Сергей Сидорский - Осознание ненависти
Они шли уже почти час. Медленнее, чем хотелось бы Кличеву. Он уже давно стал проявлять признаки нетерпения и, наконец, оставив своих спутников, убежал вперед, забрался на какую-то невысокую, но достаточно крутую гору и указал рукой на запад.
— Еще пятнадцать, самое большее — двадцать минут, и мы достигнем утеса. Чтобы взойти на него, потребуется еще полчаса, может, чуть меньше. Итого пятьдесят минут. Черт побери, нам следует поторопиться, если мы рассчитываем вернуться засветло.
— А может, повернем прямо сейчас? — заметил Энский.
— И откажем себе в удовольствии полюбоваться на мир с самой высокой точки! Нет, нет и нет. — Кличев спустился вниз и решительно двинулся дальше.
Все остальные без возражений последовали за ним.
— Когда я отправляюсь в горы, то обязательно поднимаюсь на этот утес, — говорил Кличев, вышагивая по узкой тропинке. — Забраться на него можно только с западной стороны. С восточной он заканчивается отвесным склоном. Подходить к краю утеса очень опасно. Можно сорваться вниз, и тогда уже ничто вас не спасет. Высота там невероятная.
— Вы нас пугаете? — спросил Энский.
— Нет. Просто предупреждаю: вести себя нужно очень и очень осмотрительно.
— Не беспокойтесь, мы будем осторожны.
— Хорошо, — Кличев кивнул, удовлетворенный заверением доктора. — И помните: наверху никаких шуток!
— Обещаем, — ответили все хором.
На широкой площадке утеса вовсю гулял ветер. И разгоряченные подъемом путники поспешили застегнуть плащи: здесь было по-осеннему холодно.
— Странно, но перед нами лишь голые камни, — заметил Энский, обводя все вокруг медленным взором. — И практически нет травы.
— Ей не на чем расти. Ветер сдувает почву, — пояснил Кличев. — Правда, кое-где кусты ее задерживают, но ненадолго. Обычно до первых дождей. На краю такие места наиболее опасны. Ни в коем случае не подходите к ним близко! Земля может уйти из-под ног.
— Вы говорите очевидные вещи, милейший. — Можаев сделал несколько шагов и остановился. — Отсюда я вижу только безбрежный зеленый океан, но с меня и этого достаточно.
Кличев вдруг рассмеялся.
— Вы ничего не видите, друг мой! Подойдите со мной поближе к краю, и тогда…
— Вы с ума сошли! — перебил его Энский. — Предостерегаете нас, а сами ведет себя безрассудно!
— Со мной вы ничем не рискуете, — ответил Кличев. — Я знаю здесь каждый камень, каждую трещинку.
— И тем не менее!
Кличев посмотрел на свою жену.
— Надя!
— Олег, ты же знаешь, я боюсь высоты, — ответила та дрогнувшим голосом.
— Господин Холмов?
— Нет, — твердо сказал сыщик, почувствовав, как Женя сжала его руку выше локтя.
— Ну что ж, тогда я один.
— Перестаньте, Кличев, ваше мужество здесь никто не оценит, — резким, почти властным тоном сказала Эмма Блиссова. — Пора возвращаться.
Кличев упрямо покачал головой.
— Это не мужество, а страсть. Всякий раз, когда вы смотрите в пропасть, вы заглядываете себе в душу и, рассчитывая увидеть там пустоту, обнаруживаете необыкновенный мир.
Кличев вздохнул и медленно подошел к краю обрыва, проверил, устойчиво ли стоят ноги, и посмотрел вниз. Затем расставил руки и что-то запел. Ветер нещадно терзал полы его плаща.
— Осторожнее! — непроизвольно воскликнула Женя.
Кличев повернул голову и улыбнулся.
— Не беспокойтесь, я ничем не рискую. Более того, рисковать не в моих правилах.
— А вот я люблю риск, — отчетливо произнес Денис Поляков и направился к Кличеву. — Я могу стать рядом с вами?
Кличев немного отошел от края обрыва и посмотрел Полякову в лицо. Очевидно, какое-то предчувствие заставило его сказать «нет».
— Нет, — повторил он еще раз, почти не веря, что таким образом сумеет остановить Полякова.
Но тот подчинился, равнодушно пожал плечами и развернулся, чтобы присоединиться к остальным.
И тут случилось непредвиденное: Кличев вдруг стал терять равновесие. Он замахал руками, ища опоры, но зацепиться было не за что. Из-под его ног вылетело несколько круглых камешков. Лицо Кличева исказилось от страха, рот приоткрылся. Он тяжело рухнул на спину, ударившись затылком о гранит. Ноги повисли над пропастью. Из уст Кличева вырвалось проклятие. Он замер, оценивая ситуацию, затем быстро перевернулся на живот. Но маневр оказался крайне неудачным: теперь не только ноги, но и часть его туловища висели над пропастью. Кличев отчаянно закричал, умоляя о помощи.
К нему со всех ног бросились Холмов и доктор Энский. Прошло пять, может быть, шесть секунд. Кличев пыхтел, обливаясь потом. Его руки скользили по гладким камням, с трудом выдерживая вес тела. Он стал искать опору для ног, нащупал какой-то небольшой выступ в скале и, даже не проверив его надежности, встал на него обеими ногами, лишь бы передохнуть.
Холмов и Энский наконец подбежали к Кличеву и протянули ему руки, но тот почему-то не спешил воспользоваться их помощью. Напротив, его пальцы еще сильнее впились в гранит. Вдруг лицо Кличева побелело, взгляд забегал.
Холмов и Энский переглянулись.
— Черт вас подери! Держитесь, Кличев, мы сейчас вас вытащим! — закричал Энский.
Но Кличев, судя по всему, даже не слышал Энского. Он оцепенел от страха: опора медленно уходила из-под его ног. Кличев попытался уцепиться за скалу руками, но было уже поздно. Камень, на котором он стоял, полетел в бездну, а Кличев, обламывая ногти, стал сползать все ниже и ниже и наконец повис на одних пальцах.
Холмов упал на колени и схватил Кличева за воротник плаща.
— Держитесь же, или вам конец!
Но Кличев уже не мог сопротивляться.
— Сейчас я разожму пальцы, — прохрипел он. — И если вы меня не отпустите — мы погибнем оба.
— Не делайте этого!
— У меня больше нет сил. Прощайте!
И Кличев отпустил руки. Холмов неминуемо полетел бы за ним в пропасть, если бы Энский не удерживал его, а воротник плаща Кличева не оторвался.
Кличев же исчез, не проронив ни звука.
Холмов и Энский поспешно отвернулись, чтобы не видеть его гибели.
Все присутствующие хранили молчание, и только жена Кличева, тихо вскрикнув, лишилась чувств. Над ней тут же склонилась Эмма Блиссова.
И вдруг в этой жуткой тишине послышался слабый крик.
— Помогите!
— Не может быть, — прошептал Энский. — Высота здесь не менее 50 метров. Он бы неминуемо разбился.
Отчаянный крик повторился.
Холмов подошел к краю обрыва и заглянул вниз. Невероятно, но Кличев был жив. Он пролетел метров семь, упал на узкую, покрытую травой площадку и запутался в ветвях густого кустарника. Но положение его по-прежнему оставалось критическим.
Холмов помахал ему рукой и отступил.
— Нужно что-то делать, — сказал он, обращаясь к Энскому. — Без веревки мы его не вытащим. Кто-то должен сходить в замок. Но продержится ли Кличев столько времени? К тому же путь неблизкий и скоро стемнеет.
— Все понятно, — ответил Энский. — Можете на меня положиться. Я знаю короткую дорогу.
— Вы пойдете один?
— Да, так будет быстрее.
И, застегнув плащ, Энский поспешно удалился.
Холмов снова подошел к краю обрыва.
— Олег Станиславович, как вы там?
— Отвратительно, — ответил Кличев. — Я разбил себе нос, и кровь хлещет без остановки.
— А еще что?
— Черт побери! Разве этого мало? Да еще этот куст внушает мне опасение!
— Чем именно?
— Не знаю. Вид у него не очень-то надежный.
— Вашим опасениям вы обязаны только ему.
— Ладно. Вы уже придумали, как меня отсюда вытащить?
— Доктор Энский пошел за веревкой.
— В замок? Проклятье! Неужели мне придется сидеть здесь больше часа?
Холмов нахмурился.
— Олег Станиславович!
— Извините, я сказал, не подумав, — ответил Кличев. — Но, если честно, мне здесь очень страшно.
— Я все понимаю. Держитесь.
К Холмову подошли Можаев и Поляков.
— Жена Кличева еще не пришла в себя, — сказал Можаев, стараясь не глядеть в пропасть. — Бедняжка. Что с Кличевым?
— Трудно сказать. Меня тревожит сильный ветер. Но в любом случае до возвращения доктора мы ничего не сможем сделать, — ответил Холмов.
— Да-да, конечно. Будем ждать.
— Холмов, — снова послышался голос Кличева. — Где же вы?!
— Я здесь, — в очередной раз приближаясь к краю обрыва, Холмов почувствовал легкое головокружение. — Какие-нибудь проблемы?
— Да, черт возьми! Мне кажется, куст падает!
Холмов крепко зажмурил глаза, прежде чем посмотреть вниз. Кличев не ошибся: куст уже основательно обвис и в любой момент мог сорваться со скалы.
Легкий холодок пробежал по спине Холмова.
— Нет, не похоже. Но вам не мешало бы освободиться от ветвей и взобраться на площадку. Там было бы безопаснее.
