Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер
— Это будет легко проверить, — Финч сделал пометку.
— Я не так уж уверена, — возразила Морин. — У шутника есть что-то вроде своей профессиональной этики — он никогда не скажет, кто его нанял.
— Скажет, — бесстрастно ответил Финч, — если замешан в убийство. А кто-то ещё из этих людей, помимо вас и Вейнберга, знал о Крюзе и его профессии?
— Дрю Фернесс, — признала Морин. — Я объяснила ему, когда его разыграли.
— Не уверен, мисс ОʼБрин, что это появление Талипеса Риколетти, даже если это ваш Крюз, всего лишь шутка. Вы знаете, что Федерхут и лейтенант Джексон смогли расшифровать послание из этих, как вы выразились, закорючек?
— Нет! Как? И что оно значит?
— Оно было написано алфавитным шифром, взятым из одного из рассказов о Холмсе…
— И, — вставил Джексон, — гласит: «Стивен Уорр, выстрел отменил тот договор».
Морин задумалась.
— Но это глупо. Если вы собираетесь убить человека, вы не говорите ему заранее. А если хотите сказать ему, то не используете закорючки.
— Убийцы делают много забавного, — сухо заметил Финч. — Ещё какие проявления?
— Он прислал мне подарок, дурацкую шутку, и была записка для него от посыльного. По крайней мере, это выглядело как записка; но там что-то стучало, и я не думаю, что внутри вообще была бумага.
— Её и не было. Хотите посмотреть, что там было?
— Само собой.
Лейтенант Финч извлёк белый конверт и высыпал на стол его содержимое. Оттуда выпали в своей бессмысленной невинности пять высохших зёрнышек апельсина.
Глава 8
В некотором смысле зёрнышки апельсина помогли. Они стали последним штрихом нереальности. Невозможно ощутить подлинную трагедию смерти в мире, где рисуют пляшущих человечков, угрожая убийством, и посылают с особым гонцом высохшие зёрнышки апельсина. Теперь Морин могла излагать лейтенантам весь ужас пережитого ей так спокойно, словно рассказывала странный сон, приснившийся ей прошлой ночью.
История эта была в основном такой, какой она рассказала её впервые, только что придя в сознание. Самые ловкие вопросы Финча не смогли дать никаких существенных подробностей. Наконец, её отпустили, и она вернулась под руководством сержанта в гостиную, где и просидела терпеливо до трёх часов ночи.
Эти два часа были адом. Присутствие сержанта — этого солидного, пожирающего леденцы символа подозрения, нависшего над всеми ними, — болезненно мешало разговору. Одного за другим «Иррегулярных», мистера Вейнберга и даже миссис Хадсон отводили к Финчу. Один за другим они возвращались — миссис Хадсон в слезах, мистер Вейнберг с национальными стонами, Харрисон Ридгли в состоянии дрожи, походившей на преждевременное похмелье, Дрю Фернесс несколько потрясённый, а трое старших «Иррегулярных» — невозмутимыми и проявляющими лишь определённый абстрактный интерес к преступлению как таковому.
Джонадаб Эванс, единственный из всех, прокомментировал свою беседу.
— Мне нравится наш лейтенант Финч, — объявил он. — Может быть, эта трубка просто напоминает мне доброго друга в Миссури, но готов поклясться, что этот человек — соль земли. Думаю, мы в хороших руках.
Последовавшее за его ремаркой молчание могло значить что угодно.
Наконец, где-то в десять минут четвёртого, Финч сам появился в комнате вместе с Джексоном.
— На сегодня мы закончили, — сказал он. — Мне нужно поспать, прежде чем я начну куда-то двигаться. Вы, конечно, все понимаете, что остаётесь здесь.
— Здесь? — вскричал мистер Вейнберг.
— Почему нет?
— Почему? Он спрашивает меня! Почему? Один день без меня, и где «Метрополис-Пикчерз»? Капут!
— Он прав, лейтенант, — вставила Морин. — Завтра мы должны вернуться на студию, хотя одному богу известно, в какой форме мы будем.
— Если бы я попытался остановить вас, — размышлял лейтенант Финч, — юридический отдел мистера Вейнберга быстро доказал бы, что у меня нет на это никакого права. Да, вы прямые свидетели; но при нынешнем положении вещей мне сложно было бы доказать в суде, свидетели чего вы. Вот в чём кто-то был умён — быть может, не слишком умён, но сейчас не время разбираться, где была ошибка. Ладно, вы двое можете идти, но, конечно, вы понимаете, что останетесь под наблюдением. Все остальные живут здесь, не так ли? Это упрощает дело. Я оставляю тут в доме сержанта Ватсона.
Волна чистого удовольствия прокатилась по всем присутствующим. Никто так и не разразился смехом, но веселье было бы очевидно для куда более тупого человека, чем лейтенант Финч.
— В чём шутка? — потребовал он.
Наконец, доктор Боттомли издал смех, который долго сдерживал.
— Это слишком прекрасно, лейтенант. Вот все мы, любители криминалистики и преданные почитатели Учителя Холмса. Каждый из нас, вне всякого сомнения, воображает, что сможет раскрыть это преступление; а главной его потребностью будет конфидент, Ватсон. И, ад и смерть, сэр, ведь вы предусмотрительно снабжаете нас таковым!
— Всё это совсем не так забавно, — покачал головой Финч. — Он здесь по очень насущной причине и не забывает это. Возможно, увидимся завтра, так что всем доброй ночи — насколько от неё ещё что-то осталось.
Он повернулся в дверях.
— Кстати, мисс ОʼБрин, я наконец вспомнил тот лимерик целиком. Он звучит так:
Жил старик с сединой в бороде,
Восклицавший весь день: «Быть беде!
Две вороны и чиж,
Цапля, утка и стриж
Свили гнёзда в моей бороде!»[52]
— Доброй ночи! — заключил он.
Лейтенант Джексон задержался.
— Вы уверены, что все хотите лечь спать? — спросил он.
От лица присутствующих выступил доктор Боттомли.
— Если вы имеете в виду то, что я думаю, лейтенант, то есть, если вы хотите обсудить это дело с нами, ответ таков: мы ваши, пока утро, рыжий плащ накинув, не ступит по росе восточных гор.[53] Короче, вперёд.
— Миссис Хадсон, — взмолилась Морин, — будьте добры, не могли бы вы принести кофе и, может быть, немного бутербродов или вроде того? Не беспокойтесь о диетологии; просто дайте нам что-нибудь, чтобы мы могли продолжать.
— Моя позиция в этом деле, — объяснил Джексон, пока они ждали освежающего угощения, — чертовски противоречива. Официально я никто — просто ещё один из вас. В действительности, Финч более или менее оказывает мне доверие. Теперь я не собираюсь нарушать это доверие, но хочу немного поработать сам. Я намерен задать вам несколько вопросов, а в ответ на ваши сведения я дам вам такую дозу информации по делу, какую только могу на законном основании. Сделка?
— Призвать ли мне к поднятию рук? — вопросил доктор Боттомли. — Нет, думаю, едва ли в этом есть нужда. Взгляните
