Смертельный номер - Кристианна Брэнд
Сесил покачнулся, резко взмахнул руками, «дипломат» выпал, заскользил по гладкому мрамору парапета и на мгновение завис, покачиваясь в воздухе. Лувейн бросилась за ним и, опасно балансируя, смогла ухватиться за хвостик металлической молнии. Девушка уже победно взмахнула «дипломатом», но тут молния расстегнулась, и белые листы чертежной бумаги вывалились плотной массой и начали медленно осыпаться на цветущие сады одинокими листками, парочками, троечками… В солнечном послеполуденном безветрии, подобно крохотным белым парусникам, плыли и трепетали в воздухе бесценные наброски карандашом, сделанные наспех чертежи, которые после завершения работы с помощью мольбертов, красок и лаков должны были ошеломить мир моды…
Белые листы бумаги лениво шелестели и кувыркались, планируя в дрейфующем полете на цветы, фонтаны, пруды с кувшинками. Листы белой бумаги, на которых вместо торопливо нацарапанных карандашом набросков должны были появиться окончательно оформленные чернилами и красками, залакированные и подготовленные к показу рисунки… Сесил издал сиплый, захлебнувшийся, мучительный крик и рухнул в обморок на голубой кафель.
Но инспектор Кокрилл даже не взглянул в его сторону. С террасы внизу к ним поднялось чье-то лицо, кто-то из кармана на груди достал солнечные очки, чья-то рука поймала падающий в дожде пестрых набросков «дипломат»…
«Дурак, дурак, ну какой же я все это время был дурак, — подумал инспектор Кокрилл. — Какие же мы все были дураки!»
Ибо теперь он понял все.
Глава 15
В тот же вечер начальник полиции прибыл в отель за Хелен Родд. Молча, без возражений, очень бледная, она последовала за ним. Инспектор Кокрилл тоже не выразил протеста и остальным, возмущенным, напуганным и не знавшим, что делать, лишь сказал: «Лучше идите собирать вещи. Завтра утром мы отплываем».
Лео Родд вышел из своего номера и спустился с балкона. Попутчики робко подошли было к нему, чтобы высказать сочувственные слова и как-то выразить свое сопереживание, но он лишь бросил безжизненным голосом «Благодарю, благодарю» и быстро направился к лестнице на нижнюю террасу. Протянутые к нему руки Лувейн он даже не заметил, буквально оттолкнул ее с дороги, прошел между столиков с незнакомыми туристами, и стал спускаться к морю. Наконец этот несчастный человек с низко опущенной головой появился на пустынном берегу. Он сел и застыл на валуне почти у самого моря. Через некоторое время к нему присоединился Кокрилл.
Никто не послушался инспектора и не пошел упаковываться. Расстроенные и испуганные, вновь объединенные общей растерянностью, опальные туристы столпились у балконного поручня и стали смотреть — поверх голов новых отдыхающих, потягивавших пиво и коктейли на террасе, — на две одинокие фигурки, темневшие на фоне вечернего неба.
Фернандо крепко и надежно держал руку мисс Трапп, а она, взволнованная и сочувствующая уведенной Хелен, была рада такой защите. Лувейн облокотилась на поручень и стояла молча, закрыв лицо руками. Сесил, с бледно-золотистой прядью, отбрасывавшей на лоб странную тень, пытался подбодрить их, обещая неслыханные привилегии, как только они — да поможет им Бог! — очутятся на родине, и он пригласит их под гостеприимный кров «Кристоф и Сье». Там для мисс Трапп сошьют свадебное платье, и он лично преподнесет его ей как подарок с «исключительно наилучшими пожеланиями». Да, и, конечно же, еще шляпу: сногсшибательно красивую — у него как раз одна идейка пришла в голову, — этакое изящное гнездышко из лилий и роз на голове невесты…
— И без всякой брюссельской капусты? — тихо пошутил Фернандо. *
Они снова вернулись мыслями к новым фактам: желтым солнечным очкам, в которых венок из алых роз превращался в брюссельскую капусту, а рыжий локон, выбивавшийся у Лувейн из-под шапочки Ванды, казался темным. Неужели это так, неужели миссис Родд действительно могла из-за этих ужасных очков?.. А инспектор вроде бы спокойно отпустил ее с полицейскими и не сказал больше ни слова о том, что они отказываются оставить ее одну на Сан-Хуане. Несчастная дама…
— С другой стороны, если она все-таки убила мисс Лейн, — запинаясь, проговорила мисс Трапп, — надо ли ее жалеть?
Мисс Трапп в ужасе умолкла, лишь изредка горестно вздыхая.
— А мне, Сесил, мне вы тоже придумаете фасон платья? Вдохновленный Сан-Хуаном?
Ну как этой вредной особе не позлословить о бедном мистере Сесиле и его фасонах!
— Я увожу с собой разные замыслы, много разных, вы же сами видели, как я делал эти наброски.
— Но ведь не эти наброски представите вы «Кристоф и Сье»? Слушайте, а расскажите-ка: кто готовит эскизы фасонов на самом деле?
— Ладно. Девушка по имени Джейн Вудз, если вам так надо знать, — со смущенным видом сказал Сесил. — Только — поклянитесь все: об этом никому ни…
— Не беспокойся, не скажем.
— Именно об этом говорила сучка Ванда в тот день прямо на этом самом месте. Старина Биван, тот, кто, как вы знаете, владеет «Кристоф и Сье»… С ним я познакомился в Италии, теперь уже, конечно, бог знает сколько лет назад; пожалуй, некто чуточку рисовался, ибо был тогда так юн, почти совсем ребенок… Но Биван неожиданно проявил кое-какой интерес, и я растерялся. У меня с собой оказалось несколько набросков этой Джейн, которые я скоп… э-э… на которых я стремился учиться. В такой ситуации я не смог признаться, что они не мои. Наброски произвели на Бивана впечатление, и столь сильное, что он открыл «Кристоф и Сье». Ну, вот и весь секрет, мои дорогие. Джейн это устраивает, она получает деньги, я — доверие; за свои работы она не получала бы столько без меня, хотя и я не был бы там, где я есть, без нее. А двое нас в одной обойме — что ж, это гений, — скромно сказал Сесил. Однако представив себя буквально «в одной обойме» с крупной плюшевой Джейн, до ужаса округлой и женственной, он невольно слегка поежился.
— А как же вдохновение?
— Ну, конечно, мы все разрабатываем вместе, иногда она берет отпуск и отправляется туда, где мы решаем искать вдохновение, а иногда мы ищем свое вдохновение в книгах. Потом она разрабатывает фасоны, а я увожу их с собой, оформляю и возвращаюсь с ними к Бивану. У меня, видите ли, всегда заказана где-нибудь студия, где я довожу их до совершенства, а потом уже они появляются во всем своем блеске. На этот раз я предполагал
