Дороти Сэйерс - Встреча выпускников

— В моём случае, — сказала Харриет, — я получала только то, что до некоторой степени заслужила. Но здесь совсем другое дело. Это совсем другая проблема. Книга мисс Лидгейт никого не могла оскорбить.

— Кроме некоторых мужчин, на теории которых она набросилась, — ответила мисс Хилльярд. — Однако обстоятельства, кажется, исключают мужчин из нашей проблемы. В противном случае это массовое нападение на женский колледж напомнило бы мне обычную мужскую злобу на образованных женщин. Но вы, конечно, находите это смешным.

— Нисколько. Множество мужчин очень злы. Но, конечно, нет никаких мужчин, которые бегали бы по колледжу ночью.

— Я не была бы слишком в этом уверена, — сказала мисс Хилльярд, саркастически улыбаясь. — Довольно смешно для экономки говорить о запертых воротах. Что могло бы помешать человеку спрятаться на территории прежде, чем ворота закроют, и вновь уйти, когда их откроют утром? Или, если потребуется, влезть на стену?

Харриет подумала, что эта теория заведёт слишком далеко, но её она заинтересовала как предубеждение говорящего, которое было почти навязчивой идеей.

— Фактом, который, по моему мнению, указывает на мужчину, — продолжила мисс Хилльярд, — является уничтожение книги мисс Бартон, которая, то есть книга, сильно профеминистическая. Я не думаю, что вы её читали, вероятно, вас это не интересует. Но по какой ещё причине была выбрана именно эта книга?

Харриет рассталась с мисс Хилльярд в углу дворика и перешла к Тюдор-билдинг. У неё не было больших сомнений по поводу личности тех, кто составляет оппозицию её расследованию. Если вы ищете извращённый ум, то мисс Хилльярд была, конечно, немного сдвинутой. И, если об этом задуматься, не было никаких доказательств вообще, что корректуры мисс Лидгейт когда-либо попадали в библиотеку или вообще покидали руки мисс Хилльярд. Кроме того, её несомненно видели на пороге профессорской перед молитвой в понедельник утром. Если мисс Хилльярд была достаточно чокнутой, чтобы нанести такой удар мисс Лидгейт, то она уже созрела для сумасшедшего дома. Но, впрочем, это относилось к любому, кто мог сделать такое.

Она вошла в Тюдор-билдинг, постучала в двери мисс Бартон и, когда её впустили, спросила, может ли она взять на время копию «Места женщины в современном государстве».

— Сыщик в работе? — спросила мисс Бартон. — Так, мисс Вейн, вот она. Между прочим, я хотела бы принести извинения за некоторые слова, которые я сказала, когда вы были тут в последний раз. Я буду очень рада, если вы займётесь этим в высшей степени гадким делом, которое едва ли может быть приятным лично для вас. Я чрезвычайно восхищаюсь любым, кто способен подчинить свои собственные чувства общему делу. По моему мнению, случай этот — очевидно патологический, как все антиобщественные поступки. Но полагаю, здесь не стоит вопрос о процессуальных действиях. По меньшей мере, я надеюсь, что нет. Я совершенно не хочу, чтобы дело дошло до суда, и поэтому я против найма каких бы то ни было детективов. Если вы в состоянии добраться до сути дела, я готова оказать вам любую помощь.

Харриет поблагодарила коллегу за доброе мнение и за книгу.

— Вы, вероятно, здесь лучший психолог, — сказала Харриет. — Что вы думаете обо всём этом?

— Вероятно, обычная вещь: болезненное желание привлечь внимание и поднять общественный шум. Подросток и человек средних лет — вот наиболее вероятные подозреваемые. Я очень сомневаюсь, что здесь мы обнаружим что-то ещё. Помимо того, я имею в виду, что грязные ругательства указывают на некую сексуальную озабоченность. Однако это — банальность в случаях подобного рода. Но должны ли вы искать мужененавистницу или охотницу на мужчин, — добавила мисс Бартон с первым проблеском юмора, который Харриет когда-либо замечала в ней, — я не могу вам сказать.

Отнеся все приобретения в свою комнату, Харриет решила, что пришло время навестить декана. Она нашла у неё мисс Берроус, очень усталую и запылённую после работы в библиотеке и наслаждающуюся стаканом горячего молока, к которому, по настоянию мисс Мартин, добавили капельку виски, чтобы лучше спалось.

— Сколько нового узнаёшь о жизни старших, когда приезжаешь уже выпускником, — сказала Харриет. — Я всегда считала, что в колледже имеется только одна бутылка спиртного, хранящаяся под замком у экономки для чрезвычайных жизненно важных ситуаций.

— Так и было, — сказала декан, — но к старости я становлюсь легкомысленной. Даже мисс Лидгейт лелеет маленький запас черри-бренди для праздников. Экономка даже думает создать небольшой погребок для колледжа.

— Великий Боже! — воскликнула Харриет.

— Предполагается, что студентки не должны употреблять алкоголь, — сказала декан, — но мне не хочется обыскивать содержимое всех шкафов в колледже.

— В конце концов, — сказала мисс Берроус, — их нудные родители приучают их к коктейлям и прочим таким делам дома, и поэтому им, вероятно, кажется смешным, что здесь они не могут позволить себе то же самое.

— И что с этим можно поделать? Заставить полицию перерыть их вещи? Ну, я категорически отказываюсь. Мы не можем превращать колледж в тюрьму.

— Проблема в том, — сказала библиотекарь, — что все глумятся над ограничениями и требуют свободы до тех пор, пока не произойдёт что-то неприятное, и тогда они сердито спрашивают, куда делась дисциплина.

— Сегодня невозможно поддерживать дисциплину, как в былые дни, — сказала декан, — на это реагируют слишком горячо.

— Современная идея состоит в том, что молодые должны дисциплинировать себя сами, — сказала библиотекарь. — Но разве они это делают?

— Нет, и не будут. Ответственность наводит на них тоску. Перед войной были бурные собрания колледжа, где обсуждалось всё. Теперь они не хотят «заморачиваться». Половина старых мероприятий, таких как дебаты колледжа и турнир третьекурсников, уже мертвы или умирают. Никто не хочет ответственности.

— Они все заняты молодыми людьми, — сказала мисс Берроус.

— Чёрт бы побрал этих молодых людей, — сказала декан. — В своё время мы просто жаждали ответственности. Мы занимались и занимались для пользы наших душ, а затем стремились показать, как блестяще мы можем всё организовать, если нас назначить ответственными.

— Если вы спросите меня, — сказала Харриет, — это — ошибка школ. Свободная дисциплина и так далее. Дети смертельно устают от организации всяких дел и от ответственности, и, когда они попадают в Оксфорд, они уже вымотались и хотят только расслабиться и позволить кому-то ещё заправлять всеми делами. Даже в моё время выпускницы современных республиканских школ стеснялись занимать какой-либо пост, бедные овечки.

— Это все очень непросто, — сказала мисс Берроус, зевая. — Однако я действительно заставила своих добровольцев проделать сегодня в библиотеке нелёгкую работёнку. Большая часть полок прилично заполнена, повешены картины и занавески. Всё выглядит очень хорошо. Надеюсь, канцлеру понравится. Ещё не закончили красить радиаторы внизу, но я убрала банки с краской и инструменты в шкаф и надеюсь на лучшее. И я позаимствовала группу скаутов, чтобы помыть помещение и ничего не оставлять на завтра.

— Во сколько прибудет канцлер? — спросила Харриет.

— Двенадцать часов — приём в профессорской и экскурсия по колледжу. Затем обед в Холле, и я надеюсь, он будет доволен. Церемония в 2:30. Затем выпроваживание, чтобы он успел куда-то к 3:45. Восхитительный человек, но я устаю от торжественных открытий. Мы открыли Новый дворик, часовню (со службой и хором), столовую для старших (с обедом для бывшим тьюторов и коллег), тюдоровскую пристройку (с чаем для бывших студенток), кухню и крыло для скаутов (в присутствии члена королевской семьи), санаторий (с адресом от профессора медицины из Листеровского института), зал заседаний совета и домик директора, где мы торжественно открыли портрет покойного директора, мемориальные солнечные часы  и новые часы. А теперь эта библиотека. Пэджет сказал мне в последний раз, когда мы делали перепланировку в Квин-Элизабет: «Простите меня, мадам декан, мисс, но вы не могли бы мне сказать дату открытия?» «Открытия чего, Пэджет?» — спросила я. — Мы ничего не открываем в этот семестр. Что там должно ещё открыться?» «Ну, мадам декан, — говорит Пэджет, — я подумал про эти новые туалеты. Мы открывали всё, что построили до настоящего момента, мисс, и, если должна состояться церемония, то лучше, чтобы я всё знал заранее, чтобы принять меры по вызову такси и организации парковки».

— Милый Пэджет! — сказала мисс Берроус. — Он — самая яркая личность в этой академии. — Она вновь зевнула. — Всё, я умерла.

— Отведите её спать, мисс Вейн, — сказала декан, — и мы на этом закончим.

6

Часто, когда они ложились спать, внутренние двери резко открывались, также как дверцы шкафа, который стоял в зале, причём с большой силой и шумом. А однажды ночью стулья, которые, когда они ложились спать, стояли у камина, все оказались в середине комнаты в весьма правильном порядке, и на одном из них висело сито, полное дыр, а на другом — ключ от внутренней двери. И днём, когда они сидели за пряжей, они видели, как ворота амбара самопроизвольно открылись. Однажды, когда Алиса сидела за пряжей, прялка несколько раз выпрыгнула из колеса на середину комнаты… и ещё большое количество таких же странных случаев, как этот, которые было бы утомительно перечислять.