Мейбл Сили - Широко закрытые глаза
– Для норвежца вы слишком сентиментальны! Я ведь тоже оттуда родом! Во всяком случае, меня радует, что я вдруг стала так много значить для вас!
– Если вы достаточно окрепли…
– Как лошадь!
– Хорошо, следовательно, тогда я распоряжусь привести в эту комнату каждого, кто есть в доме и мог бы пользоваться хлороформом или эфиром, и потребую отчета, где он или она были вчера ночью. Будьте внимательны! Следите за каждым движением, каждым жестом, каждым фальшивым звуком! К счастью, нам придется иметь дело лишь с теми людьми, которые знали, что миссис Гэр хранила в этом чулане некоторые вещи. Кстати, Вы забыли рассказать мне об этом.
– Да, к сожалению.
– Ну ладно. Надо надеяться, это научит вас ничего не умалчивать от полиции.
– Конечно, лейтенант, – смиренно согласилась я.
– Значит, вы действительно чувствуете в себе достаточно сил, чтобы вытерпеть эти свидетельские показания?
– Ну конечно! – Я села в постели и подоткнула себе за спину подушку. Я почти забыла о своем голоде. Затем я потребовала разъяснить мне, что же, собственно говоря, со мной произошло. – Мне никто ничего не рассказывает!
Штром рассмеялся.
– Могу себе представить, как вас разнимает любопытство. Итак, вот факты, как они были представлены. После судебного расследования вы ушли вместе с Кистлером и превосходно отужинали. Верно?
– Точно.
– Вы вместе с ним вернулись домой около трех часов утра, распрощались с Кистлером около вашей двери, после чего включили свет и внимательно осмотрели ваши апартаменты. Правильно?
– Совершенно верно.
– Дальше следуют показания Кистлера. Во вторник, в шесть часов утра зазвонил телефон. Этот звонок разбудил мисс Санд, которая спустилась вниз и сняла трубку. Просили Кистлера. Она снова поднялась наверх, постучала, и он ответил, что сейчас подойдет к телефону. Звонил мистер Троубридж, который праздновал заключение крупного договора на рекламу.
– А, так они действительно получили этот заказ! – вставила я.
– Да. Мистер Троубридж праздновал хорошо, и даже слишком, и к утру ему пришло в голову, что он, собственно, ещё совсем ничего не знает о результатах судебного расследования. Кистлер в бешенстве бросил трубку. Он намеревался вернуться в постель, но внезапно удивленно остановился. А почему, собственно, к телефону подходила мисс Санд? Она ведь живет наверху, далеко он телефона, в то время, как вы, миссис Дакрес обычно подходите к телефону первой, так как он, фактически, звонит прямо рядом с вашей дверью. В конце концов, Кистлер предположил, что тот самый ром, должно быть погрузил вас в мертвецкий сон, и вдруг – когда Кистлер обернулся – он почувствовал какой-то запах. Он подошел к вашей двери и принюхался. Из щели под дверью исходил сильный запах эфира и нафталина. Святое небо, почему в шесть часов утра вы занимаетесь чисткой своей одежды? Да ещё после того, как вы пришли домой только в три часа? Он постучал в вашу дверь. Никакого ответа. Он позвал. Но это не принесло успеха, так как стулья, которыми вы забаррикадировались, не поддались.
– О Боже! – простонала она.
– Что такое?
– Эти стулья действительно ещё были под дверной ручкой?
– Пожалуй, это можно утверждать!
Кровь отхлынула от моего лица, меня охватил озноб.
– Да, но как же тогда этот… этот… преступник проник сюда?
Штром покачал головой и смущенно взглянул на меня.
– Я осмотрел все углы, щели и двери. Я не имею понятия!
Я с ужасом уставилась на него. Что же, ради всего святого, здесь произошло? Что… что за существо пыталось меня убить?
17
– Я просто не смогу этого больше выдержать, – сказала я. – Я умираю от голода!
Штром приказал одному из своих подчиненных позвонить врачу. Через несколько минут мужчина вернулся со словами:
– До завтра – только апельсиновый сок!
Я покорилась своей судьбе и снова выпила стакан апельсинового сока.
– А теперь я хочу знать, как можно совершить попытку убийства через запертую и забаррикадированную дверь! – заявила я, немного подкрепившись.
– Хорошо. Я реконструирую это дело.
– Но сначала я хотела бы услышать окончание истории.
– Для Кистлера теперь начиналась самая трудная часть работы. Он позвал мистера Уэллера, и объединенными усилиями им удалось взломать дверь. Когда дверь, наконец, распахнулась, стулья опрокинулись. Ваш ключ все ещё торчал в замочной скважине. Они оба ворвались в комнату, открыли жалюзи и нашли вас с большим куском ваты на лице. Вата была пропитана каким-то химическим средством для чистки, состоящим, в основном, из эфира и нафталина. Кистлер стал пытаться вернуть вас к жизни. Он трудился над вами как истинный самаритянин, милая дама! Если жизнь доставляет вам удовольствие, то вы должны благодарить Кистлера за то, что она вообще ещё есть у вас!
– Симпатичный парень, не так ли?
– Да. Даже мужчины могут ему посочувствовать.
– Это ещё больше говорит в его пользу. Я поблагодарю его. Есть ли подозрение, откуда это чистящее средство?
– Рядом с вашим диваном стояла пустая бутылка с надписью: пятновыводитель.
– Боже мой! – воскликнула я. – Мисс Санд!
– Что это должно означать?
– Мисс Санд пользовалась этой жидкостью. Когда я недавно заходила к ней, чтобы кое о чем спросить, она как раз занималась чисткой своей одежды. Я видела эту бутылку.
– Вы уверены, что это был пятновыводитель?
– Абсолютно уверена.
– Я уже опрашивал вчера всех жильцов этого дома, есть ли у них это чистящее средство. И Мисс Санд и миссис Уэллер сказали, что пользуются этой жидкостью. Это очень популярное средство для чистки. Регулярное пользование пятновыводителем не может служить основанием для возбуждения уголовного дела. Эту жидкость мог купить любой. – Он нахмурился и взглянул на меня.
– Но на такое могла пойти только женщина, – медленно произнесла я.
– Хм. Прежде чем мы продолжим разговор об этом, я хотел бы узнать, что вам нужно было выяснить у мисс Санд.
– У меня было сильное подозрение в отношении Халлорана, и я вспомнила о кошке, которая попалась мне в десять часов в холле. Я хотела установить, не видел ли кто-либо из жильцов кого-нибудь у нас на лестнице.
Штром посмотрел на меня жестким, пытливым взглядом.
– И кого же вы об этом спрашивали?
– Сначала мистера Баффингэма, затем мистера Гранта, мисс Санд и, наконец, Уэллеров.
Штром наклонился вперед.
– Вы отдаете себе отчет, что с вами могло произойти намного более худшее, чем то, что произошло? Если бы вас нашли двумя часами позже, вы были бы уже мертвы! Вы и ваши детективные поиски! Тот, кто приходил сюда, сделал это с намерением вас обезвредить!
– Все это звучит ужасно кровожадно!
– Теперь вы должны задать определенный вопрос, – проворчал Штром.
– Наверно, я должна спросить, почему хотели обезвредить именно меня, не правда ли?
– Верно.
– Но это очень просто: по-видимому, я напала на след убийцы.
– Что вы говорите!
– И теперь я уже не имею права сдаваться! – целеустремленно заявила я. – Теперь мне слишком поздно отступать. Все, сделанное или узнанное мной и вызвавшее у кого-то желание убить меня, я уже сделала и узнала! Совершенное нельзя сделать несовершенном. Все, что я ещё могу сделать, – это обезвредить убийцу, прежде чем он ещё раз нападет на меня.
– Мисс Львиное сердце! Может быть, вы будете так добры и посвятите меня в некоторые ваши секреты?
– Теперь, конечно, слишком поздно рассказывать о чулане в кухне. Об этом я, действительно, не подумала. Потом ещё эта история с регистрационной книгой. Я нашла её в субботу, когда вы дали мне разрешение на осмотр дома.
Об этом я доложила ему подробно. Моя теория о странных и нелогичных ценах за комнаты очень заинтересовали его, так же, как и мое мнение о шантаже Уэллерами миссис Гэр. Дальше я рассказала об основательном обыске в моих вещах и моих предположениях по этому поводу.
Штром встал и заявил, что он хочет прежде всего установить, каким образом кто-то мог проникнуть в мою запертую и забаррикадированную квартиру. Я тоже встала, накинула халат и показала ему, как я обычно подставляю на ночь стулья к двери. Я защемила спинки ручкой, которая ещё сохранилась, хотя замок при выбивании двери сломался. Вместе с двумя своими спутниками Штром осмотрел двери сантиметр за сантиметром. Он изучил петли, филенки, ручки.
– Исключено, что кто-то воспользовался для входа этой дверью.
– Мы тоже так считаем, – сухо согласился лейтенант Штром.
– А вы уверены, что этот… тот, кто был здесь… уже покинул эту комнату к тому моменту, когда Кистлер вломился сюда?
– Уэллер утверждает, что первое, что они сделали, был тщательный осмотр вашей комнаты. Они оба клянутся, что никого не видели.
