Агата Кристи - Унесенный потоком
— Они могут поставить мне какую-нибудь ловушку и вынудят меня признаться.
— Нет, им не удастся это сделать. Все будет хорошо, уверяю тебя.
— Нет, это грех. Это был грех с самого начала. Взять деньги, которые нам не принадлежат. Я по ночам не сплю, Дэвид, размышляя об этом. Взять то, что нам не принадлежит. Бог наказывает нас за наши дурные поступки.
Он хмуро смотрел на нее. Она сдает. Да, она явно сдает. В ней всегда была религиозная черта. Ее совесть так и не смогла успокоиться. А сейчас, если ему крайне не повезет, она совершенно сломается. Ну что ж, остается только один выход.
— Послушай, Розалин, — нежно произнес он. — Ты хочешь, чтобы меня повесили?
Ее глаза расширились от ужаса.
— О, Дэвид, ты не будешь… они не смогут…
— Есть только один человек, который может отправить меня на виселицу, — это ты. Если ты хоть раз — взглядом, вздохом или словом — признаешь, что покойник и Андерхей, возможно, один и тот же человек, то знай, ты накинула мне на шею веревку! Это ты понимаешь?
Его слова достигли своей цели. Она смотрела на него широкими от ужаса глазами.
— Я такая дура, Дэвид.
— Нет, ты не дура. Но в любом случае от тебя и не требуется особого ума. Ты должна твердо стоять на том, что покойный не твой муж. Это ты можешь сделать.
Она кивнула.
— Прикидывайся глупой, если хочешь. Делай вид, что совершенно не понимаешь, о чем тебя спрашивают. Это не нанесет вреда. Но стой упорно на том, что я тебе говорил. Тейторн поможет тебе. Он очень способный адвокат по уголовным делам, вот почему я обратился к нему. Он будет присутствовать на дознании и оградит тебя от ненужных вопросов. Но даже с ним держись своих показаний. И, ради бога, не пытайся умничать и вести какую-то свою собственную линию, полагая, что это мне поможет.
— Я все сделаю, Дэвид. Сделаю именно так, как ты мне сказал.
— Хорошо. Когда все это кончится, мы уедем — на юг Франции или в Америку. Кроме того, следи за своим здоровьем. По ночам старайся спать. И не мучай себя различными мыслями. Принимай снотворное, прописанное тебе доктором Клоудом, — бромид или что там… Принимай каждую ночь, держись бодро и помни, еще будут хорошие времена!
— Ну, а сейчас… — Он посмотрел на часы. — Время идти на дознание. Оно в одиннадцать.
Он огляделся, бросив взгляд на большую чудесную гостиную. Красота, комфорт, богатство… Все это приносило ему наслаждение. Прекрасный дом, Фурроубэнк! Возможно, это его последнее «прощай».
Он влип. В этом нет сомнения. Но он даже не испытывал сожаления. А что касается будущего… возможно, у него еще будет шанс. Нужно либо принимать бой, либо терпеть поражение.
Дэвид взглянул на Розалин, смотревшую на него огромными умоляющими глазами и интуитивно почувствовал, чего она ждет.
— Я не убивал его, Розалин, — нежно произнес он. — Клянусь всеми святыми!
Глава 4
Дознание проводилось в Корнмаркете.
Коронером оказался мистер Пебмарш. Это был суетливый мужчина в очках, невысокого роста, но с большим чувством собственной значимости.
Позади него располагалась огромная туша суперинтенданта Спенса. Где-то сбоку пристроился иностранец с пышными черными усами. Присутствовало все семейство Клоудов: мистер и миссис Джереми Клоуд, мистер и миссис Лайонел Клоуд, Роули Клоуд, миссис Марчмонт и Линн. Отдельно в стороне сидел майор Портер, который сильно нервничал и явно был не в своей тарелке. Последними явились Дэвид и Розалин. Они сели.
Коронер прочистил горло и, бросив взгляд на жюри, состоявшее из девяти именитых местных жителей, открыл заседание.
Констэбл Пикок…
Сержант Уэйн…
Доктор Лайонел Клоуд…
— Вы были в комнате у своей пациентки в «Олене», когда вошла Глэдис Эйткин. Что она сказала?
— Она сказала, что жилец из 5-го номера лежит на полу мертвый.
— И вследствие этого вы поднялись в 5-й номер?
— Да.
— Расскажите, пожалуйста, что вы там увидели.
Доктор Клоуд дал описание увиденного: тело мужчины… лицом вниз… повреждения головы… затылок… щипцы.
— Вы уверены, что повреждения были нанесены этими щипцами?
— Некоторые из них, без сомнения.
— И что ими было нанесено несколько ударов?
— Да. Я не делал тщательного осмотра, так как считал, что до приезда полиции тело нельзя трогать или менять его положения.
— Вы поступили правильно. Человек был мертв?
— Да. По крайней мере, несколько часов.
— Сколько времени, по вашему мнению, прошло после его смерти?
— Я затрудняюсь точно ответить на этот вопрос. По крайней мере, одиннадцать часов. Вполне возможно, тринадцать или четырнадцать. Скажем так: смерть наступила накануне вечером между 7.30 и 10.30.
— Благодарю вас, мистер Клоуд.
Следующим был вызван полицейский врач. Он дал профессионально точное описание ран. На нижней распухшей челюсти был синяк. На затылке следы пяти или шести ударов, причем некоторые из них были явно нанесены после смерти.
— Это были чудовищные по силе удары?
— Вне всякого сомнения.
— Какой силой должен обладать человек, чтобы нанести подобные удары?
— Ну… особой силы не требуется. Щипцами, если взяться за их концы, соединенные тяжелым стальным шаром, можно легко размахнуться. Именно это делает их таким опасным оружием. Даже субтильное существо может нанести серьезные повреждения, если воспользуется щипцами в момент, скажем, крайнего возбуждения.
— Благодарю вас, доктор.
Затем врач дал описание прижизненного состояния здоровья покойного. Было отмечено, что убитому примерно 45 лет и что он отличался отменным здоровьем. Сердце, легкие и другие органы были в хорошем состоянии.
Полицейского врача сменила Беатрис Липпинкотт, которая рассказала о том, что покойный зарегистрировался в ее гостинице под именем Энока Ардена из Кейптауна.
— Покойный предъявлял продовольственные карточки?
— Нет, сэр.
— А вы их у него спрашивали?
— Сперва нет. Я не знала, сколько дней он собирается пробыть у нас.
— Но все-таки вы их потом потребовали?
— Да, сэр. Он прибыл в гостиницу в пятницу, а в субботу я ему сказала, что если он собирается остановиться у нас более чем на 5 дней, ему следует представить мне продовольственные карточки.
— И что он ответил на это?
— Сказал, что принесет.
— Но так этого и не сделал?
— Нет.
— Он не говорил, что потерял их? Или что их у него нет?
— О нет. Он просто сказал: «Я их поищу и принесу.»
— Мисс Липпинкотт, вечером в субботу вы слышали какой-нибудь разговор?
После детального объяснения причин, почему она оказалась вдруг в 4-м номере, Беатрис Липпинкотт изложила услышанный разговор. Коронер внимательно наблюдал за нею.
— Благодарю вас. Вы рассказывали кому-нибудь об услышанном?
— Да. Мистеру Роули Клоуду.
— Почему вы ему рассказали?
— Я подумала, что ему следует знать.
Беатрис залилась краской. С места встал высокий тощий мужчина (мистер Клейторн) и попросил разрешения задать вопрос свидетельнице.
— Во время разговора с мистером Дэвидом Хантером покойный хоть раз упомянул о том, что он и есть Роберт Андерхей?
— Не… не… нет, не упомянул.
— Он говорил о Роберте Андерхее как о совершенно ином человеке?
— Д-да.
— Благодарю вас, мистер коронер. Это все, что я хотел услышать.
Когда Беатрис Липпинкотт покинула свидетельское место, был вызван Роули Клоуд.
Он подтвердил, что Беатрис передала ему содержание услышанного ею разговора, а затем рассказал о своей встрече с покойным.
— Последние слова, сказанные им вам, были: «Думаю, вы не сможете это доказать без моего содействия». Слово «это» фактически намек на то, что Роберт Андерхей еще жив.
— Да, именно это он и сказал. И рассмеялся.
— Рассмеялся? Вот как? И что вы подумали об этих словах?
— Ну… Сперва я подумал, что он просто стремится вынудить меня сделать ему предложение, но позднее я стал думать…
— Хорошо, мистер Клоуд. То, что вы стали думать позднее, вряд ли имеет отношение к делу. Результатом этого разговора, как я понимаю, явилось ваше желание найти кого-нибудь, знавшего Роберта Андерхея? И в том, с определенной помощью, вам повезло.
Роули кивнул.
— Именно таК.
— В каком часу вы ушли от покойного?
— Насколько я помню, без пяти девять.
— Как вы установили время?
— Когда я шел по улице, я слышал, как из одного из окон раздавались сигналы точного времени.
— Покойный говорил, когда ожидает своего клиента?
— Он сказал: «В любую минуту.»
— Называл ли он какое-нибудь имя?
— Нет.
— Дэвид Хантер!
Раздался слабый гул среди жителей Уормсли-Уэйла, которые вытянули шеи, чтобы посмотреть на высокого поджарого печального молодого человека, который с вызывающим видом встал перед коронером.
