Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро
Мистер Дэвид? Трессилиан беспокоился из-за него. Он так похож на мать и удивительно молодо выглядит, но нервничает из-за чего-то – даже опрокинул бокал. Дворецкий быстро убрал его и промокнул стол. Мистер Дэвид, казалось, не замечает, что делает, – просто сидит весь бледный, глядя перед собой.
Кстати, о бледности – забавно, как побледнел Хорбери в буфетной, когда услышал о приходе полицейского офицера. Можно подумать, будто он…
Поток мыслей Трессилиана резко застопорился – Уолтер уронил грушу с блюда. Слуги в наши дни никуда не годятся! Им самое место на конюшне!
Он начал разливать портвейн. Мистер Харри кажется немного рассеянным и все время посматривает на мистера Элфреда. Эти двое и в детстве друг друга не жаловали. Еще бы – мистер Харри всегда был любимчиком отца, и это раздражало мистера Элфреда. Мистер Ли никогда не испытывал особой привязанности к старшему сыну. Жаль – мистер Элфред так ему предан…
Миссис Элфред встала и двинулась вокруг стола. Тафта у нее с очень приятным рисунком, да и накидка ей идет. Удивительно изящная леди…
Трессилиан направился в буфетную, закрыв за собой дверь столовой, где оставались джентльмены с их портвейном.
Дворецкий отнес поднос с кофе в гостиную, где молча сидели четыре леди. Возвращаясь в буфетную, он услышал, как открылась дверь столовой. Оттуда вышел Дэвид Ли и зашагал через холл к гостиной.
В буфетной Трессилиан прочитал нотацию Уолтеру, который слушал его с весьма дерзким выражением лица. Оставшись один, он устало опустился на стул.
Ему было не по себе. Сочельник – а в доме такая напряженная атмосфера… Не к добру это!
С усилием поднявшись, дворецкий пошел в гостиную собрать кофейные чашки. Там не было никого, кроме Лидии, которая стояла в дальнем конце комнаты, наполовину скрытая оконной портьерой, и смотрела в темноту.
В соседней комнате слышались звуки рояля. Это мистер Дэвид. Но почему он играет похоронный марш? Да, все идет не так, как надо…
Трессилиан медленно побрел по холлу назад в буфетную.
Именно тогда он услышал шум наверху – звуки бьющегося фарфора и опрокидывающейся мебели, глухие удары.
«Господи! – подумал Трессилиан. – Ведь там хозяин! Что там происходит?»
И затем послышался громкий крик – жуткий, пронзительный визг, перешедший в хриплое бульканье.
Какой-то момент Трессилиан стоял словно парализованный, потом выбежал в холл и стал быстро подниматься по широкой лестнице. К нему присоединились остальные. Крик был слышен во всем доме.
Пройдя мимо ниши с призрачно белеющими статуями, они поспешили по коридору к комнате Симеона Ли. У двери уже стояли мистер Фэрр и миссис Дэвид. Она прислонилась к стене, а он теребил ручку.
– Дверь заперта! – сказал Стивен.
Харри Ли оттолкнул его и сам взялся за ручку.
– Папа, открой нам! – крикнул он и поднял руку, призывая к молчанию. Все прислушались, но ответа не последовало. Из комнаты не доносилось ни звука.
У парадного входа позвонили, но никто не обратил на это внимания.
– Нужно взломать дверь, – сказал Стивен Фэрр. – Больше ничего не остается.
– Придется здорово потрудиться, – предупредил Харри. – Эти двери сделаны на совесть. Давай, Элфред.
Они навалились на дверь, пыхтя и напрягая силы, потом принесли дубовую скамью и использовали ее как таран. Наконец петли затрещали, и дверь упала в комнату.
Несколько секунд все молча смотрели внутрь, столпившись в проеме. То, что они увидели, никто из них не мог забыть до конца своих дней…
В комнате явно произошла жестокая схватка. Тяжелая мебель была перевернута. На полу валялись осколки фарфоровых ваз. На коврике перед горящим камином в луже крови лежал Симеон Ли. Вокруг все было забрызгано кровью.
Сначала послышались судорожные вздохи, затем два голоса заговорили по очереди. Как ни странно, оба произнесли цитаты.
– «Жернова Господни мелют медленно…» – сказал Дэвид Ли.
Голос Лидии походил на дрожащий шепот:
– «Кто бы мог подумать, что в этом старике так много крови?..»
4
Суперинтендент Сагден позвонил трижды. Наконец, отчаявшись, он воспользовался дверным молотком.
Дверь открыл испуганный Уолтер. На его лице сразу отразилось облегчение.
– Я как раз собирался звонить в полицию, – сказал он.
– Зачем? – резко осведомился суперинтендент Сагден. – Что здесь происходит?
– Старого мистера Ли прикончили! – прошептал Уолтер.
Суперинтендент оттолкнул его и помчался вверх по лестнице. Никто не заметил его появления. Войдя, он увидел Пилар, быстро подбирающую что-то с пола, и Дэвида Ли, который стоял, закрыв лицо руками.
Остальные столпились чуть поодаль. Только Элфред Ли стоял возле тела отца, глядя вниз с отсутствующим выражением лица.
– Помните, что ничего нельзя трогать до прибытия полиции, – веско произнес Джордж Ли. – Это очень важно!
– Простите, – сказал Сагден и двинулся вперед, деликатно отодвинув в сторону дам.
Элфред Ли узнал его.
– А, это вы, суперинтендент Сагден. Вы прибыли очень быстро.
– Да, мистер Ли. – Суперинтендент не тратил время на объяснения. – Что все это значит?
– Мой отец убит… – ответил Элфред. Его голос дрогнул.
Внезапно Мэгдалин истерически зарыдала.
Суперинтендент Сагден поднял руку и потребовал властным тоном:
– Будьте любезны, покиньте комнату все, кроме мистера Элфреда Ли и… э-э… мистера Джорджа Ли.
Медленно и неохотно, словно стадо овец, они двинулись к двери. Неожиданно суперинтендент остановил Пилар.
– Прошу прощения, мисс, – вежливо сказал он, – но здесь ничего не следует трогать.
Девушка уставилась на него.
– Разумеется, – с раздражением отозвался Стивен Фэрр. – Она отлично это понимает.
– Однако, мисс, – тем же любезным тоном продолжал Сагден, – вы только что подобрали что-то с пола.
Пилар широко открыла глаза.
– Разве? – недоверчиво осведомилась она.
– Я сам это видел, – произнес суперинтендент чуть более твердо. – Пожалуйста, отдайте мне этот предмет. Он у вас в руке.
Пилар медленно разжала руку. На ее ладони лежали клочок резины и маленькая деревянная вещица. Суперинтендент Сагден взял их у нее, положил в конверт и спрятал его в нагрудный карман.
– Благодарю вас.
Он отвернулся. На момент в глазах Стивена Фэрра мелькнули удивление и уважение – словно он понял, что недооценил красивого, высокого суперинтендента.
Все, кроме Элфреда и Джорджа, вышли из комнаты, слыша, как за спиной у них Сагден заговорил сугубо официальным тоном:
– А теперь, если вы будете так любезны…
5
– Нет ничего лучше дровяного камина, – сказал полковник Джонсон, подбрасывая в очаг очередное полено и придвигая свой стул поближе к огню. – Налейте себе, – добавил он, радушно привлекая внимание гостя к стоящим рядом с ним графину и сифону.
Гость поднял руку в вежливом отказе и также придвинул стул ближе к горящим поленьям, хотя он придерживался мнения, что возможность поджарить ступни (как при средневековой пытке) нисколько не компенсировала холодный сквозняк, дующий ему в спину.
Полковник Джонсон, главный констебль Миддлшира, мог считать, что нет ничего лучше дровяного камина, но Эркюль Пуаро нисколько не сомневался, что центральное отопление во много раз лучше!
– Удивительная история это дело Картрайта[9], – заметил хозяин дома. – Необычайный человек! Какое поразительное обаяние! Когда он пришел сюда с вами, все были буквально готовы есть у него из рук. – Полковник покачал головой. – Такого дела у нас больше никогда не будет! К счастью, отравление никотином встречается редко.
– В былые времена любое отравление считали неанглийским преступлением, – усмехнулся Эркюль Пуаро. – Абсолютно неспортивным изобретением иностранцев!
– Едва ли, – возразил главный констебль. – Отравлений мышьяком у нас более чем достаточно – возможно, о многих случаях мы даже не подозреваем.
– Весьма вероятно.
– Дела об отравлении всегда самые запутанные, – продолжал Джонсон. – Противоречивы показания экспертов, да и врачи крайне осторожны в своих заключениях. Такое дело нелегко представить суду присяжных. Нет, если уж убийство обязательно должно произойти (упаси боже!), то подавайте мне такое, где не будет никаких сомнений относительно причины смерти.
Пуаро кивнул:
– Пулевое ранение, перерезанное горло, проломленный череп… Таковы ваши предпочтения?
– Не называйте это предпочтениями, дружище! Не думаете же вы, что мне доставляют удовольствие дела об убийствах. Надеюсь, больше мне не придется с ними сталкиваться. Во всяком случае, во время вашего визита мы в полной безопасности.
– Моя репутация… – скромно начал Пуаро.
Но Джонсон не дал ему закончить фразу.
– На Рождество повсюду воцаряются мир и покой, – сказал он.
Эркюль Пуаро откинулся на спинку стула, соединил кончики пальцев и задумчиво посмотрел на хозяина дома.
