Агата Кристи - Унесенный потоком

— Видишь ли, в последнее время газеты сообщают о самых ужасных происшествиях. Эти демобилизованные солдаты… они пристают к девушкам.

— Думаю, девицы сами напрашиваются на это, — с кривой улыбкой заметила Линн.

Да, девушки ищут приключений… Ну а кто, в конце концов, не хочет этого?..

— Линн, дорогая, ты меня слушаешь?

Линн моментально пришла в себя. Ее мать о чем-то говорила.

— Что ты сказала, мама?

— Я говорю тебе о подружках невесты, дорогая. Я надеюсь, что они все принесут продовольственные талоны. Очень хорошо, что после демобилизации ты сохранила все свои воинские карточки. Мне очень жаль девушек, которые в наше время выходят замуж и не имеют ничего, кроме обычных купонов. У них на свадьбе нет никакого разнообразия. Я уже не говорю о нижнем белье. Так что тебе, Линн, просто повезло.

— О да, очень.

Линн ходила по комнате, брала различные предметы и, бросив взгляд на них, ставила на место.

— Ты как будто не можешь найти себе места, дорогая. Это действует на нервы.

— Прости, мамочка.

— Так все в порядке?

— А что должно быть не в порядке? — спросила Линн.

— Не хватай меня за горло, дорогая. Так, теперь о подружках невесты. Я думаю, тебе следует пригласить дочь Макрэ. Ее мать, если помнишь, была моей близкой подругой, и я думаю, она обидится, если…

— Право, мама, разве это не моя свадьба?

— Да, конечно, твоя, Линн, но…

— Если вообще будет свадьба!

Она совсем не собиралась говорить этого. Слова сами сорвались с ее губ. Она хотела бы их вернуть, но было уже поздно. Миссис Марчмонт в тревоге уставилась на дочь.

— Линн, дорогая, что ты имеешь в виду?

— О, ничего, мама.

— Ты поссорилась с Роули?

— Нет, конечно нет. Не стоит волноваться, мама, все в порядке.

Но Адела с большой тревогой уставилась на свою дочь, чувствуя, какое смятение царит в душе у Линн.

— Я всегда считала, что, выйдя замуж за Роули, ты будешь как за каменной стеной, — с горечью произнесла миссис Марчмонт.

— А кому это нужно? — презрительно спросила Линн. Она вдруг резко повернулась, — Кажется, звонил телефон?

— Нет. А что? Ты ждешь звонка?

Линн покачала головой. Унизительно ждать, когда зазвонит телефон. Он сказал, что позвонит ей вечером. Он должен. «Ты сходишь с ума», — сказала она себе.

Почему ее так влечет к этому человеку? Перед ее мысленным взором встало его потемневшее, несчастное лицо. Она пыталась отогнать это видение, вспомнить широкое добродушное лицо Роули, его простую улыбку, любящий взгляд. Л любит ли Роули ее на самом деле, подумала она. Если б он ее действительно любил, то в тот день, когда она умоляла его раздобыть пятьсот фунтов, он бы понял ее и не стал бы заводить этот убедительный, но доводящий до бешенства разговор. Выйти замуж за Роули — это значит жить на ферме, никуда не ездить, никогда больше не бывать за океаном и не вдыхать экзотических ароматов. Это значит никогда не быть свободной…

Резко зазвонил телефон. Линн глубоко вздохнула, пересекла холл и взяла трубку.

Как удар прозвучал для нее раздавшийся по телефону высокий голос тети Кэтти.

— Линн? Это ты? О, я так рада. Ты знаешь, кажется, я все перепутала — о встрече…

Голос зажурчал по телефону. Линн слушала, кое-что вставляла, одобряла и выслушивала слова благодарности.

— Как хорошо, Линн, что ты всегда так добра и так практична. Ты даже не можешь себе представить, как у меня все перепуталось.

Удивительно, если б было наоборот, подумала Линн. Способность тети Кэтти путать самые простые вещи доходила до виртуозности.

— Но я всегда говорила, — закончила тетя Кэтти, — что все идет не так. Наш телефон не в порядке, и я вынуждена была позвонить из телефонной будки. Но у меня не было двухпенсовой монетки, только в полпенса, так что я должна была пойти…

В конце концов разговор закончился. Линн положила трубку и вернулась в гостиную.

С тревогой в голосе Адела Марчмонт спросила:

— Это… — и, не закончив, замолчала.

— Тетя Кэтти, — быстро ответила Линн.

— Что ей нужно?

— О, как всегда напутала.

Линн села, взяла в руки книгу и бросила взгляд на часы. Да, еще слишком рано.

Пять минут двенадцатого вновь раздался телефонный звонок. Линн медленно подошла к телефону, уверенная, что это вновь тетя Кэтти…

Но оказалось иначе.

— Уормсли-Уэйл, 34? Лондон вызывает мисс Линн Марчмонт.

Ее сердце забилось.

— Мисс Линн Марчмонт у телефона.

— Не вешайте трубку, пожалуйста.

Она ждала. Раздались неясные звуки, затем наступила тишина. Телефонная служба становилась все хуже и хуже. Линн продолжала ждать. Наконец она сердито нажала на рычаг. Раздался другой женский голос, безразличный, холодный и бесстрастный. «Повесьте трубку, пожалуйста, — произнес он. — Вам позвонят позже.»

Она положила трубку, пошла к гостиной, но, едва взялась за ручку двери, как вновь раздался звонок. Линн поспешила обратно.

— Алло?

— Уормсли-Уэйл, 34? — спросил мужской голос. — Лондон вызывает мисс Линн Марчмонт.

— Говорите.

— Минуточку, пожалуйста, — произнес голос и быстро добавил: — Лондон, говорите, вы на линии…

И вдруг неожиданно раздался голос Дэвида.

— Линн, это ты?

— Дэвид!

— Я должен поговорить с тобой…

— Да…

— Послушай, Линн, я думаю, мне лучше уехать…

— Что ты имеешь в виду?

— Уехать совсем из Англии. О, это достаточно просто. Я не хотел покидать Уормсли-Уэйл. Но что в этом хорошего? У нас с тобой ничего не получится. Ты — прекрасная девушка, Линн, а что касается меня, то я как был авантюристом, так им и останусь. Не думай, что ради тебя я готов исправиться. Я бы хотел этого, но… не получится. Да, тебе лучше выйти замуж за трудолюбивого Роули. У тебя с ним никогда не будет тревог. Я должен всыпать себе по первое число…

Она держала трубку и молчала.

— Линн, ты слушаешь?

— Да.

— И ничего не скажешь?

— А что говорить?

— Линн?

— Ну?..

Как ни странно, даже на таком огромном расстоянии она чувствовала его волнение и нетерпение…

Он тихо выругался и выпалил:

— К черту все! — и повесил трубку.

Миссис Марчмонт, выйдя из гостиной, спросила:

— Кто это?

— Ошиблись номером, — бросила Линн и быстро поднялась наверх.

Глава 15

По утрам в «Олене» было принято будить гостей в нужный им час простым стуком в дверь и криком «Восемь тридцать, сэр» или «Восемь часов», в зависимости от того, как было условлено. При настойчивых просьбах приносили и утренний чай в фарфоровом чайнике, который ставили на коврик у двери.

В среду утром молодая горничная Глэдис по заведенной традиции постучала в 5-й номер, крикнула «Восемь пятнадцать, сэр» и поставила поднос с таким грохотом, что молоко выплеснулось из молочника. Затем она продолжила свой путь, будя постояльцев и выполняя другие обязанности.

Только в десять часов она заметила, что поднос с чаем у 5-го номера все еще стоит на коврике.

Джентльмен из 5-го не был соней. Тут она вспомнила, что из окна этого номера можно выбраться на плоскую крышу соседнего дома. Вполне возможно, подумала Глэдис, что человек из этого номера сбежал, не заплатив по счету.

Но все оказалось не так. Мужчина, зарегистрировавшийся как Энок Арден, лежал в самом центре номера лицом вниз. Даже не искушенная в медицине Глэдис сразу же поняла, что он, без всякого сомнения, мертв.

Глэдис закричала. Затем выскочила из номера, сбежала вниз по лестнице и продолжала кричать:

— О, мисс Липпинкотт… мисс Липпинкотт… о…

В это время Беатрис Липпинкотт сидела у себя в комнате с порезанной рукой, которую забинтовывал доктор Лайонел Клоуд. Он уронил бинт и раздраженно повернулся к ворвавшейся девушке.

— О, мисс!

— Что такое? — рявкнул доктор. — Что такое?

— В чем дело, Глэдис? — спросила Беатрис.

— Джентльмен в 5-м номере, мисс. Он лежит на полу. Мертвый.

Доктор уставился на девушку, а затем на мисс Липпинкотт. Та, в свою очередь, на Глэдис, а затем на доктора.

Наконец доктор Клоуд неуверенно произнес:

— Чепуха.

— Мертв как покойник, — воскликнула Глэдис и добавила с явным удовольствием: — А голова у него вдребезги!

Доктор посмотрел на мисс Липпинкотт.

— Может быть, мне стоит…

— Да, пожалуйста, доктор Клоуд. Но вообще… вряд ли… Это кажется невероятным!

Они все вместе поднялись наверх, Глэдис впереди. Доктор Клоуд сразу же склонился над распростертым телом. Затем посмотрел на Беатрис.

Его манеры изменились. Стали резкими и властными.

— Вам бы следовало позвонить в полицию, — сказал он.

Беатрис Липпинкотт вышла. За ней последовала Глэдис, которая в ужасе шептала: