Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер
Вечеринка развалилась быстро. Казалось, даже доставщики еды занимались уборкой с необычайной быстротой, движимые мыслью вернуться домой и рассказать о странных событиях, случающихся на голливудских вечеринках. Совсем скоро в усыпанной цветами комнате осталась лишь горстка людей: пятеро «Иррегулярных», Морин и лейтенант, чувствовавший определённую ответственность за то, чтобы всё прошло гладко. Ф. Х. снаружи по телефону отчаянно задействовал все силы, какими был наделён, побуждая газеты забыть об истории Уорра, в чём, судя по неистово возвысившемуся голосу, едва ли преуспел.
Стивен Уорр со своим портфелем были отнесены в запасную спальню наверху, где брошены соответственно на кровать и на пол. Удивительно тяжёлый портфель, по-видимому, твёрдо выдержал все передряги этого вечера. Он по-прежнему выглядел аккуратным и деловым, но хозяину его, несомненно, требовалось несколько часов забвения, прежде чем он сможет вступить хотя бы в дискуссию. Что с ним делать, когда он полностью оправится, не знал никто, но эта проблема была молча отложена до тех пор, пока ей не придётся заняться вплотную.
И даже небольшая оставшаяся группа в свой черёд распадалась. Харрисон Ридгли III, быстро приближавшийся к состоянию, наличию которого он, по его словам, завидовал в Уорре, объявил, что прогуляется по вечернему холодку, провожаемый предупреждениями Морин, что на Ромуальдо-драйв и соседних извилистых улочках легко заблудиться. Доктор Боттомли удалился в свою комнату выкурить трубку. Джонадаб Эванс просто исчез, так что никто, похоже, не заметил его отсутствия. Оставшиеся четверо вяло переговаривались (Джексон до тех пор никогда в полной мере не осознавал значения слова «бессвязный»), пока Морин вдруг резко не встала.
— Слушайте, — сказала она. — Я работающая девушка, и если я знаю репортёров, завтра у «Полли» будет напряжённый день. Я иду домой.
Джексон посмотрел на часы.
— Подвезти вас, мисс ОʼБрин?
— Всё в порядке. Я могу спуститься в Хайленд, если не наткнусь в ночном воздухе на нашего домашнего циника, и поймаю там красный вагон.[44] А тот довезёт меня почти что до дома.
— Мисс ОʼБрин… — застенчиво предложил Дрю Фернесс. — Я… у меня привычка дышать свежим воздухом по вечерам. Собственно говоря, я собирался забрать свою машину. Если бы я мог совместить заботу о здоровье и услугу подвезти вас…
Он задумался, что сказала бы об этой только что выявленной привычке тётя Белль, с религиозным пылом ругавшая его за то, что он мало гуляет.
— Хорошо, — загадочно улыбнулась Морин. — Никто не скажет, что представитель ОʼБринов чего-то не попробовал. Пойду заберу пальто и попудрю носик.
— Заверяю вас, мисс ОʼБрин, что ваш нос ничуть не блестит.
Морин поймала взгляд Джексона и ухмыльнулась.
— Когда-нибудь, мистер Фернесс, я преподам вам краткий вводный курс английских идиом. Выводите машину, я сейчас спущусь, — и она легко побежала по ступенькам.
— Хорошего вечера, господа, — сказал Фернесс. — Увидимся позже, полагаю… или, возможно, утром.
— Пока, — помахал Джексон, а Отто Федерхут буркнул:
— …n Abend.[45]
— Полагаю, — заметил Джексон, оставшись с эмигрантом наедине, — в ходе своей юридической работы в Вене вы часто сталкивались с методами европейской полиции?
— Jawohl, Herr Leutnant,[46] — Федерхут кивнул лохматой седой головой. — И, надеюсь, сегодня вечером вы не чувствуете, что должны немедленно уйти. Я хотел бы немного поговорить с вами о полиции.
— Я свободен до завтрашнего полудня. И нет особых причин торопиться в постель, — Джексон лениво мерил шагами комнату. — Ну, давайте — залпом!
— Залпом?
— В смысле — вперёд.
— Если даже у профессора вашего языка, — улыбнулся Федерхут, — проблемы с вашими идиомами, как можно винить такого бедного иностранного учёного, как я? Я помечаю в своём уме: «залп» не всегда значит «выстрел»!
И тут откуда-то снаружи комнаты раздался громкий хлопок.
Отто Федерхут вытаращил глаза.
— Этот дом отвечает мне эхом, — вскричал он, — или это был…
— Автомобиль, должно быть, — покачал головой Джексон. — Просто Фернесс пригнал свою машину.
Юрист с облегчением откинулся на спинку кресла.
— Порой я забываю, что нахожусь в Америке, где громкий шум означает лишь удовольствия жизни, а не внезапный конец этих удовольствий. Но спросить я вас хотел вот о чём: верно ли — до меня дошёл слух, — что здесь, в Лос-Анджелесе, у вас есть что-то вроде гестапо герра Гиммлера?
— Гестапо?
— Вновь эхо, Herr Leutnant? Гестапо — это Geheime Staats-Polizei, Тайная государственная полиция, которая выслеживает коммунистов и евреев. Нет ли у вас здесь подобной банды преследователей?
— О, вы про Красную команду.[47] Да, было у нас такое. Новая городская администрация в значительной мере уничтожила её; но иная мокруха сошла им с рук. Я всегда был рад, что занимаюсь такими приличными вещами, вроде убийства. Не хотел бы пускать кровь какому-нибудь бедолаге только потому, что он… — Джексон вдруг оборвал фразу.
— Да?
— Посмотрите. Что, чёрт возьми, это такое? Похоже, Уорр выронил.
Он поднял белый конверт — в котором в этот момент что-то тихо застучало — с машинописным адресом:
СТИВЕНУ УОРРУ, ЭСК.
ЧЕРЕЗ «ИРРЕГУЛЯРНЫЕ СИЛЫ С БЕЙКЕР-СТРИТ»
РОМУАЛЬДО-ДРАЙВ, 221Б
На обороте была надпись карандашом:
Мистер Уорр,
Звонил мужчина — иностранный голос — просил передать вам, что это «касается Эми Грант».
Отто Федерхут безразлично посмотрел на конверт.
— Признаю, странно, что мистер Уорр получает сообщения там, где его не ждут, но меня это не слишком заботит.
— И меня интересует больше не это, — сказал Джексон. — Посмотрите вот на что, — он держал в руках визитную карточку.
Федерхут молча созерцал её, а в телефонной трубке вдали пронзительно визжал взволнованный голос мистера Вейнберга.
— Странно, — наконец проговорил австриец. — Риколетти. Мне что-то вспоминается, но слишком абсурдное, чтобы это упоминать.
— Никогда не слышал об итальянце по имени «Талипес», — заметил Джексон. — Звучит скорее по-гречески. Но меня интересует этот вот рисунок.
Он вновь положил карточку на стол. Оба склонились над ней, глядя на причудливую череду фигурок:
Здесь они, конечно, увеличены. Оригинал был столь тщательно втиснут в обратную сторону визитной карточки, что лейтенанту Джексону пришлось достать маленькую лупу — единственный положенный инструмент сыщика, который он обычно носил с собой даже в свободное время.
— Это своего рода код, — пояснил он. — Сейчас это не входит в мои обязанности — мы передаём все подобные вещи отделу, который на этом специализируется, — но я всегда более-менее
