Семен Резник - Амазонка
— Нет, в тире.
— О, я рад за тебя! Рад! Прости, мне надо идти.
— До свидания, папа!
— До свидания!
Дон Винченцо вышел, оставив Энрико наедине с тревожными мыслями.
«Неужели все обстоит так плохо? Что делать? Сидеть дома? Случится то, что должно произойти. Все Богом предопределено».
Вдруг он подумал о Дорис: ведь встречаясь с ней, он и ее подвергает опасности. Энрико на миг представил лицо девушки и понял, что ему бесконечно жаль ее.
«Боже! Ведь я уже договорился о встрече, — он подошел к телефону и набрал номер Дорис. Услышав длинные гудки, он положил трубку. — Я объясню ей все: скажу, что уезжаю из Лимы на месяц, два… Может, сказать ей, что не надо больше встречаться? Нет! Это я не скажу ей никогда. Никогда!» — повторил он и начал собираться. Нужно к часу быть у Пересов.
Когда Энрико вышел на улицу, лил мелкий противный дождь. Черного «Форда» отца не было. «Отец только что уехал», — рассеяно подумал Энрико, увидев четкий след протектора на мокром асфальте.
В дом сенатора его явно ждали. Тереза поднялась к Дорис и доложила, что Энрико в гостиной.
— Скажи, чтобы он поднялся ко мне, — велела девушка, чем, пожалуй, удивила служанку.
— Хорошо, сеньорита, — произнесла та, криво ухмыляясь.
Вскоре раздался осторожный стук в дверь.
— Войдите! — Дорис отложила книгу.
— Здравствуй, Дорис. — Энрико подошел к ней и протянул гладиолусы.
— Спасибо! Садись, пожалуйста.
Энрико сел и взял книгу.
— «Джейн Эйр», — нарочито медленно прочел он название. — Тебе нравится?
— Да! — почему-то покраснела она. — А ты читал ее?
— Нет.
— А «Унесенные ветром»?
Энрико подумал, что она похожа на Скарлетт.
— Нет, не читал. Видел фильм, — ему захотелось, чтобы Дорис любила его, как Скарлетт Ретта Батлера.
— Кто-то говорил, что приглашает кого-то на оперу… — улыбнулась она.
— А я не отказываюсь. У нас еще есть время побродить по городу. Я буду ждать тебя в гостиной.
Ждать пришлось недолго. Дорис спускалась по лестнице — такая милая, что Энрико не мог отвести глаз.
— Ну, идем, — произнесла она и улыбнулась.
Когда они вышли на улицу, дождик прекратился, и выглянуло солнце. Сначала Энрико чувствовал скованность, но вскоре это прошло.
— Ты не хочешь побродить по Старому городу? — спросил Энрико.
— А мы не опоздаем?
Энрико глянул на часы.
— Да у нас уйма времени! — воскликнул он.
— Тогда поедем! Я не была там вечность.
— Так уж, вечность… — засмеялся Энрико.
— Лет пять-шесть — это точно. Мы туда ездили всей семьей, — Дорис сразу сникла. Энрико подумал, что тень погибшего брата еще долго будет тревожить ее, и его задача отвлечь девушку от грустных мыслей.
— А ты знаешь, как называлась раньше Лима? — неожиданно выпалил он.
— Как? — девушка спросила это машинально, мысли ее витали где-то далеко.
— Писсаро назвал город: «Сьюдад-Лос-Рейес», что означает «город волхвов». В 1535 году он заложил наш город, полагая, что создал что-то невероятное, волшебное, поэтому назвал городом Волшебников…
— Ты неплохо знаешь историю, — невесело сказала она, вызвав в душе его чувство тревоги, которая мучила его все утро. Энрико вновь почувствовал себя скованным. «Зря я затеял эту историю с оперой. Дорис скучно со мной. Если раньше я ощущал некую благосклонность, то теперь вижу, что она в лучшем случае равнодушна ко мне», — подумал он.
А девушка в это время думала: «Почему внезапно испортилось настроение? Ведь я ждала его звонка все утро, а теперь радость сменилось горечью…»
Они проезжали мимо стадиона Сан-Маркос. Движение здесь не такое интенсивное, как в районе Мойдале-Вьеха. За окнами проплывали дворцы с белыми барочными порталами мавританского типа, с балконами из красного кирпича. Вот и церковь, сложенная из темного дерева; стены увековечены геометрическим орнаментом.
Дорис не знала названий улиц и площадей. Она почти не бывала в городе и пожалела об этом. Но площадь Сан-Мартино была ей знакома, они как раз проезжали мимо. Девушке нравилась дома, опоясанные арками типично испанского стиля.
Затем они двигались по очень оживленной улице Николаса де Пьерола. Эту улицу, главную магистраль Лимы, знал каждый житель Перу. Днем и ночью здесь кипела жизнь; магазины с шикарными витринами всегда были полны народом. Дорис бывала тут раньше.
Словом, везде бурлила незнакомая Дорис жизнь. Вскоре они проехали мимо дворца Франсиско Писари и выехали на улицу Магдалены-де-Мар, ведущую в Старый город. Дорис поймала себя на мысли, что Энрико чем-то озабочен: она чувствовала это. Он молча глядел на дорогу. «Может, из-за меня? — подумала она. — Неужели я чем-то обидела его?» — Ей не хотелось, чтобы между ними пробежала черная кошка.
— Здесь притормози, — попросила девушка. Энрико безмолвно выполнил команду, заглушил двигатель, вышел из машины и распахнул дверь салона.
— Пожалуйста, — он подал руку. Они оказались на набережной. Внизу неторопливо нес свои воды Римак. У Дорис закружилась голова. Она поспешила опереться на руку Энрико, чтобы не упасть. Но это длилось секунду, головокружение прошло, но, видимо, из-за боязни появления вновь неприятного чувства Дорис не отпускала ладонь молодого человека.
В дымке виднелся дворец Президента, поодаль чернели дворцы Кинто де Пресса и Торе Галле. Ратуши не было видно, лишь намечались слабые контуры колокольни.
— Как здесь хорошо, — подумала Дорис, очарованная открывшейся ей панорамой. Энрико стоял рядом, и ветер трепал его волосы. Он сжимал ладонь девушки, у него было легко на душе.
— Тебе холодно? — Энрико снял пиджак и накинул на плечи Дорис. Они любовались рекой.
Затем они направились к автомобилю, но что-то заставило Энрико обернуться. Прямо на них мчался огромный черный внедорожник. Дорис закричала, Энрико оттолкнул ее, а сам метнулся в сторону. Последнее, что он увидел, — серое здание с колоннами.
Глава 7
О случившимся на набережной Римак Марк Холодовски узнал сразу же после катастрофы. Ему позвонил один из людей, охраняющих Энрико, Франки Сакс по прозвищу Бегемот:
— Марк! Марк! Только что машина сбила Энрико! — закричал он.
— Как… как сбила?! — растерялся Марк. — Насмерть?
— Нет, пока что жив… но без сознания. Сол Черток поехал с ним в больницу.
— Но где вы были, ублюдки? — закричал Холодовски.
— Мы следовали за ними, но когда они пошли по набережной, появился автомобиль…
— Номер запомнили? — взорвался Марк.
— Нет, он был заляпан грязью…
— Может, видели этих подонков?
— Нет, стекла тонированные.
— Вот уроды! Дуй в больницу и моли Бога, чтобы Энрико был жив. Кстати, он был не один?
— С девицей. Предположительно с Дорис Перес!
— Что значит «предположительно»? Мне нужен точный ответ.
— Энрико был с дочкой сенатора Переса.
— А с ней что?
— Черепно-мозговая травма. Она в тяжелом состоянии.
— В какую клинику увезли Энрико?
— В Кальяро. Клиника Хуана Маркеса.
— Хорошо, езжай туда. Постоянно держи меня в курсе дела. — Марк бросил трубку. — Фред и Кастелло! Поезжайте как можно быстрее в Кальяро, клиника Маркеса. Захватите еще тройку наших. Чтобы ни одна живая душа, кроме медработников, не проникла в палату Энрико.
Когда Фред и Кастелло вышли, Марк налил себе виски. «Как сообщить шефу? Ведь мне было поручено охранять Энрико, — Марк больше всего боялся гнева шефа. — Сколько до Кальяро? — он посмотрел не часы. — Минут сорок ехать. Надо дождаться звонка Сакса. Если полиция сообщит сенатору о катастрофе раньше, чем я, грозы не миновать». Он дрожащей рукой набрал номер. На другом конце провода подняли трубку.
— Говорите! — Марк узнал хриплый голос дона Винченцо.
— Здравствуйте… я хочу сообщить…
— Знаю, Марк, — голос шефа был ровен, как всегда, — будем надеяться, что врачи сделают все возможное. Я сейчас выезжаю. Обеспечьте охрану клиники.
— Уже послал туда людей, — радостно произнес Марк и испугался, что шеф услышит его радость. И, н нпый чёрный внедорожниеилю, ночто-то заставило обернуться. ё понорамой. а набережной. когда разговор окончился, Марк без сил опустился в кресло. Пот струился по его багровому лицу. Он вновь посмотрел на часы. «Прошло лишь минут десять! Фред и Кастелло в районе Магдалина Вьеха, — подумал Марк, — хоть бы не опередили». Он подошел к столу, открыл телефонную книгу и начал листать тонкие пергаментные страницы. Наконец он нашел номер клиники Маркеса.
В то время, когда Марк Холодовски связывался с клиникой, в ней срочно готовили пациента к операции. Энрико сломал руку и несколько ребер. И еще у него было сильное сотрясение мозга. Ранее дон Винченцо попросил доктора Харриса, известного хирурга, чтобы тот поместил Энрико в отдельную палату. Харрис выполнил просьбу всеми уважаемого дона Винченцо, и теперь в небольшой палате, кроме дежурной сестры, находился и человек дона Винченцо. Еще трое вооруженных людей дежурили у входа. С ними и столкнулись Гарри Купер и Мартин Суарес.
