Убийства в стиле Джуди и Панча - Джон Диксон Карр
– Ну… я думаю, в нашей спальне. Вы помните, меня привезли из Мортон-Эббота около полуночи. Здесь полно людей, так что мне некуда было пойти, кроме как в свою спальню. С тех пор я все время находилась там, за исключением тех моментов, когда была здесь, внизу, где меня допрашивали. Час тридцать… Подождите немного. Да, я помню, потому что посмотрела на часы и подумала о том, какая долгая ночь, а я не могу уснуть.
– И вы никому не звонили?
– Нет. «Звонила»!.. Зачем мне кому-то звонить?
– Был ли кто-нибудь с вами в комнате, мэм?
– Ну, Ларри, конечно. Он постоянно входил в комнату и выходил из нее. Ему было не усидеть на месте, как вы понимаете. Но что все это значит? Почему вы спрашиваете об этом?
Г. М. махнул рукой.
– Спасибо, мэм, – сонным голосом сказал он. – Это все. Послушайте, сержант, будьте добры, проводите миссис Антрим.
– И проследите, чтобы я ни с кем не совещалась и не общалась, – добавила женщина, сверкнув улыбкой через плечо. – Я понимаю. Вам не нужно беспокоиться. Мы с Ларри не будем ничего выдумывать.
– …И спросите доктора Антрима, не согласится ли он спуститься к нам, – заключил Г. М. без всякого выражения.
Женщина вежливо кивнула нам, затем ее заслонила широкая спина сержанта Дэвиса. Г. М. некоторое время продолжал вертеть большими пальцами, после чего хмыкнул и загадочно произнес:
– Знаете, у этой женщины есть перспективы.
– Я согласна, – сказала Эвелин.
– У вас вспыльчивый характер, детка, да… – произнес Г. М., пристально глядя на нее. – Я предупреждал Кена, что ему следует быть осторожным. Кстати, а что вас так задело в этой девчонке? Она показалась мне милой, обходительной и привлекательной. Нет, не отвечайте. Итак, она первая из всех марионеток сыграла свою роль. Время для голосования жюри. Каков вердикт для Элизабет Антрим? Виновна или не виновна?
– Не виновна, – сказал Чартерс.
– Не виновна, – сказал я.
– Что касается меня, – глубокомысленно заметила Эвелин, – то я оставляю при себе свое мнение. Тем не менее по крайней мере один вывод из этого следует. Миссис Антрим подтвердила историю Стоуна, то есть его рассказ достаточно правдив. Мне будет интересно послушать, что скажет ее муж. И кстати, почему вы не расспросили ее подробнее об этой фальшивой банкноте?
Г. М. с раздражением пожал плечами:
– Потому что мы сами должны это выяснить, вот почему. Пока что нам известны только две вещи: мы знаем, что это подделка, и мы знаем, что она была в газете в доме Хогенауэра. Хм… Первое, что нам нужно понять, является ли она частью фальшивок Уиллоби… Послушай, Чартерс, есть ли какой-нибудь способ выяснить наверняка, откуда взялась эта банкнота? Ты ведь составлял список того, что было изъято у Уиллоби, не так ли?
– Конечно, – сказал Чартерс с такой интонацией, будто его это несколько задело, и с любопытством посмотрел на дверь. – Я взял из пачки поддельных банкноту номер семь. Черт возьми, приятель, все это было в моем сейфе, не должно было произойти никакой путаницы. Иными словами, начальнику полиции округа не пристало выдавать кому-то фальшивую банкноту из собственного кармана. Я могу легко опознать ее. Мне взять список?
– Потом, потом, – ворчливо сказал Г. М. Он выглядел задумчивым. – Но черт возьми, не окажемся ли мы в затруднительном положении, если выяснится, что эта банкнота в сто фунтов была не из вещей Уиллоби?
Это наводило на размышления.
– Дело и так запутано, – сказал я, – а вы пытаетесь запутать его еще больше. Эта банкнота Уиллоби! Если бы это было не так… Послушайте, вы же не думаете, что в радиусе дюжины миль орудуют две банды фальшивомонетчиков, не так ли?
– О нет. Я просто сидел и думал, вы понимаете. Мы не добьемся многого, пока не перейдем к Серпосу и Бауэрсу. Мне пришла в голову мысль, что Серпос – это одновременно и ключ, и дверь в этом деле и что его двойная роль… да, это будет для нас еще та головная боль. Но Бауэрс… Я возлагал на Бауэрса большие надежды.
– Почему? – с любопытством спросила Эвелин.
– Однажды я уже встречался с Бауэрсом, и он показался мне дьявольски умным парнем. Чтоб мне сгореть, посмотрите, как он себя вел там, на вилле в Мортон-Эбботе! Когда он увидел, что на двери гостиной Хогенауэра не хватает шпинделя и ручки, то сразу же сообразил, что произошло, нагнулся к полу и нашел ручку, в то время как тугодум Кен и глазом еще моргнуть не успел! Знаете, это было не так уж плохо. Что ж, вы задавали себе много вопросов по поводу этой банкноты в сто фунтов, но пропустили самое важное. В обязанности Бауэрса входила уборка мусора, в том числе прочитанных газет. В сфере его деятельности также были кухня и подсобное помещение. Если кто-то и мог наблюдать, как крупная банкнота таинственным образом попала в «Дейли телеграф», то только Бауэрс. Неужели он никогда не читал газет после того, как их просматривал Хогенауэр? Большинство слуг читает. И, повторяю, он наблюдательный парень. Наконец, есть один момент, на который я хочу обратить ваше внимание. Кен, ты помнишь, как сегодня вечером я перечислял тебе заслуги Хогенауэра? Ты помнишь, что именно я назвал его величайшим достижением?
– Ты сказал, – ответил я, – что нет ничего такого, чего бы он не знал о гравюрах, чернилах или красителях.
– Хорошо, – сказал Г. М., и в этот момент раздался стук в дверь.
– Доктор Антрим, сэр, – доложил сержант Дэвис.
Глава шестнадцатая
Невероятный взломщик
Первое, что следует сказать про доктора Лоуренса Антрима, – это, как ни странно, то, что он уже не казался таким нервным или встревоженным, как накануне вечером. Но он все еще был взволнован – за свои тридцать лет Антрим так и не научился контролировать эмоции. Это могло бы стать для него серьезным профессиональным недостатком, если бы не самоуверенность, которая была ему присуща. Его появление внесло оживление в комнату, где даже кипучая энергия Г. М., казалось, пошла на убыль в этот ранний предрассветный час. И я понял, каким сонным был я сам.
Антрим едва ли выглядел добродушным, его глаза ввалились, а волосы цвета красного дерева были растрепаны. В руке у него была сигарета, которую он держал криво, направив зажженный конец к себе, будто защищая его. Окинув нас оценивающим взглядом, он плюхнулся в кресло, скрестил свои длинные худые ноги и сказал:
– Собираетесь повторить все это еще раз?
