Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Пол был вроде как грязный.
3
Во время обеденного перерыва Фабиан привел в кабинет Клиффа Джонса. Аллейна заинтриговал этот парень, столь неожиданно отказавшийся от покровительства миссис Рубрик. Он попросил Фабиана оставить их вдвоем и теперь, глядя на Клиффа, который не знал, куда девать руки, размышлял: знает ли тот, что, несмотря на свое алиби, он числится у младшего инспектора Джексона в главных подозреваемых?
Усадив парня, Аллейн поинтересовался, понимает ли тот, зачем его пригласили. Клифф кивнул, сжав в кулаки широкие подвижные руки. Из открытого окна за его спиной открывался вид на залитое солнцем плато, за которым словно парили в воздухе блистающие вершины гор. Тени на них казались прозрачными, словно сквозь них просвечивало небо. Снег на вершинах слепил глаза и был похож на сияние. Вокруг волос Клиффа возник светящийся нимб. Аллейн подумал, что его жена пришла бы в восторг от причудливой игры теней на его висках и под высоко изогнутыми бровями и непременно захотела бы нарисовать мальчишку.
– А живописью вы не интересуетесь? – спросил он.
Клифф моргнул и заерзал ногами по полу.
– Да, – ответил он. – Мой друг хорошо рисует. То есть… я хочу сказать… не так много людей…
– Я только потому спросил вас, что не знаю, можно ли выразить в музыке красоту этого пейзажа, как это делает живопись.
Клифф быстро взглянул на него.
– Я не очень разбираюсь в музыке, – продолжил Аллейн. – Мне как-то ближе живопись. Узнав, что вы увлекаетесь музыкой, я немного растерялся. Имея разные интересы, труднее найти общий язык. Придется мне искать к вам другой подход. Согласны?
– Уж как-нибудь обойдусь без ваших подходов, – отрезал Клифф. – Можете говорить прямо, без обиняков.
Но прежде чем Аллейн последовал этому совету, Клифф застенчиво произнес:
– Я этого как раз и хотел. В музыке, я имею в виду. Сказать что-нибудь обо всем этом. – Он махнул головой в сторону окна и с вызовом произнес: – Но только без всяких там птичьих трелей и плясок маори, прилепленных к эрзац-симфониям.
В этих словах Аллейн почувствовал отголоски речей Фабиана Лосса.
– Мне кажется, что искусственное внесение местного колорита может испортить любое художественное произведение, особенно в этой стране. Нельзя форсировать развитие искусства. Это процесс естественный, в искусстве все складывается само собой, надо только поймать момент. Ну, и как ваша музыка?
Втянув голову в плечи, Клифф с юношеской непримиримостью произнес:
– Никак. Я ее забросил.
– Почему же?
Клифф пробормотал что-то нечленораздельное, но, поймав взгляд Аллейна, громко выпалил:
– Из-за того, что со мной случилось.
– Вы имеете в виду свои разногласия с миссис Рубрик и ее убийство? Вы действительно считаете, что все эти несчастья достаточное для того основание? Мне всегда казалось, что невзгоды только закаляют настоящий талант. Но возможно, это лишь мнение дилетанта. По-моему, у вас были средства исцеления: ваша музыка или все это. – Аллейн кивнул в окно. – Вы выбрали местный пейзаж. Я правильно понял?
– Меня не взяли в армию.
– Но ведь вам нет восемнадцати.
– Не из-за этого. Из-за глаз и ног, – тихо проговорил Клифф, словно упоминание этих частей тела оскорбляло приличия. – А я вижу не хуже других и могу три дня ходить по горам, не обращая внимания на ноги. Чем же я не подхожу?
– Значит, вы собираетесь идти в армию и быть там не хуже других?
– Именно.
– А вы не пробовали заняться сортировкой шерсти?
– Меня к этому не тянет.
– Но ведь это доходное занятие.
– Мне оно не нравится. Я лучше пойду в армию.
– И никакой музыки?
Клифф зашаркал ногами.
– Но почему? – настаивал Аллейн.
Клифф потер лицо и покачал головой:
– Не могу. Я же сказал вам, что не могу.
– С того вечера, когда вы играли во флигеле на старом разбитом инструменте? Как раз после случая с бутылкой виски?
Аллейн чувствовал, что именно этот эпизод заставляет Клиффа страдать больше всего, затмевая даже смерть Флоренс Рубрик. В нем было много трагикомизма. Негодующий Маркинс у окна, звон разбитой бутылки, запах виски. Аллейн помнил, что юношеские трагедии часто связаны с самооценкой. Поэтому он счел нужным сказать:
– Расскажите мне об этой истории с виски, но перед этим я хочу вам напомнить, что каждый из нас рано или поздно совершает какую-нибудь оплошность, которой он стыдится больше, чем серьезного преступления. Нет такого мальчишки, который ни разу не украл бы какой-нибудь мелочи. Мне совершенно безразлично, стащили вы у мистера Рубрика виски или нет. Меня больше интересует сам этот случай. Если вы действительно не брали бутылку, почему не захотели объяснить, зачем пришли в погреб?
– Не брал я ее, – пробормотал Клифф. – И не думал даже.
– Можете поклясться на Библии перед судьей?
– Да перед кем угодно. – Клифф быстро взглянул на Аллейна: – Не знаю, как вас убедить. Вы же все равно не поверите.
– Я делаю для этого все возможное. Однако лучше, если вы сами расскажете мне, как было дело.
Клифф промолчал.
– Хотите выглядеть героем? – мягко спросил Аллейн.
Клифф открыл было рот, но тут же прикусил язык.
– Видите ли, в некоторых случаях геройство только затрудняет следствие, – пояснил Аллейн. – Я хочу сказать, что даже если вы не убивали миссис Рубрик, то почему-то по каким-то своим соображениям намеренно мешаете расследованию. Думаю, виски здесь вообще не при чем, но мы-то этого не знаем. Следует внести ясность. А вот если вы ее убили, то ваше молчание вполне объяснимо. Просто не знаю, что и думать.
– Но вы же знаете, что я не убивал, – растерянно произнес Клифф. – У меня алиби. Я в это время играл.
– А что вы играли?
– Цикл «Искусство фуги» Баха.
– Трудная вещь? – поинтересовался Аллейн, но ответа ему пришлось ждать довольно долго. Клифф сделал два фальстарта, пытаясь что-то произнести, и лишь потом обрел дар речи.
– Я над ней работал, – наконец выдавил из себя он.
«Интересно, почему он так затруднился с ответом?» – задал себе вопрос Аллейн.
– Наверное, трудно играть на таком разбитом инструменте? Ведь пианино совсем расстроено?
Клифф снова проявил необъяснимое нежелание говорить на эту тему.
– Не такое уж оно плохое, – промямлил он и неожиданно оживился. – У меня есть приятель, который работает в музыкальном магазине в городе. Он мне его настроил, когда приезжал сюда. Оно вполне приличное.
– Но ведь не сравнить с роялем в гостиной?
– Оно совсем неплохое, – упрямо повторил Клифф. – Это хорошая фирма. Раньше оно стояло в доме – до того, как она купила этот «Бекштейн».
– Но вы, наверное, скучали по роялю?
– Надо обходиться тем, что есть.
– Честь дороже рояля? Вы это хотите сказать?
– Что-то в этом роде, – усмехнулся Клифф.
– Послушайте, Клифф. Может быть, вы все-таки расскажете мне, почему поссорились с миссис Рубрик? Не заставляйте меня ходить вокруг да около или нажимать на вас. Конечно, вы можете отмолчаться, как с моими коллегами, но тогда я буду вынужден ограничиться мнением других людей, как это сделали они. Вы знаете, что в полицейском протоколе два листа занимают только слухи и домыслы о ваших отношениях с миссис Рубрик?
– Могу себе представить, – зло бросил Клифф. – Гестаповские методы.
– Вы действительно так считаете? – с мрачной – серьезностью переспросил Аллейн.
Клифф пристально посмотрел на него и покраснел.
– Если вы располагаете временем, я дам вам почитать руководство по полицейскому праву. Вы сразу же почувствуете себя в безопасности. Из этого документа вы узнаете, что я имею право оглашать в суде только письменное показание, подписанное лично вами в присутствии свидетелей. Я вас не прошу этого делать. Все, что мне нужно, – это факты, чтобы я мог решить, имеют ли они отношение к смерти миссис Рубрик.
– Не имеют.
– Вот и отлично. Тогда почему бы вам о них не рассказать?
Клифф наклонился и запустил пальцы в волосы. Аллейн внезапно почувствовал раздражение. «Это реакция немолодого человека», – одернул он себя, заставив вспомнить, что юность скрытна и склонна воспринимать любой пустяк как трагедию. «Они как незрелые фрукты – жесткие и несъедобные. Ведь ему и восемнадцати нет, а я с ним об инструкциях толкую».
Немного смягчившись, он привычно взял себя в руки и приготовился вновь штурмовать эту стену трагического молчания. Но Клифф вдруг поднял голову и просто сказал:
– Я вам все расскажу. Может, мне легче станет. Боюсь, это будет долгая история. Все упирается в нее. Точнее, в ее характер.
VIII. Версия Клиффа Джонса
1
– Вы не были с ней знакомы. В этом вся загвоздка. Вы просто не знаете, что она за человек, – начал Клифф.
– Я пытаюсь узнать, – коротко ответил Аллейн.
– Да что толку. Я читал про такое, но никогда не думал, что это может случиться со мной, – пока дело не дошло до ссоры. Я ведь был совсем ребенком, когда это началось.
