Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

– Остановите здесь, я сама доберусь.

Я остановила, и девушка поспешно покинула меня, забыв попрощаться.

Едва я собралась позвонить Вешнякову, чтобы справиться о новостях, не особо, впрочем, рассчи­тывая на то, что они есть, иначе бы сам позвонил, как объявился Петр, по телефону, естественно.

– Ольга Сергеевна, – голос его звучал так, точ­но он задолжал мне большую сумму денег, а отдавать нечем. – Мне Лапшин звонил и Никифоров. Говорят, вы хотели с ними встретиться.

– Я хотела, а они нет. Пришлось мне это пере­жить.

– Я боюсь, мои друзья решили, что вы в самом деле каким-то образом… короче, я им все рассказал про наш с вами уговор. – Тут и я вспомнила про уговор и почувствовала себя неловко, парень беспо­коится за свою жизнь, и я вроде обещала помочь, но об обещании забыла. – Вы извините, что так выш­ло, – торопливо продолжил он, хотя я сама собира­лась извиняться. – Я чувствую себя виноватым и очень бы хотел помочь… Вы сказали, возможно, на яхте еще кто-то был. Я тоже так думаю: не мог ник­то из моих друзей… ведь это абсурд. Кому нужно уби­вать Анну? Ясно, что ни вам, ни мне и вообще ни­кому… Я думаю, убить хотели меня. А Аня случайно увидела убийцу. Ведь все уже покинули палубу, а она осталась, и убийца мог с ней случайно столкнуться, поэтому она и погибла. – Тут можно было бы ска­зать: “кто про что, а вшивый все про баню”, у парня навязчивая идея. Но, несмотря на это, его мысль не показалась мне вовсе уж невероятной. – Я сегодня разговаривал со следователем, – продолжил Петр, – но он несерьезно отнесся к моим словам. Может, они вас послушают?

– Вот что, – сказала я. – Я сейчас поговорю со своим знакомым, он найдет вам охрану. С этими ре­бятами вы будете в безопасности. И со следователем поговорю.

– Это было бы отлично. А с Лапшиным можем встретиться сегодня во время обеда. Вас устроит? Я с ним договорился. Он согласился, а Никифоров нет. Не знаю, почему он так настроен против вас. Я уточню время с Лапшиным и перезвоню вам.

На этом мы простились, и я поехала к Лялину.

Стоило мне заговорить об охране Сафронова, как он пошел пятнами.

– Делать мне больше нечего, как этого шизика охранять.

– Может, он не шизик, может, у него предчув­ствие. Как бы нам потом не начать кусать локти.

– Ага. Прошляпили Райзмана, теперь…

– Теперь проявляем обоснованное беспокойст­во, – продолжила я. – В конце концов, он друг хо­зяина вашей конторы и тот вряд ли откажет.

– Да он меня просил найти кого-нибудь, лишь бы Сафронов ему не надоедал.

– Не зря надоедал. Убийство имело место, прав­да, убили не его, и все же…

– Хорошо, – без особой охоты согласился Ля­лин. – Что, мечешься вслепую? – понаблюдав за мной, спросил он.

– А куда деваться? – развела я руками.

– Мои ребята прочесали все кабаки, – вздох­нул он. – И хоть бы какую зацепку отыскали… У Вешнякова тоже никаких результатов?

– Нет, иначе бы порадовал.

Совесть моя была чиста, если уж Лялин пообе­щал дать Петру охрану, то сделает. А вот настроение мое особо не улучшилось, Олег прав, я шарю в темноте и без всякого толка.

Я попыталась еще раз разложить все по полоч­кам, сидя в машине и почесывая Сашку за ухом. Убил либо некто поднявшийся на борт на острове, либо точно я. Хоть бы с Райзманом прояснилось, были у него враги, жаждавшие его кончины, или все упирается в таинственного любовника?

Я взглянула на часы, ехать домой не имело смыс­ла, Петр мог позвонить с минуты на минуту, вздох­нула и, откинув сиденье, закрыла глаза, решив вздремнуть. Но ничего не вышло. Мысли кружили и возвращались к исходной точке, так что я в конце концов разозлилась и даже в сердцах решила: пусть менты голову ломают, свою жалко.

Когда я начала сатанеть и уже собралась ехать домой, наконец-то позвонил Петр. Встречу назна­чил во “Фламинго”, и я поехала туда, в глубине ду­ши сомневаясь, что от этого будет толк.

Лапшин в костюме, при галстуке и белоснежной рубашке выглядел исключительно официально и держался соответственно. Петр рядом ерзал, изо всех сил стараясь придать нашей беседе задушевный ха­рактер. Старался он зря. Лапшин кивнул в знак при­ветствия и принялся за свой обед, отвечал он односложно, в большинстве случаев просто кивая или отрицательно качая головой. Разговаривать с таким типом одно удовольствие.

– Вы встречались с моей женой? – спросил он меня.

– Встречалась.

– Не понимаю, зачем вы вмешиваетесь в след­ствие? Пусть профессионалы работают. – Надо по­лагать, это был намек на мое дилетантство.

– Пусть, – согласилась я. – Но у них убийств много, а мне бы очень хотелось с этим разобраться.

– Я же тебе говорил, – робко вмешался Петр, – Оля по образованию юрист и даже работала в убой­ном отделе.

Я непроизвольно поморщилась, потому что не любила распространяться о своей жизни, и сейчас это ни к чему.

Лапшину принесли кофе, и стало ясно, что че­рез несколько минут он откланяется. Терять мне было нечего, и я спросила;

– Вы случайно не в курсе, почему Анна оста­лась на палубе? Может, она ждала, когда все разой­дутся по каютам, чтобы с кем-то встретиться? И не желала, чтобы об этом узнали?

– Черт, – неожиданно выругался Лапшин, – вы что хотите, чтобы я доносил на приятеля?

– Это вы к чему? – удивилась я, а он раздра­женно повторил:

– Черт… – И взглянул на меня так, точно я пред­ложила ему продать Родину за смехотворную цену.

– Гена, сейчас не время… – вновь робко вклинился Петр и удостоился того же взгляда, а я разо­злилась.

– Несколько человек видели, как Никифоров с Анной поднялись на борт яхты, а также слышали ха­рактерные звуки, доносившиеся из каюты, что позволяет сделать вывод… какой, вы, должно быть, догадываетесь. Думаю, по этой причине Никифоров отказывается говорить со мной, и скрыл факт свидания от милиции. Вам об этом факте хорошо извест­но, коли уж вы на пирсе сидели.

– Вам жена рассказала? – нахмурился он.

– О чем?

– О том, что я на пирсе сидел?

– Вы не один сидели, а с ребятишками, и про дядю с тетей они следователю рассказали. А Ники­форов, упорно отрицая все, ставит себя в дурацкое положение.

Лапшин подумал и кивнул, после чего заметно подобрел, ко мне, я имею в виду.

– Все это выглядит… некрасиво, – для начала сообщил он. – У Анны с Павлом было свидание. И на палубе она осталась для того, чтобы… тут вы совершенно правы, она ждала Никифорова. В каю­тах слышимость такая, что… – Он неожиданно по­краснел, так пекся о нравственности. – Павел хотел проводить Веру, а через некоторое время вернуться, ну, вы понимаете, чтобы приличия соблюсти. Мы все много выпили, и Вера тоже, так что… И, по-вашему, я должен был все это рассказать в милиции? Павла я прекрасно понимаю, а что, если об этом уз­нает Вера? И сейчас он нервничает.

– Вы давно дружите? – спросила я.

– С Павлом? – Лапшин перевел взгляд на Пет­ра. – Нет. Год, может, больше. Верочка частый гость у Петра, а Павел… Слушайте, – перегнулся он ко мне, – я вас уверяю, Павел совершенно ни при чем. Ну, не убил же он ее в самом деле? Он же с нами ушел и просто возможности не имел. Ну да, вел себя некрасиво, связался с этой девчонкой, просто по­шел на поводу у своей прихоти, а теперь пережива­ет. Из-за Веры. Ведь у них серьезные отношения. Они думали пожениться, а теперь все это… Если вы­плывут наружу малосимпатичные факты…

– Вы правы, – кивнула я, – милиции все это действительно знать ни к чему. У меня вот какой во­прос. Никифорову были необходимы деньги, и Вера ему помогла их получить…

– И это лишний повод держать в секрете свои шалости, – заговорщицки шепнул Лапшин. – Он теперь сам не свой.

– Не ваш банк ссудил его деньгами? – напря­мую спросила я, раз он такой добрый.

– И наш банк тоже. Вера и Петр попросили, и я не отказал. В конце концов, друзья для того и суще­ствуют…

– Но был еще кто-то…

– Конечно, – откашлялся Петр, радуясь, что у нас пошел задушевный разговор. – Если надо, я вас сведу с этими людьми. Там все законно.

– Не сомневаюсь, – с серьезным видом завери­ла я. – Геннадий Яковлевич, – обратилась я к Лап­шину, – а вы с Анной давно знакомы?

Он замешкался с ответом, взглянул на Петра и изрек:

– В тот день я видел ее в первый и последний раз.

– И никогда раньше не встречали? К примеру, случайно?

Он явно заподозрил подвох, должно быть, ожи­дал, что у меня туз в рукаве, развел руками и сказал:

– Ну, если только случайно. Но я этой встречи не запомнил. Знаете, у меня не очень хорошая зри­тельная память. Нет, я уверен, что видел ее впервые. Да, уверен, – повторил он.

– Теперь вопрос, который может вас удивить, – предупредила я, поняв, что попытки добиться от него правды ни к чему не приведут. Теперь я почти была убеждена: его жена не ошиблась, и он встре­чался с Анной раньше. Допустить, что он и есть та­инственный любовник, я все же не могла, трудно вообразить, что он с радостью откликнулся на про­сьбу Никифорова покараулить на пирсе, пока они предаются утехам. Но был ведь еще человек, кото­рый свел их с Райзманом, тот самый приятель, отто­го я и продолжила, наблюдая, с каким сосредото­ченным вниманием Геннадий Яковлевич уставился на меня. – Вам не приходилось обращаться к Райз­ману как к врачу?