого и выпроводила из города. Друзья не в счет, когда девочка играет в игры взрослых. Ты и бывшего любовничка пристрелила, глазом не моргнув, но он-то уже давно был тебе без надобности. Скорее всего он был без надобности еще пять лет назад и, не сядь ты в тюрьму из-за глупой самонадеянности, уже тогда числился бы в покойниках. Влад, или как его там, не соответствовал твоим масштабам. Он был слишком трусоват и довольствовался тем, что имел. Разумеется, тебе хотелось большего, и ты изо всех сил подталкивала любовника на решительные действия. С Китайцем тебе не повезло, хоть ты и пристрелила его, но воспользоваться ситуацией не смогла. Твой любовник был только рад избавиться от тебя и пристроил тебя в тюрьму. Твоего возвращения он ждал прямо-таки с ужасом, причем скрывать это у него ума не хватило. Поначалу казалось, что здесь тебе ничего не светит. Только Влад зря на это надеялся, он вроде забыл, с кем имеет дело. Правда, парень не знал, почему ты села в тюрьму, то есть что тебя толкнуло на это. Было нечто, с твоей точки зрения стоящее пяти лет.
— Ты спятил, — покачала я головой.
— Конечно, как же иначе? Дальше рассказывать или тебе неинтересно? — Я пожала плечами, — Ты вернулась, но здесь многое изменилось за пять лет. Тебе пришлось все начинать с нуля. Ты молодец, тебя это не испугало. Но в новой ситуации твой Влад ни на что не годился, к тому же он дал понять, что впрягаться в прежнее ярмо не собирается, он тебя ненавидел и боялся, и партнером был ненадежным, оттого быстро выбыл из игры, а ты с легкостью нашла ему замену. Такие штуки вообще даются тебе легко, на себе убедился. Теперь уже новый возлюбленный готов танцевать под твою дудку, а ты принялась расчищать ему дорогу.
— Ты имеешь в виду Вальку?
— Имею. Не сегодня-завтра Еремею придется потесниться, он, бедняга, и не подозревает, какой ему подготовили сюрприз. Все складывалось лучше некуда…
— Но появился ты…
— Но появился я.
— И чем ты мог мне помешать? Он подошел и, чуть склонив голову, заглянул мне в лицо.
— Ты знаешь, и я знаю, — сказал он медленно и засмеялся. — Само собой, ты решила, что обыграть меня будет нетрудно. Честно скажу, я почти поверил. Но ты малость перестаралась. Уж очень тебе хотелось привязать меня покрепче. И ты придумала это дурацкое покушение. Скажи на милость, что это за киллер? Если он попал тебе в руку, то куда целился? Мне в живот? Вспомни, как мы стояли тогда на крыльце, деточка. Профессионал стреляет в голову. Согласен, вышло красочно, рана пустяковая, зато кровавая, и я твой должник по гроб жизни.
— Как, по-твоему, я могла…
— Сотовый. Мы его проверили в первый же день. Там был «маячок». Твоему любовнику даже незачем ждать от тебя звонка, он и так мог определить, где ты находишься. Должен тебя разочаровать, сегодня он не придет тебе на помощь. В эту ночь он шарит довольно далеко от нас, на другом конце города. И ждешь ты его напрасно. — Я сидела, разглядывая пол, мучительно пытаясь найти нужные слова и ни одного не находила. — Как же тебя тюрьма-то искорежила, — вдруг сказал Бардин. — А я, дурак, думал, что возле тебя душой отогреюсь.
— Не повезло тебе, — усмехнулась я. Он не ответил. Стоял и смотрел в окно. А я поняла всю бессмысленность нашего разговора. Я смертельно устала, и мне было все равно. Побыстрей бы это кончилось… — Ты убьешь меня? — спросила я, поднимаясь.
— Убил бы, если б мог. Убирайся. Твой любовник не жилец, об этом я позабочусь. Если не дура, сбежать из города успеешь. — Я кивнула, торопливо покидая комнату, пока он не передумал. Хваленая выдержка ему все-таки изменила, — Если еще раз встретимся — убью, — сказал он на прощание. Я осторожно прикрыла дверь.
Я шла по коридору, ничего не видя и не слыша вокруг, виски сдавило тупой болью, взор застилала кровавая пелена, я вихрем ворвалась в свою комнату, за две минуты оделась, схватила пистолет, проверила его, сунула сотовый в карман. Бардин мог передумать в любую минуту, тогда у меня не оставалось никаких шансов. А может, он просто играет со мной, как кот с глупой мышью, и в то мгновение, когда… Я достигла входной двери, она была открыта, толкнула ее, намереваясь выйти, и тут из темноты возник Саша.
— Я не знаю, почему он тебя отпускает, — сказал он сквозь зубы. — Но я тебя, сука, из-под земли достану. Можешь мне поверить.
Я не помню, как выхватила пистолет, приставила дуло к его подбородку и зашипела:
— Мне плевать, понял ты, ублюдок? Мне плевать. Ты сказал, что хотел, а теперь послушай меня. Скажу тебе по секрету — мы все уроды, и ты, и я, и твой Бардин… О черт. Можешь передать ему мои слова, можешь передать ему, что я люблю его, хоть это никому не интересно и меньше всего тебе, и, если мы еще раз встретимся, я сама убью его… — На этом я выдохлась и, выскочив из дома, бросилась вперед, не разбирая дороги. В душе моей бушевал пожар, я широко шагала в предутреннем мраке и даже не скоро сообразила, что размахиваю пистолетом, как турист палкой. Сунула его под футболку, наконец догадалась оглядеться, чтобы понять, где нахожусь. Судя по частным домам вокруг, тихим, без единого огня в это время суток, где-то в пригороде. Мне было все равно, куда идти — налево, направо, и я шла прямо, шла, сцепив зубы, ненавидя весь этот мир и себя в нем, шла до тех пор, пока не оказалась возле речного вокзала. Села на пристани и уставилась на одинокий фонарь, который здесь был абсолютно не нужен. Я ждала нового дня, хотя он был мне так же необходим, как этот фонарь на пристани.
Когда появились первые троллейбусы, я поехала в город. У меня не было никакой цели. И страха тоже не было, хотя бояться, наверное, следовало. Например, милиции, вознамерившейся повесить на меня убийства, которые я не совершала, или людей Еремея, у которого имелись ко мне претензии. Я бродила по центру от магазина к магазину, задевала плечом прохожих, понятия не имея, куда иду и чего хочу. По-настоящему мне хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Я даже завидовала Зойке, которой теперь не надо было ни думать, ни чувствовать.
— Лийка, — вдруг окликнул кто-то меня, а я замерла как вкопанная. Рядом со мной стояла Людка, официантка из ресторана, и пялилась во все глаза.
— Привет, — смогла пробормотать я.
— А говорили, ты из города сбежала, с каким-то мужиком…
— Назад вернулась.
— Бывает. Поссорились? С этими мужиками одна морока… — Она тяжко вздохнула. — Про Сашку слышала?
— Про какого?
— Про моего. — Людка вроде бы даже обиделась. — Недавно похоронили.
— Так он вроде не болел?
— Кончай издеваться. Парень он, конечно, был непутевый, но есть и похуже. Я уж как-то привыкла.
Мы стояли посередине улицы, увертываясь от прохожих, а в моем мозгу вдруг что-то щелкнуло, точно выключатель.
— Пойдем в кафе, — кивнула я. — Новости расскажешь.
Кафе было в трех шагах от нас, пластмассовые столы стояли на улице, огороженные невысоким заборчиком. Мы прошли и сели за ближайший к нам.
