Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер
— Труп! — недоверчиво воскликнула Морин.
— Точно. В этом доме нет и следа тела Стивена Уорра.
Глава 7
Время: час пополуночи, вторник, 18 июля 1939 года
Место: Всё ещё Ромуальдо-драйв, 221б
Двумя часами ранее они были просто группой людей самых разных профессий и рода занятий, тихо оправляющихся после не вполне удачной вечеринки. Теперь их объединили в подозреваемых по Делу Уорра. И они сидели в украшенной цветами комнате — Морин, мистер Вейнберг, «Иррегулярные» (все пятеро, ибо Харрисона Ридгли III подобрала патрульная машина на одной из улочек, переплетающихся вокруг Ромуальдо-драйв, именно так — безнадежно потерявшегося, как и пророчествовала Морин) и даже миссис Хадсон, вернувшая теперь себе достойный вид работоспособности. Лейтенант Джексон тоже был в комнате, а у двери сидел флегматичный сержант полиции, молча и безжалостно поедая леденцы из разноцветной упаковки.
— Это, — задумчиво проговорил Джонадаб Эванс, — сильно отличается от того, что Писание учило нас ждать при полицейском расследовании.
И это было первое замечание, сделанное кем-либо за почти что четверть часа.
— Как так? — спросила Морин.
— Мы пришли к вере, что несколько полицейских прибывают на место преступления, безжалостно топчутся там с полчаса, задают несколько очевидных вопросов и заканчивают тем, что: а) производят заведомо ошибочный арест или б) обнаруживают, что совершенно сбиты с толку. Затем они уходят, оставляя поле остроумию утончённого любителя. Но здесь мы не увидели никакого бессмысленного топтания. Полиция обрушивается на нас в большом количестве, но организована в высшей степени эффективно. Они занимают дом и приступают к работе с инсуффляторами, камерами и всеми механизмами, какие только можно представить. Сам Учитель мог бы надеяться найти после них забытую улику не больше, чем отыскать пшеничное зерно после нашествия саранчи.
— И допрос, — прибавил доктор Боттомли. — Ад и смерть, господа, Грегсон, Лестрейд или Этелни Джонс уже знали бы наши рассказы в мельчайших подробностях. Они бы уже беззаботно перепрыгивали со скалы на скалу ошибочных предположений, а этот лейтенант Флинч не слышал ничего, кроме краткого резюме Джексона.
— Финч, — сказал Джексон.
— Финч? Прошу прощения. Но Финч или Флинч, почему этот человек заставляет нас ждать здесь вот так?
— Действует на нервы. Не думаю, что выдам коммерческую тайну. Суть такова: если среди вас есть убийца, а вы, как люди с ясным умом, должны признать, что для Финча этот вывод логичен, то убийца в половине двенадцатого уже заготовил симпатичную историю и жаждал рассказать её, как только появится полиция. Чем дольше он ждёт тут, тем больше будет задаваться вопросом, так ли эта история хороша, как он думал. Он попытается заткнуть дыры и немного отполировать её. А конечным результатом окажется байка, которую Финч, выслушав, тут же распознает как липу.
— Но почему он не боится, что мы воспользуемся возможностью обсудить дело между собой для нашей общей защиты?
— В нашем с сержантом присутствии? Едва ли.
— Послушайте, — сказала Морин, — что за парень этот лейтенант Финч?
— Хороший детектив, — с искренним восхищением проговорил Джексон. — Здравый, проницательный человек. Ничего выдающегося — он не брутален и не блистателен, но свою работу знает. Паршиво угадывает на бумаге, так что так и не сдал экзамена на повышение с тех пор, как много лет назад стал лейтенантом, но человек он один из лучших у нас в полиции.
— Лошадиные перья, — неожиданно произнёс сержант и захохотал.
Джексон улыбнулся при виде удивления на лицах остальных.
— Не волнуйтесь. Это не непокорное неуважение к вышестоящему. Сержант просто предупреждает вас, в своей загадочной манере, об одной особенности речи Финча. По какой-то причине его манера выражаться застряла в двадцатых; но не смейтесь над этим. Это было бы неумно.
— Любопытная форма задержки развития, — заметил Боттомли. — Хотел бы посмотреть, что по этому поводу скажет психиатр.
— Надеюсь, ничего. У Финча шикарная жена и шестеро детей.
— Так это не ваше дело, лейтенант? — вставил мистер Вейнберг. — Нам надо беспокоиться об этом Финче?
— Я уже говорил вам, мистер Вейнберг, что я не при исполнении. Официально я всего лишь ещё один гость на этой вечеринке.
— Но вы же можете… о, ну, передать полномочия или как там это называется… что-то такое? — спросила Морин.
— Не знаю. Это к Финчу.
— Но послушайте, лейтенант, — слегка понизил голос Ф. Х. Вейнберг. — Нам не нужен скандал. Не поймите меня превратно; я не прошу вас ни о чём, кроме как быть хорошим сыщиком. Но если бы вы могли при случае позаботиться о репутации «Метрополис-Пикчерз»… — под конец его голос слегка взлетел, намекая на приятное потрескивание банкнот.
— Да? — голос Джексона был жёстким и резким.
— Не то чтобы вы были посторонним, лейтенант. На нашей студии работает ваш брат. Так что, если бы вы…
Джексон встал.
— Послушайте, Вейнберг. Конечно, я знаю, в Лос-Анджелесе такое проворачивали, и это сходило с рук. Капитан нашей недавно оплаканной Красной команды, которой так интересовался Федерхут, имел обыкновение получать от крупных кампаний кругленькую сумму в качестве «консультанта по трудовым вопросам», и зарабатывал её каждый раз, как только начиналась забастовка. Но я не создан для таких вымогательств. Если я займусь этим делом, «Метрополис» получит все выгоды, какие заслуживает — ни больше, ни меньше. Но я буду работать над поимкой убийцы, безо всяких иных обязательств.
Сержант, ответив на стук в дверь, посовещался с кем-то снаружи и вновь повернулся к Джексону.
— Финч хочет сперва повидать вас, — сказал он.
— Один совет на прощание, — объявил Джексон всей компании. — Я задавал вопросы достаточно долго, чтобы знать, что правда, как бы странно она ни звучала, всегда самый безопасный ответ. Не то чтобы вы уделите моему совету внимание, но он прозвучал. Пока.
Лейтенант Герман Финч, немолодой, жилистый, ростом на полдюйма выше установленного в полиции минимума, ждал в библиотеке, окружённый стенами с книгами, явно подобранными безграмотным декоратором интерьеров. Когда вошёл Джексон, он набивал трубку из кукурузного початка.
— Садитесь, молодой человек, — проговорил он, — и закуривайте.
Джексон повиновался. Финч нахмурился.
— Как ты можешь думать о сигарете? Это как пытаться заказать еду из чайной лавки.
Он чиркнул большой спичкой о нижний край дубового стола.
— Жена хорошо меня натаскала, — пояснил он. — Там нет лака, который можно поцарапать, а если б и был, там никто бы не увидел.
Он чрезмерно задержался с церемонией розжига.
— Начнём, Герман, — нетерпеливо проговорил Джексон.
Финч медленно загасил спичку.
— Оʼкей, эм-эн-экс,[48] — проговорил он. — Не обижайся, Энди.
— Да и повода нет.
— Просто некоторые люди у нас могут быть немного рассержены на то, что я тебе скажу, — он
