Данил Корецкий - Когда взорвется газ?
Но именно он и такие, как он, развалили СССР: уж очень велико было искушение стать самостоятельной фигурой, выйти из шеренги подчиненных центру марионеток, летать на собственном самолете и целоваться с американским президентом. Вот такая, довольно низменная мотивация лежала в основе борьбы за «самостийность». А теперь приходится сталкиваться с оборотной стороной медали: срок президентских полномочий подходит к концу, политический рейтинг низок, народ беден и недоволен, оппозиция из политиков «новой волны» — бизнесменов и чиновников-миллионеров набрала силу и покупает расположение ею же обобранного населения… А американский президент белозубо скалится не только ему, но и его конкурентам, повторяя одну и ту же ерунду про демократические ценности свободных выборов…
Приветливо улыбаясь, женщина в белом переднике наполнила пузырящимся нарзаном новый бокал, собрала осколки старого и тихо удалилась.
Тучка жадно глотнул колючую жидкость, вытер рот тыльной стороной ладони и устало взглянул на стоящего напротив Ганзенко.
— Как вы думаете, меня переизберут? — тихо спросил он.
Советник непроизвольно улыбнулся, но тут же вымуштрованно стер улыбку.
— Как отвечать, Константин Маркович — честно или вежливо?
— Не валяйте дурака! — махнул рукой Тучка. — Народа здесь нет и врать некому. Конечно честно!
— Нет.
— Что «нет»?
— Я ответил на ваш вопрос, Константин Маркович.
— Да, конечно… Честный ответ. А нужна ли кому-нибудь вообще эта честность? — Президент залпом допил свою воду. — Кому от нее польза? Во всяком случае, не вам, Игорь. Вы меня раздражаете чаще, чем кто-либо другой из президентского окружения…
— Что ж, — советник наклонил голову. — Раньше гонцам дурной вести отрубали голову. Но это ничего не меняло для правителя — дурные события не исчезали…
— Зато для гонца меняло! — усмехнулся Тучка. — Причем очень существенно!
— Хотите отрубить мне голову, Константин Маркович? — Ганзенко посмотрел Президенту прямо в глаза, что было нарушением этикета, который он обычно соблюдал. — Разрешите рассказать интересную притчу?
— Притчу?! — вскинулся было Тучка, но тут же расслабился и махнул рукой. — Валяй!
— Однажды на охоте вепрь убил единственного сына восточного правителя. К несчастному отцу отправили гонца с плохой вестью. Гонец тоже был несчастным: правда, в той тирании не рубили головы, зато заливали горло рассказчика расплавленным свинцом…
Президент хмыкнул, с интересом рассматривая своего советника. Пожалуй, тот чувствовал себя слишком уверенно и не боялся шефа. Недаром у него квадратная, выступающая вперед челюсть, выдающая недюжинную силу воли.
— Но гонец не стал рассказывать, — продолжал Ганзенко. — Вместо этого он заиграл на домбре… Сыграл азарт охоты, свист промахнувшейся стрелы, атаку разъяренного вепря, обреченный крик смертельно раненного юноши… Музыка была настолько выразительной, что шах все понял без слов. И приказал залить расплавленным свинцом горло… домбре! До этого инструмент не имел в корпусе отверстия, а с тех пор оно появилось. Говорят, первое время его прожигали, так что вокруг оставался обугленный след…
— И к чему ты мне это рассказал? — хмуро спросил Президент.
— Просто так, — слегка улыбнулся советник.
— Ах, просто так…
Тучка прищурился, испытующе разглядывая молодого человека. Он хорошо знал, что в политике ничего не бывает «просто так»…
— Я не собираюсь рубить вам голову, тем более затевать эти азиатские штучки со свинцом. Я только хочу узнать, как можно поправить положение.
Тучка отвел взгляд в сторону. Он был удовлетворен осмотром. Твердый открытый взгляд, спокойный голос, руки не потеют, не дрожат, не рыскают бесцельно по телу, то и дело ныряя в карманы…
Пожалуй, перед ним стоял честный и искренний парень, может быть, единственный человек, которому он мог доверять.
Советник кивнул.
— Заткнуть несколько явных экономических прорех, выполнить пару популистских проектов, создать новый имидж, скомпрометировать оппозицию… Для этого нужны большие деньги, причем не только большие, но и более-менее прилично пахнущие… И конечно, избирательная компания должна быть проведена на гораздо более высоком уровне, чем прошлая…
— Ваши предложения?
— К вам на прием просится Виктор Богданович Баданец, — сказал Ганзенко. — У него серьезные связи: и нескольких министров подключил, и начальника киевской милиции — все за него хлопочут…
— Баданец, Баданец, — наморщил лоб Тучка. — А, это тот, кто проводит конкурсы красоты?
— И их тоже. Он руководит полукриминальной фирмой «Поток», посредничающей между концерном «Украинский газ» и потребителями российского газа у нас и за рубежом…
— Полукриминальной! — хмыкнул Тучка, и советник мгновенно замолчал. — А разве есть и другие? Сейчас даже Рада полукриминальная, а уж частная фирма… Или твой «Укргаз» не криминальный? Только Гайсанов не на меня смотрит, а на оппозицию. Есть информация, даже обещал Фокину оплатить выборную кампанию! И оплатит, скотина! Газ — это большие деньги…
По стволу стоящей у беседки сосны спустилась белка, уставилась внимательными глазами-бусинками, убедилась, что ни орешек, ни семечек здесь она не получит, и стремительно унеслась обратно к вершине.
— Совершенно точно, — кивнул Ганзенко. — Баданец политикой не увлекается, спонсирует политические партии разного толка в зависимости от конкретных нужд его бизнеса…
— Что ж, и это вполне нормально… А что он хочет?
— Речь идет о газе. Вот, Константин Маркович, я подготовил меморандум…
Советник протянул прозрачный файл с несколькими листами бумаги, но Тучка смотреть не стал и отложил в сторону.
— Потом гляну. Как считаешь, надо его принять?
— Думаю, разговор может быть перспективным, Константин Маркович.
Президент молча барабанил пальцами по столу, делая вид, что думает. Но Ганзенко знал его достаточно хорошо, чтобы определить: решение уже принято, шеф только прикидывает, в какую форму его следует облечь. И как всегда, озвученное объяснение будет отличаться от истинного мотива.
— Что ж, пожалуй, я его приму, — нарушил наконец молчание Президент. — В конце концов, раз он увлекается красавицами, то по крайней мере не педераст!
Советник вежливо улыбнулся. Форма шутки ничуть не хуже любой другой. Тем более соленой шутки. Народ такие любит.
— Запиши его на следующую неделю. И конечно, в официальной резиденции.
* * *— Господин Президент, меня привела к вам забота о благе государства… — с порога начал Баданец.
У него были широкие плечи, мощная шея, крупные черты волевого лица, тяжелый стальной взгляд. Впрочем, все это он тщательно маскировал: нацепил дурацкие круглые очки, часто моргал, даже сутулился, чтобы уменьшить рост и не доминировать над маленьким, щупловатым хозяином огромного и самого важного кабинета страны. И оделся скромно и неброско, тоже чтобы произвести благоприятное впечатление. Темный безымянный костюм, галстук в тон, белая сорочка, черные блестящие туфли.
— Понимаю, понимаю, — снисходительно произнес Тучка и, кивнув на стул за приставным столиком, откинулся в своем кресле. Это был холодный прием — без рукопожатия и без неформального сближения. Он выделил визитеру десять минут. Потом его ждут на открытии отремонтированной школы.
— Еще ни один человек не приходил ко мне с другими целями…
Хозяин иронично улыбнулся, окончательно сбив посетителя с толку. Баданец был заметно растерян. Он смотрел на государственный флаг, президентский штандарт, на сидящего напротив человека, который казался ему сильным, умным и властным. Магия должности работала лучше любого грима. Да только то, что он переступил порог этого кабинета, дорогого стоило! Завтра в газетах напишут, что Президент принял известного бизнесмена Баданца, обязательно «известного» — других Первое лицо не принимает! И его рейтинг сразу изменится! Баданец смотрел на собеседника с искренним восхищением.
Тучка понял, что гость не блефует, убрал иронию и смягчил тон.
— Слушаю вас, Виктор Богданович!
Гость приободрился.
— Константин Маркович, речь идет о больших запасах слаборадиоактивного радона, разведанных много лет назад, но не используемых до настоящего времени…
— Я в курсе, — кивнул Президент. — Зеленолукское месторождение, открыто в 1956 году, запас около полутора миллиардов кубометров, разработка признана неперспективной…
Баданец лишился дара речи. Вот что такое высшая власть! Полная и всеобъемлющая компетентность по любому вопросу… И неважно, откуда она берется — из памяти, энциклопедий или подготовленной помощниками справки… Главное — результат!
Он сглотнул вязкую слюну и с трудом продолжил:
