Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
Кэмпион взглянул на Энн и, к своему облегчению, не увидел на ее лице явного отвращения к неприятным подробностям, которые должны были непременно последовать.
Мистер Чито продолжал:
— Итак, я отправил друга за полицией, а сам стал изучать тело. У меня пытливый ум настоящего изыскателя. Первым делом я заключил, что утопленник — бродяга. Тут я ошибся. Борода, как я теперь знаю, растет даже после смерти человека. Зрелище было крайне неприятное: голову наполовину разнесло пулей. Я стал искать характерные для огнестрельных ранений подпалины. Но вода, как вы понимаете…
Мистер Кэмпион откашлялся.
— Тело было связано, не так ли?
— Да, это я также отметил, — ничуть не смутившись, кивнул мистер Чито. — Ноги были крепко связаны тонкой веревкой, да и руки тоже, но шнур порвался — только вокруг запястий остались его обрывки. Из этого я заключил, что тело некоторое время находилось на стремнине. Шнур зацепился за корни ив и не позволил телу уплыть дальше. Вы должны понимать, что зрелище было пренеприятное. Труп распух в воде. Веревка была насквозь мокрая и уже начала гнить.
За эту веревку мистер Кэмпион, образно говоря, и уцепился:
— Что это был за шнур? Новый — если не считать воздействия воды?
Мистер Чито задумался. По всему было ясно, что он любит предаваться такого рода размышлениям.
— Любопытный вопрос. Я тоже себе его задавал. После осмотра шнура выяснилось, что он легко рвется — очевидно, им уже пользовались. Думается, шнур был из разряда бельевых веревок.
Кэмпион виновато взглянул на Энн.
— Послушайте… надеюсь, вы не будете против, если я попрошу мистера Чито любезно продемонстрировать нам, как именно был связан труп?
— Ну что вы, — слегка растерянно, но в целом спокойно ответила мисс Хельд.
Мистер Чито пришел в восторг и с готовностью вскочил на ноги. Энн открыла ящик стола, из которого достала моток шпагата.
— Бельевых веревок у меня нет, но это должно сгодиться.
Мистер Чито взял шпагат и торжественно отмотал необходимое количество. В других обстоятельствах он был бы откровенно смешон — да и в этих тоже.
— Я на глаз прикинул, сколько веревки было использовано для связывания тела, — сказал он, строго глядя на Кэмпиона. — По моей оценке — около пяти ярдов, возможно, с половиной. Ноги убийца связал более коротким куском веревки.
Он нагнулся к ногам Кэмпиона и мгновенно обмотал их шпагатом.
— Вот. Я потом и на друге это демонстрировал. Как видите, ноги крепко прижаты друг к другу, узел спереди. А руки, стало быть, были связаны вот так.
Руки мистера Кэмпиона завели за спину и там скрутили. Он стоял на коврике мисс Хельд, нелепый, улыбчивый и стянутый шпагатом, как куриная тушка. Мистер Чито гордо отошел в сторону.
— Готово. Полюбуйтесь!
В ярких глазах Энн Хельд затанцевал озорной огонек.
— Связан на совесть!
— Да, — поспешно добавил мистер Чито, — но чувствуется рука любителя. Это обычные узлы, не морские.
Мистер Кэмпион проверил свои путы на прочность.
— Однако, когда тело обнаружили, руки были свободны, верно?
— Верно, — согласился мистер Чито. Он прыгнул за спину Кэмпиону и одним махом разрезал шпагат. — Вот так! Шнур, уже и без того изношенный, не выдержал веса отяжелевших рук утопленника. Когда я его нашел, он был связан следующим образом. — Он указал на запястья Кэмпиона: на правом осталась одна-единственная петля с простым скользящим узлом, на левом — три петли.
Данное открытие произвело большое впечатление на мистера Кэмпиона.
— Позвольте вас поздравить, мистер Чито. У вас настоящий талант. Вам впору работать детективом. А что-нибудь еще интересное вы заметили?
Мистер Чито вновь задумался.
— Вероятно, стоит рассказать о пальто. На утопленнике было теплое синее пальто, застегнутое под самое горло. Словно бы, — добавил он с театральной торжественностью, — словно бы он предчувствовал надвигающуюся бурю и решил встретить стихию во всеоружии.
Кэмпион замер, прекратив развязывать путы.
— Застегнулся на все пуговицы, говорите? Это точно?
На миг ему и мисс Хельд показалось, что уж теперь-то мистер Чито смертельно обидится.
— Я — наблюдатель. Я обращаю внимание на подобные вещи. Я сразу заметил, что пальто застегнуто под горло.
Кэмпион аккуратно смотал шпагат и положил на стол.
— Как странно, — наконец проговорил он. — А его шляпа — она была поблизости? Эндрю ведь вышел из церкви в шляпе — в котелке, если мне не изменяет память.
— Шляпы я нигде не увидел, — уверенно ответил мистер Чито. — В сегодняшней газете я прочел, что ее до сих пор не нашли.
Эти два незначительных обстоятельства как будто заинтересовали мистера Кэмпиона больше, чем все услышанное. Он так и стоял на коврике у камина, глядя в пустоту, и на лице его царило привычное глуповатое выражение.
Мистер Чито тоже задумался.
— Из своих наблюдений, — вдруг сказал он, — я сделал вывод, что бедолага недалеко уплыл от места, где его убили.
И вновь мистер Кэмпион обратил на студента пристальный взор.
— Правда? Почему же?
— Объясню. Выше по течению есть небольшой пешеходный мостик. Возле него образовался водоворот, и в этом месте утопленник болтался бы по сей день, если бы его сбросили в реку еще выше. Вы можете легко в этом убедиться. Я сегодня утром снова туда ходил и сделал несколько наблюдений. На мой взгляд, тело скинули в реку где-то между мостом и ивовыми зарослями. Никаких следов борьбы на берегу нет, но с тех пор прошло дней десять — притом весьма дождливых дней. Также хочу отметить, что в это время года в низине возле берега всегда стоит легкий туман. Итак, я закончил. Вы, несомненно, узнали много нового?
— О да, — закивал мистер Кэмпион. — Я бы вряд ли узнал больше, даже если сам нашел бы тело.
— Разумеется, — сказал Чито.
Кэмпион, решив, что и так слишком надолго оторвал своего осведомителя от получения высшего образования, сердечно поблагодарил всех за встречу и вежливо удалился.
Энн проводила его до двери.
— Что ж, надеюсь, на вас снизошло подлинное озарение, — прошептала она.
Кэмпион заулыбался.
— Воистину, теперь-то мне все ясно! Представляю, сколько удовольствия он получит на слушании. Все же правду говорят, нет худа без добра…
Однако, шагая по Паркерс-Пис, Кэмпион никак не мог избавиться от крутившихся в голове неприятных мыслей. Что делал дядя Уильям те двадцать пять минут, за которые не смог отчитаться перед матерью? Возможно ли, что в роковой день старик не расстался с Эндрю Сили, а дошел вместе с ним до реки и под прикрытием тумана связал его, застрелил и швырнул труп в реку, после чего преспокойно отправился обедать? Почти сразу Кэмпиону стало ясно, что это невозможно сразу по нескольким причинам. Будь его нелепая догадка верна, это бы означало, что дядя Уильям спрятал пятнадцать футов веревки и револьвер где-то на себе и высидел с ними полуторачасовую службу. А прежде чем связать злополучного Эндрю, он зачем-то застегнул ему пальто на все пуговицы и присвоил себе котелок.
Мистер Кэмпион был раздосадован. Здесь явно приложил руку упомянутый инспектором фокусник.
Глава 9
Грязное белье
В девять часов вечера мистер Кэмпион пришел к выводу, что к классическим испытаниям огнем и водой следует добавить испытание семейным ужином в «Обители Сократа». Он уже давно понял, что никакое заурядное бедствие не способно изменить заведенный в доме порядок; мало того, трагедия никак не отразилась даже на ходе сей повергающей в трепет трапезы.
То был не ужин, а катастрофа.
Столовая представляла собой просторный квадратный зал с алыми узорчатыми обоями и красными бархатными портьерами. Темная краска и турецкий ковер отнюдь не освежали обстановку, и, как справедливо заметила Джойс, любой входивший в комнату сразу чувствовал, что уже переел.
Большой овальный стол размером с каток был накрыт парчовой скатертью, а на ней громоздился внушительный сервиз — вся жизнь одного несчастного мальчика из обслуги уходила на мытье и натирку этих многочисленных тарелок и чашек. Именно здесь мистер Кэмпион впервые увидел воочию посеребренный рог изобилия, который в викторианские времена наполнялся горячей водой с единственной целью: чтобы гости могли согреть в нем ложку для поедания жирного яства под названием «густой суп».
В тот вечер большая столовая казалась очень пустой. Кэмпион сразу понял почему: несмотря на отсутствие двух человек, все остальные члены семьи остались на своих местах, которые занимали, по-видимому, на протяжении многих лет. Миссис Каролина сидела во главе стола. На ней было черное тафтяное платье с рукавами до локтя; кремовые хонитонские кружева прикрывали ее тонкие предплечья, на груди было жабо из таких же кружев, а на голове — чепец.
