Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер

— Откройте окно, — резко произнёс он, но затем понял, что оба окна уже открыты. Комната казалась ужасно тихой. Он задался вопросом, почему; затем понял, что это смолк голос Вейнберга по телефону.

Маленький продюсер стоял в двери, через которую вошёл Фернесс.

— Пятнадцать лет я заливаю газеты рекламой, — стонал он. — А теперь, когда они мне нужны, что происходит? Ничего. А теперь это. Что тут происходит? — вздохнул он.

— Не знаю, — сказал Федерхут. — Мистер Фернесс входит в комнату, неся эту юную леди, и больше мы ничего не знаем.

— Морин! — в голосе Вейнберга звучало искреннее сочувствие, но Джексон жестом отодвинул его.

— Дайте ей время прийти в себя. Виски должен помочь. Похоже, это всего лишь обморок.

— Могу я что-нибудь сделать?

Это был Джонадаб Эванс. Как и откуда он вошёл в комнату, сказать никто не мог; но неприметный человечек был там, и на его сухом лице пылало страстное желание быть полезным.

— Да. Можете подняться наверх и попросить доктора Боттомли спуститься сюда. Он может нам понадобиться.

— Спасибо, — кивнул мистер Эванс и вновь исчез.

Джексон влил виски через губы Морин. Её тело слегка пошевелилось; казалось, сознание к ней медленно возвращается. Лейтенант повернулся к Фернессу.

— Где вы её нашли?

— В коридоре наверху. Прямо у двери комнаты, где мы оставили Уорра. Я не заметил её, когда проходил мимо в первый раз. Заглянул в… в другие места, где она могла быть, а потом, возвращаясь, я… я чуть не споткнулся об неё.

— Уорр уже пришёл в себя?

— Я в его комнату не заглядывал. Хотел только одного — принести её сюда, вниз, и помочь ей. Но припоминаю, что у него в комнате было всё ещё темно.

Тревожная мысль продолжала мучить лейтенанта Джексона.

— И вы уверены, что ваша машина не издавала хлопка?

— Совершенно уверен, лейтенант. Но что за… — этот вопрос, по-видимому, поразил Фернесса.

— Ничего… Надеюсь.

Как раз в этот момент вошёл доктор Руфус Боттомли с большой калабасовой трубкой в руках. За ним следовал маленький создатель Дерринга Дрю. Без лишних слов доктор Боттомли подошёл к дивану.

— С ней всё в порядке, — проговорил он после краткого осмотра. — Просто дайте ей время прийти в себя.

— Значит, это просто обморок?

— Не могу сказать, лейтенант. На затылке у неё синяк — возможно, от падения. Возможно, причина и другая. Мрмфк. Что случилось?

— Боюсь, — сказал Джексон, — рассказать нам это может только она. На втором этаже всё в порядке?

— Вполне.

— Вы не заглядывали, случаем, в комнату, где мы оставили Уорра?

— Нет. Но зачем?..

— Она приходит в чувство! — с ликованием, но не без педантизма промолвил Дрю Фернесс.

Морин немного приподнялась и оглядела шестерых встревоженных мужчин.

— Я нахожусь, — медленно и чётко произнесла она, — в гостиной временного дома «Иррегулярных сил с Бейкер-стрит» по адресу Ромуальдо-драйв, 221б, находящегося в собственности «Метрополис-Пикчерз», продюсируемой Ф. Х. Вейнбергом. Вот! Видите — не надо мне рассказывать, где я.

— Бедное дитя бредит, — сочувственно пробормотал мистер Эванс.

— Но, — прибавила она, — хотела бы я знать, почему я тут.

— Как и мы, — сказал Джексон.

— О боже, — она посмотрела на него. — Вы лейтенант полиции, да? Друг Фергюса?

— Да, — улыбнулся он.

— Теперь я начинаю припоминать… — она вздрогнула. — Лейтенант Джексон, боюсь, вам всё-таки придётся действовать так, словно вы были при исполнении.

— Так что же всё-таки произошло? — застонал мистер Вейнберг. — В газетах уже скандал, а теперь ты приносишь нам что-то новое? Морин, ради меня!

Джексон не обращал на него внимания.

— Что вы имеете в виду, мисс ОʼБрин?

— Мне кажется, я помню, как какая-то понимающая душа влила в меня виски. Думаю, если вы дадите мне ещё одну порцию, я справлюсь лучше.

Дрю Фернесс наполнил стакан и протянул ей. Доктор Боттомли столь же бережно протянул бутылку.

Она сделала глоток и слегка дёрнулась, словно пытаясь уложить воедино разбегающиеся воспоминания.

— Так. Хорошо, лейтенант, вот ваша задача: я видела, как Стивен Уорр был убит.

Она произнесла это довольно спокойно, но голос дрожал против её воли. Мужчины отреагировали по-разному. Мистер Вейнберг выразил стоном изумление; можно было расслышать, как он размышляет о скандальных заголовках. Джонадаб Эванс словно захотел иметь черепаший панцирь, чтобы втянуть туда голову. Дрю Фернесс повернулся и сделал вид, что спешит наверх во всём разобраться. Лейтенант Джексон остановил его.

— Давайте сперва послушаем рассказ, — сказал он.

— Не то чтобы мы не доверяли вам, мисс ОʼБрин… — закивал доктор Боттомли.

— Понимаю, — улыбнулась Морин. — Вы решили, я схожу с ума от перегрева, и не хотите поднимать шум, пока не разберётесь, есть ли смысл в моей болтовне. Не виню вас.

— Итак, расскажите, мисс ОʼБрин, что же произошло. А затем, — заверил её Джексон, — я предприму необходимые меры.

— Ладно. Смейтесь надо мной. Я готова. Ну, вы помните, что я поднялась наверх припудрить нос.

— Сколько было времени? — спросил доктор Боттомли.

— Не знаю. Спросите лейтенанта — он был здесь.

— Лейтенант?

— Боюсь, доктор, я не знаю. Начинаю понимать, почему свидетели так не уверены. Где-то около одиннадцати.

— Ну, — продолжала Морин, — когда бы это ни было, я поднялась наверх. Чтобы пройти в ванную, мне надо было миновать все спальни. Во всех них было темно, включая ту, где был Стивен Уорр, но за исключением вашей, доктор. Под вашей дверью я заметила свет. Выходя, я забрала своё пальто и снова пошла по коридору. Но на сей раз свет лился из комнаты, где вы оставили Уорра. Я старалась проскользнуть мимо него как можно тише, но он стоял в дверях и заметил меня, — она замолчала и попыталась найти свежие силы в виски.

— Продолжайте, Морин, — проговорил Фернесс.

Она словно не заметила, что он впервые использовал её крестильное имя.

— Он всё ещё выглядел пьяным и злобным, с затуманенным взором. Он просто стоял там, слегка покачиваясь, и я решила, что, наверное, смогу пройти мимо. Но он вдруг позвал меня, и я остановилась. Не знаю, зачем. Полагаю, отчасти, чтобы подшутить над ним — не дать ему устроить ещё одну сцену. Но, кроме того, было что-то в его голосе — какая-то грубая властность. Не знаю. Я ненавидела его, я хотела уйти, и всё-таки я остановилась. И тогда он начал говорить. Его голос звучал низко и настойчиво, и он просто опять говорил… разные вещи. Можете догадаться, чего он хотел; я не обязана вам это рассказывать. Но дело было не только в этом. Он продолжал говорить обо мне, и о мистере Вейнберге, и о Дрю. Грязные вещи. И пока он продолжал, я словно делалась