Патриция Вентворт - В тихом омуте
Она села в кресло рядом с миссис Форд, которая приготовила свое шитье и механически втыкала и вынимала иглу. Когда подали кофе, Эдна выпила две чашечки черного, без молока, напитка и снова вернулась к своей вышивке. Она была все в том же траурном платье, выглядевшем на ней нелепо, как будто оно висело на вешалке. На ногах — пара изношенных ботинок со старыми застежками. На одном не было ремешка, а на другом застежка болталась всякий раз, как их хозяйка начинала двигать ногой. И Эдна совсем не пользовалась косметикой. Тем не менее поведение миссис Форд осталось прежним — она продолжала вести пространные речи о хозяйстве. Мелкие детали, интересные только ей, сообщались с таким видом, словно они чрезвычайно важны для всех.
— Конечно, у нас есть свои овощи, поэтому я не понимаю, что мы делаем. Так мы не экономим, совсем наоборот. Полкроны или три шиллинга за один вилок капусты — я что-то не припомню, а, Джеффри?
Джеффри Форд, на коленях у которого стоял поднос с кофе, взглянул на нее через плечо и улыбнулся.
— Дорогая, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Эдна слегка повысила голос:
— Капуста — ты узнавал насчет нее однажды — сколько она стоит? Я имею в виду цветную, конечно, а также некоторые другие овощи. Сколько они стоят — полкроны или три шиллинга и шесть пенсов?
Джеффри рассмеялся:
— Вряд ли я смогу подсчитать стоимость овощей вплоть до последней горошинки, хотя, конечно, выращенные в домашних условиях овощи гораздо приятнее. Ну, я должен написать несколько писем, — он опустил свою чашку на поднос.
Эдна Форд воткнула иглу в шитье, подняла голову и спросила:
— А кому ты собираешься написать? — Уловив в его взгляде что-то вроде неприязни, она поспешно добавила: — Я просто подумала, что если ты будешь писать моему брату Уильяму, то мог бы передать от меня привет.
— А что заставило тебя думать, что я собираюсь писать Уильяму Тервею?
Ее рука вздрогнула.
— Я только подумала…
— Думать — плохая привычка.
Джеффри вышел из комнаты и закрыл дверь.
Мэриел расхохоталась.
— Ох уж этот Джеффри со своими письмами! — воскликнула она.
Эдна поспешно заговорила о другом.
Джанет и Ниниан вошли вместе. Их прибытие привлекло внимание Мэриел.
— Кофе остыл, пока вы где-то ходите. Кстати, где вы были?
На этот вопрос ответил Ниниан:
— Мы ходили пожелать спокойной ночи Стелле.
— Ей уже давно пора спать, — грубо ответила Мэриел.
— Да она уже и легла. Так что? — Он явно находился в хорошем настроении.
Джанет выглядела великолепно. Коричневое платье со старомодной жемчужной брошью необычайно шло ей. Она выглядела такой юной.
— Стар звонила. Она не вернется сегодня вечером.
Мэриел хихикнула:
— Ну раз вы здесь, я думаю, мы можем танцевать.
Ниниан посмотрел на Адрианну. Она подняла на него глаза и перевернула страницу. Мэриел поставила пластинку и пошла к двери.
— Пойду позову Джеффри назад. Очень глупо оставлять нас, чтобы писать какие-то дурацкие письма. Кроме того, он же не думает, что мы поверили в это. Во всяком случае, не я. Но, может быть, Эсме Трент водит его рукой.
Она поспешно вышла и не увидела раздосадованный взгляд Адрианны. Но Эдна никак не отреагировала на ядовитые слова Мэриел. Ее руки прекратили движение только на мгновение, и так же на мгновение миссис Форд прикрыла глаза. Когда она открыла их снова, мисс Сильвер, решив сменить тему, обратилась к ней:
— Как вы считаете, это правильно, что Стелла посещает занятия в доме викария? Там же есть девочки ее возраста?
— Да, Дженни Лентон чуть старше, а Молли Лентон чуть младше Стеллы.
— А по-моему, еще есть какой-то маленький мальчик или я ошибаюсь?
— Да, но он не живет в доме викария.
— На самом деле? Наверное, он живет поблизости?
— Да, рядом.
Адрианна захлопнула книгу и решительно сказала:
— Он живет со своей матерью в домике напротив. Его мать — вдова, ее зовут миссис Трент. Она совсем забросила ребенка, и нас ее судьба абсолютно не волнует.
Если это было сказано для того, чтобы успокоить Эдну, то эффект получился прямо противоположным. Миссис Форд воскликнула:
— Она очень злая женщина, ужасно злая. Мы не должны принимать ее в этом доме.
Ее блеклые глаза уставились на Адрианну.
— Вам не нужно было приглашать ее на вечеринку. Это было неправильно с вашей стороны. Она безнравственная особа.
Адрианна пожала плечами:
— Моя дорогая Эдна, мне все равно.
Чрезвычайная сухость ее тона напомнила мисс Сильвер о некоторых вещах, которые говорились об Адрианне Форд почти сорок лет назад. Однако Эдна потеряла всякую возможность соображать и бестактно воскликнула:
— Она бесстыдна и привыкла думать только о себе, она готова пойти на все, чтобы получить то, что ей нужно!
Адрианна бросила на нее высокомерный взгляд:
— На самом деле? Чтобы получить что-либо от вас, нужно быть совершенным глупцом.
Сидя в другом конце комнаты, под звук граммофона Ниниан проговорил:
— Похоже, мир рушится. Мы убежим или останемся здесь?
Джанет серьезно на него посмотрела. Из ее карих глаз, совпадающих по цвету с волосами, лился странный свет, и Ниниан не мог отвести от нее взгляда. Он не понял, что ответила Джанет, потому что думал о другом, но решил, что она высказалась в пользу последнего. Впрочем, прислушавшись, Ниниан уловил:
— На самом деле, не следует с нами так поступать.
Было очень приятно, что их мысли совпадали. Будучи очень легкомысленным человеком, привыкшим жить ради своего удовольствия, Ниниан удивился, что его это радует. Он даже покраснел, и это невероятно обрадовало Джанет: прошли годы после того, как она в последний раз видела его смущающимся.
Мэриел в поисках Джеффри вошла на террасу, открыв стеклянную дверь, и поинтересовалась у него:
— Куда это ты идешь? Мне казалось, будто ты собирался писать письма.
Он сердито хмыкнул:
— Так говорят, когда хотят вырваться из семейного гнездышка. А ты разве не пользуешься этим средством?
Мэриел бросила на него трагический взгляд.
— У меня нет никого, кому я бы могла написать.
— Ты могла бы найти друга по переписке…
— Джеффри, как ты можешь такое говорить? А ты, наверное, решил удрать, чтобы встретиться с Эсме Трент?
— А почему я не могу это сказать?
— Потому что я знаю.
Нахмурившись, он отвернулся от нее, и она повторила эти слова еще раз:
— Говорю тебе, что я знаю.
Он явно торопился.
— Дорогуша, у меня нет времени, чтобы смотреть, как ты устраиваешь сцены.
— У тебя нет времени?! Какая жалость! Разве не ты хотел гулять под луной, целоваться, а потом остаться друзьями? Нет? Тогда тебе нужно быстрее бежать к Эсме. Не забудь передать ей мой горячий привет, а также то, что я видела вас обоих у пруда в субботу вечером.
Джеффри уже взялся за ручку двери, но отпустил ее и резко повернулся.
— О чем ты говоришь?
— О чем слышишь. Вы стояли за занавесками, а потом перелезли через окно, а я пошла за вами. Было так жарко, к тому же мне ужасно хотелось посмотреть, что вы будете делать. Возможно, однажды Эдна захочет с тобой развестись, а я тогда смогу быть свидетелем. Так что я шла за вами и видела, как вы подошли к пруду и зашли в беседку. Именно тогда я порвала свое платье — это случилось, когда я уходила. Ты же слышал? Меесон говорила об этом, и вы с Эдной слышали. Она успела насплетничать обо мне Адрианне. Как ты думаешь, что скажет Эдна, когда узнает про беседку? Или Адрианна? Будет очень забавно, правда? Но для тебя не очень: вдруг люди подумают, что это ты толкнул старушку Мэйбел в темноте?
— А зачем мне это нужно? — грубо проговорил Джеффри.
Мэриел засмеялась:
— Дорогой мой, не глупи! Ты же знаешь, почему мог ее убить. На ней ведь было пальто Адрианны. Ты подумал, что это она. Именно поэтому!
— Какие страшные вещи приходят тебе в голову!
Мэриел кивнула:
— Это ужасно только слышать, а поступать так совсем не ужасно? Если, конечно, удастся толкнуть того человека, который был нужен. После смерти Адрианны мы все будем жить в роскоши. А ты, наверное, сразу же бросишь Эдну и уйдешь с любой, которую выберешь, так ведь?
Джеффри в замешательстве пробормотал:
— Ты сошла с ума… Или сама все это проделала… Я не знаю…
Вернувшись в гостиную, Ниниан поставил новую пластинку с записью джазовой музыки. Он очень хотел поговорить с Джанет — ему всегда было что ей сказать. Он только что нашел сюжет для своей новой книги, а Джанет умела слушать, как никто другой. Даже если она и не говорила ничего, при взгляде на нее что-то вспыхивало в его душе и становилось очень тепло и светло.
Ниниан как раз развивал эту тему, когда пластинка закончилась, и ему пришлось искать другую. Он тут же нашел ее:
