Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят - Виктор Алексеевич Пронин
Это предположение или установленный факт?
— Это факт, Илья. Они уже были у нас, были у руководства, они очень круто начали. Сейчас братва отрабатывает недостроенные дома, населенные бомжами и наркоманами. Среди них наверняка должны быть свидетели.
— Вполне возможно, — согласился Касьянин и, распрощавшись с Колыхаловым, надолго замолчал, нависнув над исписанным листочком.
Да, возникли новые обстоятельства. С милицией и прокуратурой ему было проще, более того, он чувствовал себя почти неуязвимым. У них не было и не могло быть никаких доказательств, что убийство совершил именно он. Револьвер в озере, и на нем нет никаких отпечатков, если кто и видел его в темноте, это не может служить доказательством, никто не может твердо утверждать, что это был именно он. Ночь, ребята, темно, и мало ли что кому могло привидеться, отвалите, ребята.
Но теперь, когда в игру вступила братва… Все менялось. Этим–то не требовались никакие доказательства. Им будет достаточно того, что они его просто заподозрят.
Касьянин встал, вышел в коридор, прошелся, заглядывая в двери бездумно и бесцельно. Это было У него нечто вроде раскачки, способ развеяться или, наоборот, сосредоточиться.
— Что нового на криминальном фронте? — спрашивали у него.
— Без перемен, ребята, без перемен.
— Это как?
— Бои местного значения.
— Кого с кем? — смеялись в отделах, торопясь выкрикнуть свои вопросы. Все двери были распахнуты, и получалось так, что он, проходя по коридору, был на виду у всей редакции.
— Ну, как… Снайперы работают, минеры, диверсанты, заказные убийцы… Но основная масса залегла в окопах.
— Скоро поднимутся?
— Ждем! — смеялся Касьянин из последних сил.
Пока ходил он по коридору, отвечая на вопросы легкомысленные и веселые, все у него сложилось, все упорядочилось, и, вернувшись к себе, он за пятнадцать минут написал заметку, а потом, задумавшись еще на минуту, поставил заголовок:
«Доблестная милиция и крутая братва объединили свои усилия».
— Отлично! — воскликнул редактор, прочитав заметку. — Мне нравится! А?
— Мне тоже.
— Если уж такие силы объединились, то преступника они вычислят наверняка!
— Нет никаких сомнений.
— Может быть, и нам подключиться, а? Представляешь? Газета проводит журналистское расследование!
— Прекрасная идея, — проговорил Касьянин, пытаясь выдавить из себя улыбку.
— Давай! — воскликнул Осоргин. — Можешь считать, что получил редакционное задание!
— Ну что ж… Возможно, в этом есть какой–то смысл, — Касьянин подумал, что задание и в самом деле может оказаться кстати — у него будет право знать все подробности расследования, он может задавать вопросы и следователям, и бандитам. — Так это… Я вроде того что пошел?
— Конечно, иди! — воскликнул редактор, но тут же спохватился:
— Хотя нет, подожди…. Звонил следователь… Как же его фамилия… ан… Анпи… — Осоргин суетливо искал на столе бумажку, на которой, видимо, записал фамилию следователя. — Он позвонил мне полчаса назад, справился о тебе и сказал, что сейчас подъедет… Как же его фамилия…
— Анфилогов, — подсказал Касьянин.
— Во! Правильно! Иван Иванович Анфилогов. Ты уже с ним встречался?
— Да, немного знакомы… Он в больницу приходил, когда мне морду набили.
— Дождись его, ладно? Я обещал, неудобно будет, если он тебя не застанет.
— Дождусь, — и Касьянин, волоча ноги, направился в свой кабинет.
Анфилогов пришел через полчаса. Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, заглянул. Касьянин даже не пытался делать вид, что работает. Сложив руки на свободном от бумаг столе, он сидел, глядя прямо перед собой в стену, увешанную серыми газетными полосами завтрашнего номера.
— Не помешал? — Анфилогов улыбнулся, показав поразительные свои зубы, которые делали его улыбку не просто свежей, а даже какой–то опасной.
— Входите, Иван Иванович, — кивнул Касьянин.
— Я звонил вашему редактору…
— Он говорил мне… Вот сижу и жду.
— Меня?
— Вас.
— Это очень приятно. Как вы себя чувствуете после недавних потрясений?
— Спасибо. Хорошо.
— Мне сказали в больнице, что сотрясение мозга у вас все–таки было, — Анфилогов прикрыл за собой дверь, пожал Касьянину руку, и тот еще раз отметил его прохладную и сильную ладонь. — Что–нибудь пьете?
— Пью, — кивнул Касьянин и улыбнулся, давая понять, что осознал двусмысленность вопроса. — Садитесь, Иван Иванович, располагайтесь.
— Мы можем поговорить? Нас здесь никто не потревожит?
— Потревожить могут, но поговорить не помешают.
— Это прекрасно! — воскликнул Анфилогов с какой–то непонятной радостью.
Казалось, Касьянин сообщил ему нечто долгожданное, нечто такое, на что тот и надеяться перестал. — Какие новости в жизни?
— Появился труп.
— Да, действительно, — несколько смутился Анфилогов, и это его смущение озадачило Касьянина. «С чего бы?» — подумал он, и ответ пришел тут же — Анфилогов связывает появление трупа с ним, с Касьяниным.
— Нашли убийцу?
— Ищем, — опустил глаза Анфилогов, но тут же взял себя в руки, видимо, освоившись с двусмысленным положением, в котором оказался. — Я слышал, ваша газета подробно описала это происшествие? — спросил Анфилогов.
— И продолжает описывать, — Касьянин придвинул к следователю уже набранный текст.
— Мне нравятся ваши заголовки, — усмехнулся Анфилогов, пробежав глазами заметку. — Есть в них некоторая… дерзость, самообладание…
— А при чем тут самообладание?
— Да, действительно, — Анфилогов улыбчиво посмотрел на Касьянина. — Помните, я обещал вам найти преступника, который на две недели вас в больницу определил…
— И что же?
— Как видите, обещания своего не выполнил. Кто–то меня опередил.
— Вы хотите сказать, что убитый авторитет и есть мой ночной обидчик?
— Да, я склоняюсь к такому выводу. Слишком много совпадений для того, чтобы ошибиться… И большая натасканная собака, кстати, она тоже пострадала…
И характер авторитета — наглый, самоуверенный, агрессивный… И место вашей встречи совпало, повторилось.
— Место встречи изменить нельзя, — некстати брякнул Касьянин.
— Можно, но в данном случае оно осталось прежним.
— И что же из этого следует? — Глядя на себя со стороны, Касьянин отметил, что ведет он себя неплохо — спокоен, в меру дерзок, вполне собой владеет.
Анфилогов, услышав вопрос Касьянина, поднял голову, усмехнулся, сверкнув опасными своими зубами. Так и не произнеся ни слова, встал, прошелся по кабинету, постоял у окна, и Касьянин не мог не отметить и его рост, и подтянутость. Видимо, посещает спортзал, видимо, бросают его там на маты, да и он, похоже, может бросить. Костюм на Анфилогове был все тот же — серый, слегка измятый, видимо, носил его следователь постоянно, не сменяя. А вот белая рубашка свежая, с жестким расстегнутым воротником.
Касьянин тоже молчал, не торопя следователя с ответом, не суетясь, не забегая вперед с предложениями и догадками. Он взял со стола свою заметку, еще раз прочитал ее, отметил и заголовок, и собственную фамилию внизу. До него дошла наконец причина замешательства следователя — не сам ли убийца описывает в газете собственное преступление, не сам ли убийца и участвует в поисках
