Мейбл Сили - Широко закрытые глаза

Сили Мейбл

Широко закрытые глаза

1

Эта история началась для меня с того, что я лишилась работы.

Меня зовут Гвинни Хеда Дакрес, мне двадцать шесть лет, и я уже побывала замужем. Тогда мне было двадцать два. Но теперь уже несколько лет я опять одна.

Три года назад я начала работать стенографисткой в рекламном бюро Теллера. А в понедельник, после пасхи, я потеряла это место. Мой начальник, мистер Ханген, допустил серьезную ошибку, в которой, разумеется, обвинил меня. Совершенно бессмысленно было доказывать президенту фирмы, что за такой значительный просчет должен нести ответственность мистер Ханген, а не я. Тогда бы Ханген позаботился, чтобы я не получила в городе вообще никакой работы, – ведь он был весьма влиятельным человеком. Итак, я промолчала в ответ на те обвинения, которые обрушил на меня мистер Теллер, и в тот же день оказалась на улице с недельным жалованьем в кармане.

Был конец марта, наступал мертвый сезон. Перспектив новой работы не просматривалось. На моем банковском счете осталось двести семьдесят восемь долларов и тридцать два цента! Так что мое положение никак нельзя было назвать благополучным!

В мрачном настроении я села в трамвай и подумала, что прежде всего следует отказаться от дорогой квартиры. Как я смогу теперь платить за неё тридцать пять долларов в неделю? Ведь летом я в лучшем случае смогу получить лишь временную работу.

Придя домой, я тут же опустилась на диван и изучила объявления в «Комет», нашей самой популярной ежедневной газете.

Предложений о работе было немного. В основном требовались молодые девушки на место экономки, или коммивояжеры, согласные работать за комиссионные.

Затем я просмотрела объявления о сдаче жилья, и одно из них меня заинтересовало. Сейчас, вспоминая о событиях тех недель и месяцев, я удивляюсь тому, что в тот вечер обратила внимание именно на это объявление. Оно гласило:

«Чистая, светлая комната в старом доме. Кухня, газ, свет, мебель. Четыре доллара 50 центов в неделю. Трент-стрит, 593».

Я приблизительно знала, где расположена эта Трент-стрит. Когда я вышла из трамвая на углу Баллер-стрит и Шестидесятой улицы, сгущался небольшой туман. Было холодно; капельки влаги садились на ворсистый материал моего коричневого пальто, придавая мне вид замершего медвежонка.

Пройдя по Шестидесятой, я вышла на Трент-стрит. Пройдя мимо нескольких отвратительных безвкусных построек, я, наконец, обнаружила на другой стороне улицы солидный, старый кирпичный дом, над входной дверью которого старомодными, вычурными золотыми цифрами был обозначен номер 593.

Я вообще люблю старые дома, и это старинное здание определенно произвело бы на меня благоприятное впечатление своей простотой и достоинством, если бы не выглядело таким чудовищно грязным. Туманная сырость оседала на кирпичных стенах и придавала дому угрюмый и запущенный вид. Собственно говоря, в нашем современном городе подобное – большая редкость.

Обойдя дом вокруг, я подошла к каким-то перилам; сразу за домом улица кончалась, и открывался вид с почти двадцатиметровой высоты. Там, внизу, проходила Уотер-стрит со своими серыми мексиканскими и итальянскими домиками. Итак, я стояла на холме, и тут у меня появились серьезные сомнения. Дом номер 593 стоял слишком близко к крутому обрыву. Сильный ураган, наверное, мог бы снести старое здание и сбросить вниз!

Но тут я посмеялась над собой и зашагала обратно ко входу в дом. На крыльцо вели несколько ступеней. Я нажала на кнопку старомодного звонка, что вызвало внутри дома резкий жестяной звук. Спустя несколько секунд дверь открылась. Миссис Гэр, перекрывавшая вход своим дородным телом, сразу произвела на меня благоприятное впечатление. Первое, что бросилось мне в глаза, были её удивительно красивые, мягкие, белоснежные волосы, уложенные по старой моде и собранные в узел высоко на затылке.

– Не вас ли я видела только что, обходящей вокруг дома? – спросила она.

– Да, это верно, – любезно сказала я. – Я смотрела с обрыва.

– Вы позвонили, чтобы рассказать мне об этом?

– Нет, нет, – смеясь, возразила я, – я видела ваше объявление в газете. И хотела бы посмотреть комнату, которую вы предлагаете.

– Да, да, проходите.

Я вошла в холл, и мне тут же захотелось повернуть назад. В холле, который выглядел не слишком приветливо, стоял смешанный запах газа и домашних животных, давнишней еды и холодного сигарного пепла. Здесь, внутри, атмосфера была более сгущенной и гнетущей, чем снаружи, на туманной улице.

Тяжело дыша, я пробормотала:

– Я, вероятно, ошиблась…

– Нет, нет, барышня, – пожилая женщина схватила меня за рукав. – Вы пришли именно туда, куда собирались. Комната здесь, на первом этаже прекрасная, чистая комната…

Я заметила, что седовласая старуха слегка прихрамывала, и мне показалось бессердечным уйти отсюда, даже не взглянув на комнату. Она пошла вперед, переваливаясь с бока на бок, и была уже в конце коридора, когда я, все ещё колеблясь, зашагала через холл, одновременно присматриваясь к нему более внимательно. Весьма неприглядное зрелище! Справа, у мрачной красно-коричневой стены, стояли старый диван и шаткий, обтянутый черной кожей стул. За ними доживала свой срок старая дубовая книжная этажерка. Слева через открытую дверь тянуло вонью из подвала. И вдруг из этой двери выскочила толстая серая кошка, перепрыгнула через мои ноги и скрылась под этажеркой.

Я испуганно вскрикнула.

– Китти, Китти, – ласково позвала старуха. Но кошка не показывалась. – Это моя кошечка. Я люблю кошек.

– Я ни с одной из них лично не знакома, – сухо сказала я.

– Вы тоже её ещё полюбите. Человек, который любит животных – хороший человек.

За дверью, из которой выскочила кошка, оказалась лестница.

Старуха сняла с крючка ключ и отперла большую двустворчатую дверь. Она кивнула и ободряюще улыбнулась мне. Я вошла следом и была поражена. Это была прекрасная просторная комната с двумя большими, высокими окнами эркерами. Стену против двери занимал огромный встроенный шкаф. У одной из стен стояла широкая, удобная тахта. На окнах висели белые кружевные гардины. В одном из эркеров стоял складной обеденный стол со стульями, в другом я увидела уютную мягкую мебель, настольную лампу и рабочий столик.

– Как мило! – воскликнула я.

– Не правда ли? Ведь мы живем в престижном районе. Не забывайте об этом!

– Могу я осмотреть другие помещения?

– Конечно, конечно. – Старуха проковыляла через комнату и открыла дверь рядом со встроенным шкафом.

При виде кухни я забыла отвратительный холл.

Это была настоящая американская кухня, которая тут же вызвала во мне воспоминания о жарком из индейки, пирожках с яблоками и фаршированной жареной курице. Везде встроенные шкафы, а пол покрыт красивым светлым линолеумом, кроме того, большой, удобный кухонный стол, старомодная духовка и холодильник огромных размеров. Мечта хозяйки.

– Куда ведут эти три двери в западной стене?

– Та, что посередине – это туалет. Первая дверь заперта. Она ведет вниз, в подвал. Мы этой лестницей больше не пользуемся.

– Вот как!

– Вам она тоже не понадобиться. А здесь… – старуха сделала паузу и, не глядя на меня, продолжала – …здесь своего рода кладовка, в которой я храню различные вещи. В передней части дома у меня почти совсем нет места для старых вещей, поэтому я пользуюсь этой кладовкой. Ведь у того, кто здесь живет, площади вполне достаточно… раньше я сама жила здесь.

Я стояла в нерешительности и думала о том, что за такую цену едва ли смогу найти лучшее пристанище. Если бы только холл не был так ужасен!

– Я подумаю, – неуверенно сказала я.

– Эта комната пользуется большим спросом, – заявила старуха. Она стояла позади меня и говорила мне через плечо. Мне никак не удавалось как следует её рассмотреть. – Я ведь беру не каждого. Например, я не желаю, чтобы в доме были дети. Я слишком стара для детей – мои нервы уже сдают.

Я дала бы ей лет шестьдесят пять.

– Может быть, у вас есть дети? – недоверчиво спросила она.

– Нет. Я одна.

– Вы работаете?

– Да… в общем, работаю. Но летом не постоянно.

– О! – Я почувствовала в этом коротком возгласе некоторое недоверие. И оказалась права. – Здесь платят за неделю вперед. А кто не платит, должен уехать. Причем в тот же день.

– У меня есть деньги в банке, – сказала я и обернулась, чтобы получить возможность, наконец, посмотреть на нее.

Но старуха повернулась в сторону и смотрела на меня искоса.

– Хорошо, хорошо. Но вам не следует держать свои деньги в банке. Я не доверяю банкам. Я свои деньги никогда… – Она умолкла и, казалось, пришла к какому-то решению. Ковыляя, она подошла ко мне и снова схватила за рукав. – Такой милой девушке, как вы, у которой, по-видимому, не все благополучно с работой, я с удовольствием сдам эти апартаменты за четыре доллара… скажем до сентября, а?