Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)
– Это должно помочь нам в расследовании, мадам?
Она кивнула:
– Снимок сделан в день нашей свадьбы.
Вынув фото из рамки красного дерева, хозяйка протянула его Холмсу.
Мой друг внимательно изучил портрет и передал мне. Фото искусно раскрасили – тут чувствовалась рука художника. Улыбающаяся невеста была одета в пышный наряд а-ля рюс: поверх расшитого золотом атласного розовато-лилового платья надето еще одно, распашное, из золотой парчи, с длинными бархатными рукавами того же розовато-лилового цвета. Волосы заплетены в косу, на голове высокий золотой кокошник, усыпанный жемчугом. Она глядела на нас с фотографии, кокетливо наклонив головку, как Долли Варден[30]. Новобрачных запечатлели на фоне романтичного средневекового замка Бодиам, в Суссексе. Темные усы жениха, очень похожие на те, что носил принц-регент, действительно были такими, как их описывал сэр Пендерел, – чрезвычайно впечатляющими.
Я вернул фотографию Холмсу. По привычке своей, он остановил на миссис Бэррингтон пристальный и в то же время отрешенный взгляд, столь характерный для него. Я уже не раз замечал, что Холмс, когда дает себе труд, применяет в общении с женщинами обезоруживающую манеру, которая позволяет ему быстро установить доверительные отношения.
Пришло время получить обстоятельные сведения об исчезновении капитана. Миссис Бэррингтон поднялась. Через внушительные двойные двери она провела нас в библиотеку, а может, кабинет супруга, закрытый от чужих глаз и ушей. Грациозным жестом она указала нам на типично английские кожаные кресла честерфилд. На расстоянии вытянутой руки от них лежала жестяная коробка с сигаретами. Холмс наклонился и взял одну. Миссис Бэррингтон устремила на меня свои лучистые глаза:
– А вы, сэр, не желаете сигарету? Рекомендую попробовать. Муж заказывает их у Ионидеса, в Александрии. Мы держим их для ценителей, вроде мистера Холмса, хотя капитан Бэррингтон вряд ли мог ожидать у себя такого знаменитого…
Ее глаза увлажнились, а нежный певучий голос затих в прелестной каденции. Она умоляюще заломила руки.
Эта женщина вызывала во мне восхищение. Несмотря на все отчаяние, в ее осанке чувствовалось благородство, а гордо вздернутый подбородок говорил о мужестве и стойкости.
Напряженное внимание, написанное на наших лицах, подсказало миссис Бэррингтон, что пора приступить к рассказу. И мы узнали, что капитан часто вставал на утренней заре, чтобы объезжать любимую лошадь в лесах на нижних склонах горы Витоша, и всегда возвращался до наступления сумерек.
Миссис Бэррингтон повернулась ко мне:
– Полагаю, доктор Уотсон, вы прекрасно разбираетесь в лошадях. Вот фотография этого жеребца. Его зовут Бригадир. Мы привезли его из Англии. Именно на нем мой муж ускакал в день исчезновения.
Я всмотрелся в снимок Бригадира. Это была лошадь недавно выведенной породы хафлингер, красивой золотисто-каштановой масти, с сильными мышцами и изящной головой. В ней чувствовалась арабская кровь.
– Прекрасный выбор для горной местности, – одобрил я.
Тут мое внимание привлекла большая картина, написанная маслом на покрытой левкасом тополевой доске. Это была работа великого портретиста нашего времени, американца Джона Сингера Сарджента.
Миссис Бэррингтон перехватила мой взгляд.
– И здесь тоже изображены мы с мужем. – Она указала рукой на картину. – И Бригадир.
С разрешения хозяйки дома мы с Холмсом встали со своих мест и подошли к картине. Миссис Бэррингтон стояла на траве в кремово-белом персидском платье и бело-зеленом кафтане. Свободно рассыпавшиеся волосы спадали на спину из-под перевитого нитками жемчуга тюрбана. На губах играла улыбка, которая теперь появлялась редко. У ног ее лежал как будто только что отложенный в сторону сарод – музыкальный инструмент, звучание которого я в последний раз слышал в кашмирской деревне. Рядом с ней стоял ее пропавший муж, худой, невысокий, но с патрицианской осанкой, в красном капитанском мундире. Его пышные черные усы казались такими объемными, что хотелось до них дотронуться.
Мой друг достал мощную лупу и приблизился к картине, чтобы рассмотреть лицо капитана во всех подробностях. Я же задумался над тем, чт́о могло привлечь столь пристальное внимание.
– А когда написана эта картина? – спросил Холмс.
– Меньше года назад. Это подарок принца к годовщине нашей свадьбы.
Мой друг отступил назад и указал хозяйке на картину:
– А что это за пара изящных бриллиантовых ласточек у вас в волосах? Фамильная драгоценность, я полагаю?
– Совсем нет, – возразила она.
– А что же тогда, позвольте осведомиться? – настаивал Холмс.
– Еще один подарок принца. Я слышала, он получил его от Катарины Шратт, актрисы из Вены.
Мы с Холмсом вернулись в свои кресла. Сыщик ободряюще посмотрел на миссис Бэррингтон:
– Не могли бы вы во всех подробностях описать события, предшествовавшие отъезду вашего мужа?
– Во время завтрака – мы пили кофе с тостами – мальчик, помощник конюха, принес записку, адресованную «Капитану Бэррингтону. Лично в руки». Паренек не знал, от кого она.
Муж прочитал записку и расхохотался. Затем сунул записку в карман и пояснил: «Мне предлагают рискованное предприятие, от которого я не в силах отказаться. Я все расскажу тебе позже, а сейчас мне надо спешить».
Я спросила: «Когда ты вернешься?»
«На рассвете», – ответил он.
Тогда я воскликнула: «На рассвете?! По крайней мере, скажи, о чем говорится в записке».
Он снова рассмеялся: «Не волнуйся. Ты обо всем узнаешь завтра, обещаю» – и добавил, что вернется с букетом цикламенов, которые соберет в лесу на горе Витоша. Звонко щелкнул каблуками, вскинул руку к виску, как будто отдавая честь, и ушел в прекрасном расположении духа.
Через некоторое время я в окно увидела мужа верхом на Бригадире. В руках он вертел ту записку. Вскоре он ускакал. – Голос ее осекся, а потом она вздохнула. – С тех пор я его больше не видела.
– Капитан Бэррингтон часто проводил ночь вне дома? – поинтересовался мой друг.
– Нет, раньше такого не было никогда, – ответила миссис Бэррингтон.
Не в силах сдержать любопытство, я вставил:
– А что, все красивые болгарские девушки выходят замуж за офицеров британской армии?
Миссис Бэррингтон зарделась:
– Я бы так не сказала.
Тут я сам засмущался и поспешил перевести взгляд моего друга. Против ожидания, Холмс не выказывал нетерпения, слушая сумбурный рассказ, а, наоборот, внимал ему спокойно и вдумчиво.
– Возможно, ваш брак с англичанином имеет какое-то отношение к его исчезновению. Не могли бы вы рассказать нам, как был заключен ваш брачный союз? – попросил Холмс.
– Для этого нужно вернуться на несколько лет назад, когда еще был жив мой отец, – ответила миссис Бэррингтон и добавила, явно обеспокоившись: – В этой истории много непонятного. Я… я даже не знаю…
– Мы в полном вашем распоряжении, – заверил Холмс с успокоительной улыбкой.
– Наши родовые владения огромны. Как у нас говорят, из окон одной фермы не увидишь дым, который валит из труб другой. Мой отец владел сотнями тысяч гектаров плодородных земель и лесных угодий здесь, в Болгарии, а также во Франции, Венгрии и где-то еще, как мне объясняли. Но там я никогда не бывала и не знаю, чт́о они собой представляют. – Она замялась. – Но дело не в этом, а в одном моем родственнике, с которым, как мне кажется, вы уже встречались.
– И кто же это? – уточнил Холмс.
– Одна из самых важных персон в окружении принца. Военный министр.
– Полковник Калчев! – воскликнул я, вспомнив предостережения Майкрофта.
– Да. Моя семья носит ту же фамилию. Константин – мой кузен. Он делает все возможное, чтобы лишить меня моих поместий.
– А какое отношение ваш кузен имеет к этим землям, позвольте спросить? – поинтересовался Холмс.
– Наши отцы были родными братьями. Причем отец Константина, старший из них двоих, умер на несколько лет раньше моего отца. Если бы Константин не был внебрачным ребенком, то унаследовал бы все земли Калчевых. Его страстное желание завладеть ими переросло в навязчивую идею. Вы не можете себе представить, с каким облегчением вздохнул мой отец, когда Константин уехал в Вену, чтобы вступить в австро-венгерскую армию. Именно там он и свел самую тесную дружбу с неким лейтенантом.
– Вы имеете в виду принца Фердинанда? – догадалась я.
Миссис Бэррингтон кивнула.
– Какое-то время ничто не предвещало беды. Как вдруг агенты русского царя похитили предшественника Фердинанда и отправили в ссылку. Это было как гром среди ясного неба. Каково же оказалось наше удивление, когда мы узнали, что Константин предложил кандидатуру Фердинанда Великому народному собранию Болгарии и его предложение принято. Мой кузен вернулся в Софию победителем вместе с новым принцем-регентом.
– Но при чем тут ваш брак с англичанином? – озадачился я.
