Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе
Для чего-то им понадобилось, чтобы моя кончина выглядела как несчастный случай. Но неудача могла заставить их передумать, и они, наплевав на прежние замыслы, начнут палить.
Я думала «они» и терялась в догадках: кому и где я перешла дорогу, да так, что от меня решили избавиться? Самое обидное: на ум не шло, когда же это я успела?
Я досадливо чертыхнулась, и тут из-за кустов появился упитанный дядя и гневно спросил:
– Это что тут такое? – Перевел дух, ткнул пальцем в кусты и продолжил:
– Вы знаете, сколько это стоит?
В недобрый час возник он в моей жизни, мои руки еще противно дрожали, да и общее состояние было на троечку. В результате я немного поупражнялась в русском языке. Дядька нахмурился и сказал:
– Хулиганка, я сейчас милицию вызову. – И поспешно исчез.
Положительным в этом было то, что он напомнил о милиции. Я позвонила Вешнякову. Тот прибыл в рекордно короткие сроки и, увидев меня сидящей на капоте машины, с облегчением вздохнул.
– Тачке морду поцарапала, а так ничего, – заметил он со вздохом, приглядываясь ко мне.
Часа через три мы сидели в баре, где к нам присоединился Лялин.
– Ну, рассказывай, – хмуро бросил Олег. Я скривилась и пожала плечами. Рассказывать стал Артем. – Да, умение не пропьешь, – выслушав его, заметил Лялин, имея в виду мои водительские таланты, но его шутку не оценили, и он добавил:
– В рубашке родилась. Теперь давай подумаем, кого и где ты умудрилась зацепить.
Думали мы долго, сначала с пивом, а потом и с водкой, но и она не внесла ясности.
– Одно хорошо, – порадовал нас Артем, – убийца скорее всего дилетант. А дилетанта мы найдем, – и добавил под нашими насмешливыми взглядами:
– Если повезет.
Такая самокритичность внушала уважение. Мы еще выпили и разъехались по домам, причем Лялин сопроводил меня до дверей квартиры, а на прощание заявил:
– Придется моим ребятам за тобой присмотреть.
– Не надо.
– Надо. Тебя пасли и, убедившись, что ты проявляешь любопытство к чужой собственности, не торопясь покопались в машине Кто-то приглядывает за тобой, а мы приглядимся к нему.
Лялин чмокнул меня в нос и ушел, а я, устроившись с Сашкой перед телевизором, задумалась. Кто мог решить, что я для него опасна? Конечно, первым на ум приходил Кондаревский, но Артем эту идею отмел сразу, и Лялин, подумав, согласился с ним. Уже не четыре свидетеля, а восемь утверждали, что в ночь убийства проститутки Кондаревский был в ночном клубе. Лялин склонялся к мысли, что я умудрилась увидеть или услышать нечто, представлявшееся опасным для тех, кто спрятал трупы в опоре моста. Жаль, что сама я об этом понятия не имею.
Я отправилась спать, а с утра вновь поехала на Речную. Внутренний голос упорно шептал мне, что, вопреки мнению моих друзей, Кондаревским стоит заняться.
Город в шоке от найденных в опорах трупах, оттого все силы милиции брошены на поиски убийц, а про смерть проститутки все уже забыли, значит, этим мне и стоит заняться.
«Феррари» отогнали в автосервис, и на Речную я прибыла на такси и без Сашки. Господь был явно расположен ко мне в то утро, потому что буквально через несколько минут мое упрямство было вознаграждено. Я позвонила в дом под номером тридцать девять, где мне, как и вчера, не открыли из-за отсутствия хозяев, а потом перешла к тридцать восьмому, где меня и ждал сюрприз. Я давила на кнопку звонка, когда сзади ко мне подошла пышнотелая дама неопределенного возраста с фиолетовыми волосами и сурово спросила:
– Вам чего?
Дама была принята мною за домработницу. Я расплылась в широчайшей улыбке и полезла за удостоверением, но тут она хлопнула в ладоши, поставив вместительную сумку на землю, и радостно возвестила:
– Ольга Сергеевна, я вас не признала.
Я глупо улыбалась, пытаясь сообразить: эта дама меня где-то видела или мы с ней лично знакомы.
– Я Софья Ивановна, мама Люды Гришиной.
Теперь я, конечно, вспомнила ее. Люда Гришина работала на местном радио. По долгу службы мы с ней некогда встречались довольно часто, а потом и подружились. Несколько раз я была у нее на даче, где и познакомилась с ее мамой, которая в настоящий момент стояла передо мной.
– Вы что же, здесь живете? – спросила я, очень в этом сомневаясь, особо обеспеченной Людка вроде не была.
– Да я тут в прислугах, – весело ответила Софья Ивановна. – В домработницах. Заходите, чаю попьем, хозяев нет.
От ее предложения я не отказалась, и через несколько минут мы пили чай на веранде. Вокруг благоухали цветы в огромных горшках, здесь по-прежнему царило лето, и я завистливо вздохнула:
– Красота... – Что и послужило началом нашей беседы на интересующую меня тему.
– Это точно. Садовник у них золотой, Петр Петрович, все лето тут копался, еще две девчонки приходят, дизайнеры. Хозяйка цветы любит.
– А где сейчас хозяева, на работе?
– В отпуск уехали, к дочери в Америку. Она там в университете учится, а я здесь с четырьмя котами. Их кормить надо и выпускать гулять. Вот каждый день и прихожу на полдня.
– Давно вы у них работаете?
– Да уж года полтора. Я раньше у Кондаревских работала, вон дом напротив. Очень мне тамошняя хозяйка нравилась, Людмила Сергеевна, хороший человек, порядочный, сроду ни о ком дурного слова не скажет.
Только болеет очень. С мужем вдвоем живут, а домина сами видите какой, ну и решили продавать. А квартира у них далековато, не очень удобно мне туда ездить. Да и, сказать правду, с супругом ее мы не больно-то ладили. А сама Людмила Сергеевна в последнее время все по больницам да санаториям... Тут еще теперешние хозяева уговаривать стали перейти к ним, я и согласилась.
Вот примерно в тот момент я и почувствовала, что мне повезет. Правда, я еще не знала как, оттого и не лезла с вопросами, боясь спугнуть удачу.
– А знаете, Софья Ивановна, я ведь здесь как раз для того, чтобы поговорить о Кондаревском, – улыбнулась я.
– Со мной?
– Не только. Я вчера по всем домам прошлась.
– Вот оно что... Мне Руфа звонила, она в двадцать пятом доме убирает, рассказывала, что милиция Кондаревским интересовалась. Так вы теперь в милиции?
– Я на своем прежнем месте, а милиции помогаю в меру сил.
Будучи женщиной мудрой, уточнять что-либо она не стала.
– Что вам сказать про Кондаревского?.. Еще чаю?
Так вот, человек он... скользкий какой-то. Вроде и не-, плохой, а есть в нем что-то... к тому же бабник. И тянет его все на молоденьких. Ко мне однажды на работу племянница зашла, так не поверите, он с ней заигрывал, в ресторан звал, а девчонке семнадцать лет, и за стеной жена больная. Конечно, мужчину понять можно, Людмила Сергеевна болеет, и живут они хоть вместе, но все равно врозь, точно чужие, но ведь есть же приличия какие-нибудь... Нашел бы себе женщину да ездил к ней, когда неймется, а он ни одной юбки не пропустит.
Не знаю, что с ним Людмила Сергеевна столько лет мучается. Жалеет, наверное. Он-то, конечно, с ней ни в жизнь не разведется. Лентяй, уж лет семь нигде не работает. Людмила Сергеевна доверила ему своими делами заниматься, ей от отца достались... не знаю, как правильно сказать... в общем, помещений у них много, они их сдают и с того деньги получают. Большие. Людмила Сергеевна сама делами не интересуется, все он. Еще и пыжится: мой бизнес, то да се... Невелика забота деньги с людей получать. Ну а если его Людмила Сергеевна прогонит, он, бедолага, по миру пойдет. Что еще делать такому-то лодырю? Только не погонит, она добрая...
– После переезда Руслан Сергеевич здесь бывал? Я имею в виду этот дом? – спросила я.
– Наведывался проверить, что да как... Покупателям дом показывал, правда немного их было, уж очень дорого продают, это так хозяин мой сказал. А если для него дорого, тогда я и не знаю...
– Когда вы Кондаревского видели в последний раз?
– В последний раз... в среду, тринадцатого... Точно, то есть уже четырнадцатого. Это ночью было.
– Ночью? – удивилась я. – Где же вы с ним встретились?
– Да вот здесь и встретилась... То есть не встречались мы, я его просто видела.
– Разве вы на ночь здесь остаетесь?
– Вообще-то нет. Но накануне у меня соседи паркет налачили, все двери нараспашку, вонища страшная.
А я пенсию ждала, никуда не уйдешь, голова так разболелась, я думала лопнет. Хотела к дочке ночевать ехать, а потом думаю, чего их беспокоить? Вот и ночевала здесь. Дом на охрану поставила, а все равно жуть берет.
Все кажется, кто-то ходит, вот я в окошко всю ночь и проглядела, сто раз покаялась, что осталась. Лучше б к Люде, в тесноте да не в обиде.
– И вы видели, как приехал Кондаревский?
– Да. Часа в два. Я еще очень удивилась, охота, думаю, человеку по ночам шастать, да и что ему делать в пустом-то доме?
– А это точно был он? Может, кто-то другой приезжал на его машине?
– Он был, он. Я его видела. Чего-то у него с воротами сделалось, обычно они сами открываются, а здесь заело их, что ли... Кондаревский из машины вышел и вроде как ругается, но этого я, конечно, не слышала.
