Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

– Я радуюсь, – серьезно ответил Валера.

– Чему? – не понял Артем.

– Тому, что я еще здесь. – Вешняков только вздохнул, а Валера продолжил: – На мой взгляд, выглядело это так. Парень вышел, стоял лицом к двери, возможно, запирал ее или проверял что-то, убийца подошел почти вплотную. Стреляли с очень близкого расстояния, в последний момент Райзман повернулся…

– Свидетели есть?

– Бабка, что торгует на площади семечками. Говорит, видела парня в чем-то темном. Вывернул из переулка и побежал через площадь в сторону банка. Наверняка там его ждала машина. Здесь кру­гом офисы, их сдают на охрану, сторожей никто не держит, а время позднее.

– Он всегда закрывал так поздно? – спросила я.

– Обычно работал до семи. Но сегодня привез­ли какую-то хреновину, то ли шкаф, то ли буфет, резной урод величиной с мою кухню. Стоит в подсобке. Райзман ждал реставратора, чтобы показать ему это чудо. Реставратор опоздал, потом они еще долго болтали.

– С ним уже беседовали?

– Пока только по телефону. Вызвали сюда со­трудников, вот они о встрече и рассказали. Рестав­ратор уехал в половине десятого, а Райзман по неиз­вестной причине еще задержался, он сюда лишь по вечерам заезжает. В охрану он звонил в 22.55, зна­чит, примерно в это время его и убили. Завтра проверим все звонки отсюда и из клиники.

– Скорее всего, человеку, интересующему нас, он звонил с мобильного.

– И мобильный проверим. Я думаю, все более-менее ясно. Оба убийства связаны: Райзман позво­нил, убийца забеспокоился, в результате у нас еще один труп. Теперь мы этого сукина сына найдем, – сделал Вешняков оптимистичное заключение. Тут его позвали, и он заспешил к коллегам. Валера тоже ушел, а я пристроилась на скамейке возле кустов шиповника, Сашка полез было из сумки, я на него шикнула, и он успокоился. Мысли у меня были от­нюдь не оптимистичные.

Толпа понемногу начала расходиться, а господа из органов разъезжаться. Я решила дождаться Веш­някова, вдруг накопали что-то интересное. Однако он ничем меня не порадовал, плюхнулся рядом, за­курил и философски изрек:

– Вот жизнь. Был человек и нет человека. Уж, кажется, пора бы к этому привыкнуть, а все равно каждый раз дрожь берет.

– Дрожь – это ничего, – вздохнула я. – Вон Валерка зубы скалит.

– Да, это симптом. Домой меня отвезешь? Я сюда на служебной…

Мы подошли к моей машине и нарвались на Ля­лина, он приткнул свой джип аккурат перед моей машиной. Вышел и насмешливо сказал:

– Ну что, Пинкертоны, еще один труп?

Стыдясь и пряча глаза, я поведала о том, что должна была рассказать Лялину гораздо раньше, а вместо этого увлеклась кандидатурой Лапшиных на роль возможных убийц, и вот результат. Лялин взгля­нул так, что мне стало очень неуютно в этом мире.

– Деятели, – бросил он презрительно. – Что, так трудно сложить два и два?

– А что, по-твоему, мы должны были сделать? – начал Вешняков. Лучше бы молчал, ей-богу.

– По-моему, надо было людей за Райзманом приставить, как только этот мафиози нарисовался.

– Почему обязательно мафиози? С чего вы во­обще взяли…

– Ладно, чего теперь, – махнул рукой Лялин, – человека не вернешь.

– А не может быть, что Райзмана убили из-за его антикварных дел? – вздохнула я, решив немно­го помечтать.

– Может, конечно, – кивнул погрустневший Артем. – Все его контакты проверим. Да ясно как божий день, застрелили, потому что он знал убийцу Гориной. Надо выяснить, кто был ее любовником, и он, считай, у нас в кармане.

– У вас, ментов, всегда все просто, потому-то и раскрываемость дохлая, – съязвил Лялин.

– Да пошел ты, Олег, – не выдержал Вешня­ков. – Хорошо в сторонке сидеть и критику наво­дить.

– Хватит вам, – решила вмешаться я. – По­нятно, что я дурака сваляла. Прямо-таки непрости­тельная глупость. Если убийства связаны, вывод о том, что Райзман знал убийцу, сам напрашивается. Он позвонил убийце, и тот решил, что Артур может быть опасен.

– Кстати, нашли мальчишек из Черкасова, – кашлянув, сообщил Артем. – Они действительно рыбачили с пирса. Говорят, дяденька с ними сидел с полчаса. Судя по описанию, Лапшин. А еще дядя с тетей на яхту поднимались. Она очень похожа на Горину, а мужик на Никифорова, хотя на допросе он об этом факте ни гуту.

– А при них сходил на берег кто-нибудь из пар­ней, что на яхте работают?

– Сидоренко. Он с борта прыгнул, чтобы по­плавать, но долго ли был в воде или нет, они внима­ния не обратили. Сам он говорит, что отсутствовал полчаса, на берегу немного на песочке полежал. Мальчишки не помнят, когда он вернулся назад. Почему тебя это так интересует? Ведь убили не на берегу, а на яхте, – спросил Артем с таким видом, точно ждал, что я, не сходя с места, открою ему все страшные тайны.

– Если я не ошибаюсь, и Горину убил киллер, у него, соответственно, был помощник из гостей или команды. Где-то они должны были встретиться. Естественно предположить, что на берегу, оттого и недурственно было бы знать, кто где находился и чем был занят.

Артем взглянул на часы и со вздохом заметил:

– Черт, жене забыл позвонить. Получу нагоняй. Бросит она меня, ей-богу, бросит.

– Пока не бросила жена, бросай свою работу, – изрек Лялин.

– Ага. И куда я пойду?

– Да хоть ко мне. Платят не в пример больше, а хлопот меньше.

– Я подумаю, – серьезно кивнул Артем, но Ля­лин только махнул рукой: мол, горбатого могила ис­правит.

Мы простились, Лялин отбыл восвояси, а я повезла Артема домой. Всю дорогу он хмуро молчал, должно быть, готовился к скандалу с благоверной. Высадив его возле подъезда, я выехала на проспект, но на светофоре свернула, решив, несмотря на позд­ний час, навестить Веру. Ее адрес был мне известен, а вот номер телефона нет, и я поехала наудачу, наде­ясь застать ее дома. Впрочем, еще вопрос, захотела бы она встретиться со мной, и в том, что я свалюсь ей, как снег на голову, были свои преимущества.

Вера жила в огромном доме возле рынка. Найти нужный подъезд оказалось делом не простым, дом на две неравные части разделила арка. Убедившись, что нужный мне подъезд со стороны улицы отсутст­вует, я свернула во двор, решив нарушить правила. Движение сейчас из-за позднего времени неболь­шое, и стражей порядка поблизости не наблюдает­ся, я свернула в арку и едва не была наказана, чуть не столкнувшись с темным “БМВ”. Я испуганно за­тормозила, “БМВ” тоже, стекло приоткрылось, и мне махнули рукой, милостиво пропуская вперед. Подъезд был третьим, слева от арки. “БМВ” сзади вроде бы собрался притормозить вслед за мной, но точно передумал и проехал дальше. Я проследила за ним взглядом, машина доехала до конца детской площадки и скрылась с моих глаз, потому что доро­га здесь делала плавный поворот, дом был выстроен в форме подковы.

Выходя из машины, я еще раз взглянула в ту сторону, машины не видно, но это ничего не зна­чит, во дворе горит единственный фонарь, и свет в ту часть двора не доходит. “Дался мне этот “БМВ”, – в сердцах подумала я, но чувство беспокойства не ис­чезало, хотя с чего бы беспокоиться: мало ли в горо­де машин?

Я подошла к двери подъезда, набрала на домофоне номер квартиры и стала ждать. Эту операцию пришлось проделать дважды, прежде чем я услышала голос Веры:

– Кто?

– Ольга Рязанцева. Я хотела бы поговорить с вами.

– В такое время?

– Извините. Но я с плохими новостями.

– А что случилось? Ладно, заходите, – буркну­ла она, сообразив, что довольно глупо держать меня перед дверью. – Седьмой этаж.

Выйдя из лифта, я обнаружила Веру в купаль­ном халате рядом с открытой дверью в квартиру. Лицо сердитое, в руках бокал с коньяком, дама была слегка навеселе.

– Вы одна? – спросила она, глядя на меня с по­дозрением.

– Вы же видите, – пожала я плечами.

– Я подумала, может быть, Петечка… Проходите.

Квартира оказалась небольшой, но отделанной с шиком и достойна была занять видное место в каком-нибудь глянцевом журнале.

– У вас хороший вкус, – не удержалась я.

– Я тоже так считаю. Но ведь вы притащились не за тем, чтобы сказать мне это? Выпьете что-ни­будь?

– Пожалуй.

Мы прошли в кухню, белые стены, серый ка­мень, на полу темная паркетная доска, впечатление, что ты где-то на Средиземноморье. Вера налила мне коньяку и толкнула бокал по стеклянной поверх­ности стола. Коньяк я терпеть не могу, но все-таки пригубила. Я тянула время, прикидывая, как постро­ить разговор.

– Что у вас за плохие новости? Меня обвиняют в убийстве? – спросила Вера с усмешкой.

– Несколько часов назад застрелили Райзмана.

Она замерла, не донеся бокал до рта.

– Застрелили? О господи. Кто, за что?

– Ведется следствие, – пожала я плечами.

– А вы здесь при чем? И при чем здесь я?

– Вы его хорошо знали?

– Ну, знала. Только о его делах я и представле­ния не имею. Антикварный бизнес не так безопа­сен, как может казаться человеку несведущему.