Чингиз Абдулаев - Один раз в миллениум
Дронго чуть поморщился. Конечно, Оксана Григорьевна была умной женщиной. Но она совершала ошибку, свойственную всем сотрудникам прокуратуры, много лет проработавшим с разного рода подозреваемыми и обвиняемыми. Наступательная тактика всех следователей мира одинакова. Они пытаются поймать свидетеля на неточностях, задают массу мелочных вопросов, уточняют детали, пытаясь запутать собеседника.
Очевидно, это понял и Халупович. Он недовольно взглянул на гостью.
— Мы можем сколько угодно обвинять наших девочек, но от этого лучше не будет. Если у тебя нет больше вопросов к Нине, давай ее отпустим. Ей и так тяжело. Иди, Нина, спасибо тебе. И позови Олю.
Нина взглянула на Оксану Григорьевну и, поправив очки, вышла из кабинета. На этот раз стук ее каблуков был громким, словно она намеренно стучала ими в противовес мягкой поступи гостьи.
На пороге появилась Ольга. Она испуганно оглянулась по сторонам, не решаясь ступить дальше. Халупович не стал звать ее к столу. Он только спросил:
— Вчера вечером ты сидела с девочкой?
— Да, — выдохнула Оля.
— Ты ей что-нибудь говорила про ее бабушку?
— Нет. Она смотрела телевизор. Потом спрашивала про нашу компанию, — она отвечала очень тихо.
— Громче говори, — рявкнул Халупович, и она съежилась, словно от удара. — Сегодня утром никто с ней не разговаривал?
— Никто, — ответила Оля. — Только Миша утром с ней поздоровался. И еще Трошкин о чем-то спросил.
— О чем?
— Не знаю, — покраснела Оля. — Он что-то спросил, а она ответила.
— Больше никто с ней не говорил?
— Никто.
— И ты ничего не заметила? Как она уходила отсюда?
— Нет, — ответила Оля. — Потом мы с Трошкиным ее искали.
— До свидания, — сухо произнес Халупович и только потом торопливо добавил: — У вас нет вопросов?
Оксана Григорьевна молчала. Очевидно, свои вопросы она уже успела задать. Но Дронго неожиданно спросила.
— Вы давно здесь работаете?
— Полтора года, — ответила Оля.
— Вы не почувствовали, что девочка уже знает, что случилось с ее бабушкой? Может быть, сегодня утром она была встревожена сильнее, чем вчера?
— Нет. Я ничего не заметила.
— Спасибо, Оля. У меня больше нет вопросов.
— Я могу идти?
Халупович кивнул. Оля вышла из кабинета. В этот момент раздался телефонный звонок. Эдуард Леонидович, недовольно поморщившись, достал свой мобильный телефон. Взглянул на номер позвонившего и поднес аппарат к голове.
— Эдуард Леонидович, — услышал он быстрый говорок Трошкина, — я уже забрал Элгу Арнольдовну и сейчас еду за следующей. Вместе привезти их или по одной?
— Идиот, — сквозь зубы пробормотал Халупович — Вместе, — сказал он и отключил аппарат.
Глава десятая
Нина принесла кофе и чай. Напряжение усилилось, когда Шальнев сообщил, что они обыскали все здание, проверили все комнаты и склады, даже заглянули в холодильники на кухне. Девочки нигде не было. Сейчас сотрудники охраны обследовали каждый угол на пятом этаже, бесцеремонно врываясь в комнаты сотрудников института, чем вызывали у них естественное негодование, так как они ничего не знали о случившемся.
Халупович мрачнел все больше. На его состояние не повлияло даже известие о том, что приехал Трошкин с двумя женщинами. Халупович сидел в своем кабинете, когда дверь открылась и в комнату вошли Элга Руммо и Фариза Мамаджанова. Дронго поднялся, скрывая невольную улыбку. Нужно было видеть, с каким вниманием рассматривала Оксана Григорьевна прибывших, уже зная, кто именно приедет. В свою очередь, женщины также внимательно смотрели на незнакомку. Элга была спокойна. Ее вообще забавляла сама ситуация — любвеобильный Эдик Халупович и его женщины. Фариза, как восточная женщина, была более сдержана в проявлении чувств. Однако и она с интересом оглядела кабинет Халуповича и присутствующих.
— Садитесь, — пригласил всех, поднимаясь со своего кресла, Халупович.
Элга была в костюме, не скрывавшем прелести ее округлых форм. На ней были сапожки и темно-красный шарф, вносивший приятное добавление к ее темно - коричневому костюму. На Фаризе был брючный костюм, подчеркивающий стройность ее фигуры. Костюм был недорогой, но выглядел подчеркнуто элегантно.
Обе прибывшие сели за стол рядом с Оксаной Григорьевной, словно подчеркивая официальный характер своего визита. Элга невольно улыбнулась, взглянув на «подруг» своего бывшего возлюбленного.
— Извините, что заставил вас сюда приехать, — пробормотал Халупович, пересаживаясь за стол напротив женщин. Дронго подсел к нему, и оказалось, что они сидят вдвоем напротив трех женщин.
«У него хороший вкус», — в который раз подумал Дронго, глядя на сидящих перед ним женщин. Каждая была по-своему красива, и эта сохранившаяся красота лишь подчеркивалась прожитыми годами. К тому же женщины были относительно молоды, каждой было около сорока. Разные типы женщин. Хотя было у них и нечто общее. Красивые глаза. У всех троих были удивительные глаза. Хотя кто знает, какими были эти глаза много лет назад.
— Я не такой представлял себе нашу встречу, — признался Халупович. — Думал, что мы отпразднуем ее в ресторане. Простите, что я вас потревожил. Много лет назад в Таллинне я встретил молодую Элгу Руммо и влюбился в ее задорный, открытый, веселый характер. В ее очаровательный эстонский акцент…
Элга улыбнулась. Ей были приятны его комплименты.
— Через некоторое время уже в другом городе, на Урале, я встретил Фаризу Мамаджанову, и меня поразили ее спокойствие, мягкость и нежность в сочетании с восточной мудростью…
Фариза тоже чуть улыбнулась, но опасливо посмотрела по сторонам. Ей не очень-то хотелось разглашать свои прежние отношения с хозяином кабинета.
— И, наконец, в Киеве я увидел Оксану, — он говорил, глядя ей в глаза. — Мне тогда казалось, что я сойду с ума. Ты была такой страстной, непосредственной, темпераментной…
— Я осталась такой же, — перебила его Оксана Григорьевна, — а вот ты изменился.
— Учитывая, что мир отмечает конец второго тысячелетия и начало нового миллениума, я захотел по - своему отметить эту дату, — признался Эдуард Леонидович. — Я решил пригласить вас — женщин, которые были когда-то мне близки… очень близки, чтобы вместе вспомнить о самых приятных днях ушедшего века. О лучших днях. А получилось так нелепо…
— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Элга. — Разве еще ничего не выяснилось?
— Нет, — грустно покачал головой Халупович, — наоборот, я еще больше запутался. И поэтому позвал вас, чтобы посоветоваться. Сегодня меня допрашивали в прокуратуре. Я соврал, что в квартире никого не было. Говорю это в присутствии мистера Дронго, так как он в курсе всех моих секретов. И теперь я не знаю, что делать. Говорю абсолютно честно: кроме вас троих, в моем доме никого не было. Это абсолютно точно. И моя домработница никому не открыла бы дверь. В этом я тоже уверен. Тогда выходит… Он чуть замялся.
— Выходит, что одна из нас хотела тебя убить, — безжалостно закончила Оксана Григорьевна.
— Я бы не стал это утверждать столь категорично, — возразил Халупович, — я позвал вас, чтобы посоветоваться. И познакомить вас друг с другом. Элге и Фаризе уже завтра нужно уехать. У Элги билет на поезд, а муж Фаризы приедет в Москву, и она должна улететь вместе с ним.
— Все куда-то торопятся, — насмешливо произнесла Оксана Григорьевна, — и в результате ты остаешься один на один с преступлением.
— Я не совсем понимаю, — вмешалась Фариза. — Значит, мы не сможем уехать? Нас всех попросят остаться в Москве? Как это называется? Подпиской о невыезде?
— Нас не оставят, — возразила Оксана, — никто еще не знает, что именно мы трое были гостьями в доме Эдуарда Леонидовича. Он скрыл этот факт от работников прокуратуры и МВД.
— Но они могут об этом узнать, — забеспокоилась Фариза, — и тогда нам придется рассказать всю правду.
— Какую правду? — не понял Халупович.
— Мы должны будем рассказать, зачем сюда приехали и кто нас пригласил.
— Тебе очень этого хочется? — спросил он у Фаризы.
— Нет, — честно призналась она, — совсем не хочется. Но если нужно для следствия… Важно, чтобы они убедились: перед ними честные люди, которые не имеют никакого отношения к несчастью.
— А кто имеет? — спросила Оксана. — Или вы думаете, что это действительно несчастный случай? Это же самое настоящее убийство! Вполне допускаю, что убить хотели не домработницу, а самого Эдуарда Леонидовича, хотя после исчезновения девочки я несколько поменяла свою позицию. Получается, что убить хотели именно домработницу. И объективно самое серьезное подозрение падает на тебя, — обратилась она к хозяину кабинета. Тот не пошевельнулся. Зато Элга беспокойно спросила:
— Почему на него?
