Смертельный номер - Кристианна Брэнд
Их нагнал Сесил, роскошно смотревшийся в сужающихся книзу черных брюках и свободной блузе из черного хлопка, с неизменным красным «дипломатом» под мышкой.
— О Сесил! — взмолилась Лули. — Идите сюда скорей и спасите меня! Мисс Трапп так на меня сердится. Она подозревает, что я сказала Кокриллу, будто бы мисс Лейн ее шантажировала. А оказывается, Ванда просто ради беседы заметила, что начинается прилив.
— Что вряд ли могло заставить меня побледнеть, — неуклюже пошутила мисс Трапп.
— Да, но, милая моя, не могу с вами согласиться! — тотчас воскликнул Сесил. — Тут так побледнеть можно, что и словами не описать! А что же она все-таки могла под этим подразумевать?
— Подразумевать? — запнулась мисс Трапп.
— Но это же Средиземное море, дорогая. Здесь не бывает приливов, — пояснил Сесил.
Напитки, разумеется, на «Вапоретто дель Муэрте» были представлены богато, а к ним — огромные куски пиццы, изобиловавшей чесноком, луком, помидорами и похожим на воск оплавившимся сыром. Все это предлагалось под аккомпанемент грустной музыки в исполнении небольшого оркестра духовых инструментов, обычно игравшего веселые ритмы.
Хелен Родд, казалось, нашла какое-то утешение для души в прохладном и безразличном дружелюбии мистера Сесила, села с ним за один из столиков и позволила заказать себе американский коктейль. Лео Родд оставил их и ушел к корме пароходика, где, облокотившись на перила, стал смотреть на белопенистый разрез блестящего голубого шелка морской воды. Лувейн подошла к нему и, склонившись рядом над водой, повторила свои слова о том, что на похороны стоит одеваться повеселее.
— То есть, по-моему, одеваться нужно не слишком уж мрачно, — уточнила она и постаралась незаметно коснуться его руки.
— Вот я и вижу, — буркнул он и отодвинул руку. — Черт! Дорогая, ну не теперь же!
Она отдернула руку, будто ее ужалили, и снова на ее лице появилось выражение того испуга, которое он заметил, резко оборвав ее болтовню в день убийства.
— Лео…
— Извини. Но женщина умерла. Мы только что оставили ее совсем одну у последнего пристанища. И мне кажется, что не стоит сразу забывать об этом, надо же иметь хоть каплю сострадания. Никого близкого не было в последние дни рядом с этой несчастной глупой женщиной, ни единой любящей души.
— Ну и ладно, — Лули слегка пожала плечами, — вряд ли тебе стоит переживать по этому поводу.
— Не переживать? — резко переспросил он. — Что ты хочешь сказать?
— Я только хочу сказать… — Лули снова испуганно взглянула на него. — Ну, просто ты все повторяешь, что ее никто не любил. Какое это имеет значение теперь, когда она умерла? Почему это должно тебя беспокоить?
Лео стукнул рукой по выкрашенному в черный цвет деревянному поручню.
— Господи, Лувейн, и ты туда же! И ты туда же — ну зачем?! Такая же ревнивая собственница, готовая отбить у другой женщины даже право на слово сострадания, даже у мертвой! Ради бога, перестань! Да, мне было на нее наплевать, мне все равно, любил ее кто-нибудь или нет. По-моему, никто не любил, она и в лучшие дни не вызывала приятных чувств. Я просто сказал: она лежит теперь там, одна в могиле, в чужой стране. Неужели, по-твоему, ее нельзя немножко пожалеть?
Ветер вздыбил пряди мелко завитых рыжих волос и откинул их с лица Лувейн. Теперь это не было веселое и прекрасное лицо возлюбленной Лео. Перед ним стояла совсем другая женщина, лишь смутно напоминавшая Лули. Но ее глаза — снова, как в тот первый вечер, — ее огромные голубые глаза были полны нескрываемых слез.
— Пожалеть! Нет, по-моему, ее не за что жалеть. Она умерла, а я жива… но порой я ей завидую —• от всей души.
Она ждала его реакции, но он не смотрел на нее, он изучал свою ладонь, чем-то поврежденную. Потом рассеянно сказал:
— Извини… Кажется, я занозил руку. Минутку…
Лео пошел к стойке кафе, и Лули увидела, как он протянул ладонь жене, с детским доверием ожидая помощи.
Лувейн отвернулась и пошла прочь, спотыкаясь, по грязным палубам, среди павлиньих перьев и забрызганных водой венков, «серебряной» отделки траурных занавесей, мимо безвкусно одетых оркестрантов…
Глава 9
В тот день ленч на свежем воздухе проходил в весьма подавленном настроении. Освобожденным от подозрений туристам предстояло на следующее утро продолжить свое путешествие — теперь уже с новым гидом. Его после долгих телеграфных переговоров между Гибралтаром и Англией отозвали из другого тура. Мысли непричастных отдыхающих уже крутились вокруг того, действительно ли в венецианских каналах дурно пахнет вода и что будет, если завтра к половине восьмого утра они не успеют упаковаться и выставить багаж за дверь. Кое-кто из ожидаемых гостей «Белломаре», прослышав об убийстве и решив, что на Сан-Хуане это непременно случается с отдыхающими, отказались от пребывания в этой гостинице. Администрация «Белломаре» выразила свое недовольство фирме «Одиссей-тур», хотя на свободные номера быстро нашлись желающие из так называемых дикарей.
Мистер Фернандо, конечно же, должен был остаться со своими «беспомощными», хотя был совершенно не в восторге от такой перспективы. Его глаза бегали, и сам он имел побитый вид. Лули Баркер была бледна и молчалива, Лео Родд — хмур и мрачен, а его жена осторожна и предупредительна. Мисс Трапп ушла к себе, сказав, что хочет полежать. Правда, Сесил бестактно напомнил ей, что в недалеком прошлом такой уход окончился весьма плачевно, чем явно обидел чувствительную даму. Лишь он один был в приподнятом настроении, ему хотелось общения и, сидя с инспектором Кокриллом за кофе «эспрессо», он выбалтывал, отсчитывая на подвижных белых пальцах, сомнительные факты относительно мисс Трапп.
— Инспектор, она точно клиентка нашего «Кристофа», но я… я, представьте, не узнаю ее, никогда раньше не видел, поверьте. Может, просто зашла к нам как чье-то доверенное лицо, но тогда зачем? Если человек не приходит сам на примерки, зачем вообще идти к кутюрье? Если уклоняться от примерок, то можно с тем же успехом покупать одежду в магазине или на толкучке. И еще: почему это она так всполошилась, когда я узнал ее фирменную шляпу? — Он сделал эффектную паузу. — Заметьте, шляпа очень старая.
Кокрилл взгромоздился на широкий парапет и сидел спиной к
