При попытке выйти замуж - Анна Жановна Малышева
— Так ты врач, Мелкий? — изумился Леонид. — По первоначальной специальности, я имею в виду.
— Был, был, был. Недолго, Лёня. Так-то работа хорошая, нужная, благородная, но не для меня. Дрянь то есть работа. Зарплаты просто, считай, нет, хлопот, наоборот, много, с больными людьми приходилось общаться.
— Кошмар! — согласился Леонид. — Не для того тебя учили на доктора, чтоб к больным и убогим приставить.
— Ага, ага. Грязная, Лёнь, работа.
— И ты нашел работу чистую, хотя и не такую благородную, — подытожил Леонид.
— Почему не такую? — Мелкий обиделся. — Мы нужное дело делаем. Тоже людям помогаем. Без нас, если подумать…
— Так что там про Илюшу твоего? — перебил младший оперуполномоченный. Мелкий с готовностью переключился на другую тему:
— Тоска, Лёнь, живет один, скучает. Скучал то есть. Я ему предложил — давай, возьми, будешь весь в шоколаде — она тебе и постирает, и приготовит, по магазинам походит, уберет, ну и если захочется чего — пожалуйста. Причем на профессиональном уровне, ты, Лёнь, знаешь — я дилетантизма не терплю. Я его еще и уговаривал: «такие есть сладенькие, такие вкусненькие». Так он, дурак, полгода упирался — нет и нет, не хочу, не буду.
— Но потом все-таки выбрал? — Леонид был догадливым сыщиком.
— Куда он денется! Взял Эльвиру. Ты представляешь, Лёнь?
— Подожди, подожди, — перебил Леонид. — Я тебя про Татьяну спрашивал, ты сосредоточься, не путайся.
— Лёнь, я тебе все по порядку, как дело было. Сначала он взял Эльвиру. Я уж не рад был, что втравил Илюшу в это.
— Что так?
— Ну, не лучшую взял. Я ведь хотел по-дружески ему порядочную предложить, а он вцепился в Эльвиру. Ну, что тут скажешь? — чувствовалось, что Вадика задел выбор приятеля, и оттого ему грустно.
— Непорядочная оказалась? — уточнил Леонид.
— Нет, порядочная-то она порядочная, но… как тебе сказать? Тварь законченная.
— Ну и?
— Прошло два месяца, и, ты представь, Лёнь, приезжает он ко мне и говорит: «Я сделал Элечке предложение». Лёня! Ну, ты понимаешь?! Я говорю: «Ты что, головой… это, ну как сказать… стукнулся? Она же проститутка». А он: «Между прочим, из проституток получаются самые лучшие жены». Это он мне говорит! Ну, Лёнь! Я сказал, конечно, что мог, но без толку. Проходит еще пару дней, приезжает Эльвира на работу и сразу: «Вадик, надо поговорить». Я уже чувствую неладное, но держусь интеллигентно, ну, ты меня знаешь. «Чего, — говорю, — надо?» А она спрашивает: правда ли, что у Ильи детей нет? Я говорю: «Боишься на памперсах разориться?» — ну в том смысле, что если и есть у него дети, то уж не маленькие, не грудные. Намекаю то есть на возраст Ильи. А она свое гнет. «Мне, — говорит, — по фигу, маленькие они или крупненькие; мне бы, — говорит, — было бы классно, если бы их вообще не было. Мне, — говорит она, представляешь, наглость какая? — важно знать, будет ли кто претендовать на квартиру, на имущество, если с ним что случится?» Въезжаешь, Лёнь? Замочить она его решила, вот что! Я к нему, к Илье то есть, и все рассказываю. А он, старый козел: «Нет, она не могла такого сказать, я тебе не верю». Ну, Лёнь! Тогда я ей наплел, что у него трое детей, и что квартира на одного из них записана, и ей мало что обломится, ну спас его, короче. Она быстренько от него свинтила. Через месяц он приезжает опять, давай, говорит, еще кого-нибудь возьму. Возьми, говорю. Выбрал Таньку.
— С порядочностью как? — уточнил Леонид.
— Порядочная, ничего не скажу. Но сука последняя. Тоже себе на уме. Она его называла Папик. «Па-пик-Папик, Папусик». И что ты думаешь? Через месяц он опять за свое: «Мы с Танюшей женимся». Ну, Лёнь?
— А сейчас она где? — спросил Леонид.
— А что случилось? — перебил его Вадик.
— Ограбили квартиру твоего Илюши. А сам он пропал.
— О боже! — Мелкий схватился за голову. — Я так и знал!
— Только без истерик, Валя. Давай спокойно вспоминай — с кем она была связана, кого могла навести?
— Лёня! Друг! Поверь — ни-ко-го! Три месяца назад приехала из Калуги, к нам сама подошла, попросилась. Серьезным людям я ее не предлагал, так — разовые поездочки. Верь мне, Лёнь, ты ж меня знаешь.
Леонид поверил, но радости ему это не прибавило.
Старший оперуполномоченный Коновалов отнесся к информации младшего оперуполномоченного Зосимова на удивление спокойно:
— Я и не надеялся на твоего Мелкого. Сутенер — он и в Африке сутенер. Не помню ни одного стоящего дела, в раскрытии которого мы могли бы опереться на людей этой славной профессии.
Леонид согласился, но внес одну поправку:
— Зато ты неоднократно опирался на подведомственных Мелкому девушек.
— Ну, не опирался, а так… в целях оперативной работы… — Василия охватили сладкие воспоминания…
— В целях оперативного отдыха, — уточнил Леонид. — Что делать-то будем?
— Надоели мне эти скрывающиеся бизнесмены, — признался Василий. — Устал я от них. Надо отдохнуть, переключиться.
— Позвонить Мелкому? — с готовностью предложил Леонид. — Он мне предлагал сегодня…
— Нет, — старший оперуполномоченный брезгливо отмахнулся. — Лучший отдых — это перемена рода деятельности. Вот что нужно.
— Пойдешь снег разгребать во дворе? — в голосе Леонида отчетливо прослушивалось недоверие.
— Нет. Займусь Саниными делами.
— Похвально. — Леонид хитро улыбнулся. — Атака номер два? Чем черт не шутит? Надежды юношей питают? Терпенье и труд все перетрут?
— Я сказал, что займусь ее делами, а не ею самой, — прервал младшего товарища Василий.
— Что так? — скорчил Леонид жалобную морду. — Думаешь, она тебя никогда не простит?
— Это никого не касается! — рявкнул старший оперуполномоченный. — И попрошу оставить ваши пошлые комментарии при себе!
— Ладно, ладно, ладно, — миролюбиво согласился Леонид. — Хотя…
— При себе!
Все в МУРе знали о трепетном отношении капитана Коновалова к Саше Митиной, но это бы ладно. Коллегам Василия был хорошо известен печальный случай, помешавший капитану довести свои ухаживания за Сашей до логического завершения.
Дело было так. После удачно проведенного расследования убийства бизнесмена Романа Гарцева (расследования, в котором Саша принимала более чем активное участие) Василий, в интересах ее безопасности, разумеется, уговорил Сашу перебраться к нему в квартиру и пожить там несколько дней. Как говорили в МУРе — совсем неплохая стартовая площадка для перевода формально-дружеских отношений в неформально-лирические. Саша с удовольствием приняла безапелляционное приглашение капитана, и на протяжении двух дней они мирно сосуществовали в холостяцкой квартире Василия, беспрерывно кокетничая друг с
