Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо
– Не всему стоит верить.
– Вот-вот, – Вера опять засмеялась, с интересом приглядываясь ко мне. – Если бы вдруг… я бы смогла убить. А вы?
– Боюсь, это быстро вошло бы в привычку.
Теперь она захохотала, чересчур театрально запрокинув голову и опершись руками о стол.
– Да, с его способностями это действительно скоро стало бы привычкой, – прекратив смеяться, кивнула она. – У него было столько баб, что их пересчитать невозможно.
– На самом деле не так уж и много. За последние три года всего-навсего четырнадцать душ. У меня есть список, если интересуетесь, могу подарить на память.
– Вы это серьезно? – помолчав немного, спросила она.
– Насчет списка?
– Кто-то нас… их кто-то считает?
– По большому счету, это мало кому интересно, но есть определенные правила. К примеру, охрана просто обязана знать во избежание всяких неожиданностей. Теперь, когда мы обменялись впечатлениями, мне бы хотелось спросить вас вот о чем: от кого Анна была беременна?
– Что? – удивилась Вера. Удивление она вряд ли разыгрывала, по крайней мере, не похоже.
– Вопрос, по-моему, простой, – в свою очередь удивилась я.
– Но постойте, как же так… она сказала, что Кондратьев отец ребенка.
– А зачем ей Райзман?
– Господи боже, что за глупость, он же гинеколог.
– Гинекологов в городе много. Почему именно он?
– Ну… не знаю. А она действительно была беременна?
– У вас этот факт вызывал сомнения?
– Да, если честно. Все, о чем она говорила, вызывало у меня сомнения. Идиотка с фантазиями. Простите за откровенность, конечно, она моя подруга, но что есть, то есть. У нее начисто отсутствовало ощущение реальности, она считала, что она невероятно красива и этого вполне достаточно, чтобы распрекрасно устроиться. Лучший способ оказаться к сорока годам без мужа и копейки за душой. Мне было ее жаль. Все ее романы заканчивались полным крахом. Она начала панически бояться невезения, старости, черт знает чего еще. А все дело было не в невезении, а в отсутствии мозгов. Я попробовала деликатно объяснить ей, наставлять, если угодно. Мне хотелось ей помочь, потому что она казалась мне просто глупенькой девчонкой, и я надеялась, что рядом со мной… а она трахнулась с Никифоровым, – неожиданно закончила Вера и опять захохотала: – Добрые дела наказуемы.
– Не могу не согласиться, – кивнула я, без удовольствия наблюдая, как она подливает себе в рюмку, эдак дама свалится, так и не сказав ничего путного.
– Вам тоже? – спросила, она, кивнув на рюмку.
– Нет, спасибо.
– Не любите коньяк? А я люблю. Я люблю коньяк, деньги и мужчин. И можете мне поверить, они любят меня. Только однажды меня бросили, зато как… По-вашему, он не был отцом ребенка?
– Утверждает, что нет. Якобы они познакомились четыре месяца назад. – Так и есть, – перебила Вера.
– Срок беременности больше. Вы сказали, она вам доверяла.
– Почти все. Но о том, кто на самом деле сделал ей ребенка, не рассказала. Должно быть, боялась за свою тайну.
– У нее были романы до этого?
– Сколько угодно.
– Можете кого-то назвать?
– Студентик, художник, кажется. Тип по имени Женя, фамилии не знаю, но точно помню, что у него кафе на Никитской, мы как-то туда заходили… Слушайте, перечислять неинтересно, какая-то шушера, на которую не стоило тратить время.
– Вам известно, что некоторое время назад она делала аборт? – спросила я, наблюдая за тем, как изменилось выражение ее лица.
– Аборт? Нет. А это точно?
– Райзман сказал.
– Подождите, но… этого просто не может быть.
– К Райзману ее привез любовник. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
– А что сказал Райзман?
– Ничего. Было бы здорово, сумей вспомнить вы. Итак, примерно год назад…
– Как я могу вспомнить, если я даже не знала о том, что она делала аборт?
– Допустим, но ее рассказы о возлюбленных припомнить можете?
Она вдруг занервничала.
– При чем здесь какие-то рассказы? Вы решили, что ее из-за этого убили? Из-за того, что год назад она от кого-то сделала аборт? Вам не кажется это глупостью?
– Как взглянуть, – пожала я плечами. – Предположим, у нее был возлюбленный, она его бросила после того, как сделала аборт, для женщины это всегда травма, и винит она обычно мужчину. Они продолжали встречаться, и тут появился Дед, Анна решила воспользоваться очередной беременностью для воздействия на него, а ее друг узнает о ее планах, в нем вспыхивает дикая ревность, и в результате мы имеем труп.
– Я сейчас умру от смеха. Да он выставил ее вон и думать забыл.
– Кто? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Что?
– Вы говорите о человеке, который привез ее к Райзману?
– Ей все мужики указывали на дверь, она была не в состоянии удержать кого-либо из-за своей непроходимой глупости. Один студентик прижился, И то потому, что виделись не часто. Спросите у него. Менты наверняка нашли ее записную книжку, там его телефон записан. А меня увольте… – Тут она взглянула на часы. – Вы явно засиделись. Ко мне собирался заглянуть старый друг. – Она решительно поднялась, и мне пришлось последовать ее примеру.
– Вера, – сказала я уже возле двери, – Райзман не назвал мне имя этого человека, решив для начала поговорить с ним. А через несколько часов был застрелен. Вы тоже не желаете его назвать. Не хотите сообщить мне, сообщите в милицию. Для своей же безопасности.
– Да вы совсем спятили! – рявкнула она и распахнула дверь.
– По крайней мере, будьте осторожны, – попросила я, хотя знала, что ей наплевать на мои советы.
Недовольная, я направилась к машине. Разумеется, мне не очень верилось, что Анну кто-то убил из-за ее беременности, хотя чем черт не шутит. Скорее всего дело в том, что она много знала, что-то видела или слышала, находясь рядом с загадочным любовником, чье имя мне упорно не желают назвать. Остается уповать на то, что Вешнякову удастся установить, по какому номеру звонил Райзман перед своей смертью.
Я покосилась на окна, прикидывая, какие из них Верины. Не хотелось оставлять ее одну. Я даже подумала, не позвонить ли Артему Вешнякову. Он скажет, что я порчу ему жизнь, и будет прав.
Я завела мотор, развернуться было негде, и я поехала прямо, понадеявшись, что и с той стороны есть выезд со двора. “БМВ” стоял возле детской площадки. Человек бросил машину во дворе и отправился спать. Рядом еще с пяток машин. Дался мне этот “БМВ”. Я притормозила на выезде со двора. У “БМВ” зажглись фары, он медленно тронулся с места, поехал в противоположную сторону и скрылся с глаз. Я быстро обогнула дом, проспект был пуст, ни одной машины. Бели бы машина покинула двор через арку, я бы ее видела. Хотя есть выезд со двора в переулок. “Ты и в самом деле с ума сходишь”, – пробормотала я. Однако “БМВ” упорно не шел из головы. Верно говорят: обожжешьея на чае, начнешь дуть на молоко. Вот я и подула: набрала номер Петра и подняла человека с постели.
– Ольга Сергеевна, – вроде Сафронов был не в обиде за столь поздний звонок, – вы слышали, Райзмана убили.
– Слышала, – вздохнула я.
– Вы поэтому звоните?
– Нет. Если честно, я считала, что плохая новость подождет до утра. А мне очень нужен номер домашнего телефона Веры.
– В такое время? Извините, кажется, я лезу не в свое дело. – Он продиктовал номер, и мы простились, а я тут же позвонила.
– Слушаю, – отозвалась Вера. Судя по голосу, бутылка уже подошла к концу.
– Это опять Ольга, – вздохнула я. – Просто хотела убедиться, что у вас все в порядке.
– Да иди ты… это я не тебе, – хихикнула она, обращаясь к кому-то.
– Ваш друг уже пришел? – продолжила я расспросы, хоть и рисковала нарваться по полной.
– Вот именно. Займите себя чем-нибудь, дорогая. – Вера повесила трубку.
– Ладно, она не одна, – сказала я Сашке, который мирно спал в своей сумке.
Утром пес разбудил меня ни свет ни заря, должно быть, в отместку за вчерашнее сидение в машине, получил нагоняй, но своего добился: мы пошли гулять в парк прямо напротив моего дома. Сашка трусил впереди, время от времени оглядываясь, точно проверял, иду ли я следом. Думаю, мой пес считал меня довольно бестолковым существом. И суетным. Сам он личность серьезная и обстоятельная, иногда я даже испытываю угрызения совести, глядя на него: у питомца могла быть хозяйка и получше. Впрочем, еще вопрос, кто тут кого считай питомцем.
Вернувшись домой, я попыталась найти себе занятие, прошлась по квартире и поняла, что сидеть в четырех стенах физически не в состоянии, а на улице мне, по большому счету, делать нечего, разве что с Сашкой еще погулять.
Думаю, благодаря нежеланию сидеть дома я и решила отправиться к мачо Анатолию, хотя сначала попыталась встретиться с Никифоровым и Лапшиным. Оба дали мне от ворот поворот. Причем Лапшин, вежливо сославшись на занятость, а Никифоров был вполне конкретен.