Агата Кристи - Убийство на Рождество

Агата Кристи

Убийство на Рождество

Часть I

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ДЕКАБРЯ

1

Быстро шагая но платформе, Стивен поднял воротник пальто. Над головой висел туман. Огромные паровозы шипели, выбрасывая клубы пара в холодный сырой воздух. Вокруг все казалось грязным и закопченным.

«До чего же противная страна, да и город не лучше!» — подумал Стивен.

Его первое впечатление о Лондоне — его магазины, рестораны, элегантно одетые привлекательные женщины — ушло в небытие. Теперь город представлялся ему сверкающим искусственным бриллиантом, вставленным в сомнительного вида оправу.

«Хорошо бы снова очутиться в Южной Африке…» На секунду его охватила тоска по дому. Яркое солнце, синее море, цветущие сады, прохладные голубые цветы, кусты синего плюща, обвивающего каждый крохотный домишко.

А здесь — грязь; бесконечная, непрерывная толпа — движется, спешит, толкается, словно муравьи, усердно бегающие вокруг своей муравьиной кучи.

«И зачем только я приехал сюда?» — на мгновение подумал он.

Но тут же вспомнил о цели своего приезда и мрачно сжал губы. Нет, черт побери, он своего добьется! Долгие годы он планировал эту поездку. Всю жизнь собирался сделать то, что намерен осуществить сейчас. Нет, он сделает это во что бы то ни стало!

И тут же чувство сожаления, вопросы к самому себе: «Зачем? Стоит ли? К чему ворошить прошлое? Почему не позабыть обо всем?» Нет, нельзя поддаваться слабости. Он не из тех, кто бросается из одной крайности в другую под влиянием каприза. Ему уже сорок, он уверен в себе, идет к намеченной цели. И не сойдет с пути. Сделает то, ради чего приехал в Англию.

Он поднялся в вагон и пошел по коридору в поисках места. Отмахнувшись от носильщика, он сам пес чемодан свиной кожи, заглядывая в одно купе за другим. Все места были заняты. До Рождества оставалось всего три дня.

Стивен Фарр с отвращением смотрел на переполненный вагон. Толпа! Ненасытная, несметная толпа! И все выглядят — как бы это сказать? — какими-то серыми! Люди так ужасно похожи друг на друга! Одни напоминают овец, другие — кроликов. Одни болтают и суетятся. Другие, пожилые, плотного сложения, хрюкают. Совсем как свиньи. Даже девушки с худенькими овальными личиками, с накрашенными губами почему-то выглядят совершенно одинаково.

Его вновь охватило желание очутиться в одиночестве на просторах вельда, под горячим солнцем…

Он вгляделся в обитателей купе. И вдруг у него даже перехватило дыхание. Эта девушка была совсем другой. Черные волосы, кожа цвета густых сливок, глаза такой глубины, что в них отражалась ночь. Печальные глаза гордых южан… Что эта девушка делает здесь, в поезде, среди серых людей, зачем ей ехать в тоскливые, удаленные от моря районы Англии? Она должна оставаться на балконе с розой в губах, гордо подняв голову, покрытую черным кружевом, а вокруг — нещадное солнце, запах крови — запах корриды… Ее должна окружать роскошь, а она сидит, забившись в уголок вагона третьего класса.

Он был наблюдательным. И потому не мог не заметить ее поношенный черный костюм, дешевые перчатки, ветхие туфельки и вульгарную огненно-красную сумку. Тем не менее она была прекрасна — вот что подумалось ему. Прекрасна, величественна, экзотична…

Какого черта она очутилась в этой стране туманов, холода и вечно куда-то бегущих трудолюбивых муравьев?

«Я должен узнать, кто она и что здесь делает… Я должен узнать…» — решил он.

2

Пилар сидела, притиснутая к окну, и думала о том, как странно пахнут англичане… Именно это различие и запахах произвело на нее самое большое впечатление в Англии. Не было запаха чеснока, пыли и почти не пахло духами. В вагоне сейчас было холодно и душно: пахло серой, как обычно в поездах, мылом и еще чем-то неприятным — по-видимому, этот запах исходил от мехового воротника толстухи, что сидела рядом. Пилар чуть потянула носом и ощутила запах нафталина. Любят же люди надевать на себя такие смешные запахи, подумалось ей.

Раздался свисток, зычный голос что-то прокричал, и поезд медленно отошел от перрона. Поехали. Она едет…

Накрашенные яркой помадой губы Пилар искривились, и рот ее вдруг сделался жестким. Жестким и жадным, как бывает у ребенка или у котенка, рот, который умеет утолять только свои желания и не способен на жалость.

Она с любопытством огляделась вокруг. Все эти люди — а их было семеро — до чего же они смешные, эти англичане! Они казались такими богатыми, такими процветающими — поглядеть только на их костюмы, на их обувь. Англия, по-видимому, и впрямь богатая страна, как ей всегда говорили. Но веселыми они почему-то не казались, нет, не казались.

А в коридоре стоял интересный мужчина… Даже красивый, решила Пилар. Ей нравилось его темно-бронзовое лицо, нос с небольшой горбинкой, широкие плечи. Быстрее, чем любая молоденькая англичанка, Пилар сообразила, что мужчина восхищен ею. Она ни разу не посмотрела ему в лицо и тем не менее отлично знала, сколько раз он взглянул на нее и как он сам выглядит.

Все эти факты она отметила про себя, не проявляя особого волнения или любопытства. Она приехала из страны, где мужчины часто поглядывают на женщин, не делая из этого тайны. Интересно, англичанин ли он, подумала она и решила, что нет.

«Слишком живой и настоящий, чтобы быть англичанином, — пришла к выводу Пилар. — И притом светловолосый. Наверное, американец». Он был чем-то похож, подумалось ей, на героев фильмов о Диком Западе.

По коридору шел кондуктор:

— Первый ленч, леди и джентльмены. Первый ленч. Прошу занимать места.

У всех семерых пассажиров, что сидели в купе Пилар, оказались билеты на первый ленч. Они встали и вышли, купе сразу опустело, и стало тихо.

Пилар быстро закрыла окно, которое перед этим опустила воинственная седовласая дама, занимающая противоположный угол. Затем расположилась поудобнее и принялась смотреть из окна на северные пригороды Лондона. Она не повернула головы на звук открывшейся двери. Это был мужчина, что стоял в коридоре, и Пилар не сомневалась, что он вошел в купе с единственным намерением побеседовать с нею.

Она всерьез продолжала любоваться видами из окна.

— Может, вы хотите открыть окно? — спросил Стивен Фарр.

— Наоборот, я только что его закрыла, — сдержанно отозвалась Пилар.

Она свободно говорила по-английски, правда с небольшим акцентом.

Наступило молчание.

«Приятный голос. В нем чувствуется солнце… — думал Стивен. — И теплый, как летняя ночь…»

«Мне нравится его голос, — думала Пилар. — Звучный и сильный. Интересный мужчина, определенно интересный».

— Поезд переполнен, — заметил Стивен.

— О да. Люди уезжают из Лондона, потому что в городе так мрачно.

Воспитание, которое получила Пилар, отнюдь не запрещало ей разговаривать в поездах с незнакомыми мужчинами. Она не хуже других умела постоять за себя и не привыкла ни в чем себе отказывать.

Стивен родился не в Англии, и он не испытывал неловкости, вступая в разговор с молоденькой девушкой. Обладая открытым характером, он считал вполне естественным заговорить с тем, с кем ему хотелось.

Поэтому, ничуть не смущаясь, он улыбнулся и сказал:

— Лондон вам не понравился, правда?

— Ни капельки.

— Мне, между прочим, тоже.

— Значит, вы не англичанин? — спросила Пилар.

— Англичанин, но живу в Южной Африке.

— Тогда все понятно.

— Вы тоже из другой страны?

— Да, — кивнула Пилар. — Я из Испании.

Стивен сразу заинтересовался:

— Из Испании? Значит, вы испанка?

— Наполовину. Мама у меня англичанка. Поэтому я и говорю так хорошо по-английски.

— А как вы относитесь к войне? — спросил Стивен.

— Война — это ужасно. И печально. Она принесла столько разрушений!

— А на чьей вы стороне?

О политике Пилар рассуждать не любила. В деревне, где она выросла, объяснила она, войной мало интересовались.

— До нас она не дошла, понимаете? Мэр, офицер правительственной армии, естественно, был за правительство, а священник — за генерала Франко. Большинство же жителей занимались своими виноградниками, поэтому у них не было времени разбираться, кто прав и кто виноват.

— Значит, возле вас боев не было?

— Нет, — ответила Пилар. — Но я ездила по стране на машине, — добавила она, — и мне довелось видеть много разрушений. Я видела, как угодила бомба прямо в машину и та взорвалась. А другая бомба разрушила дом. Очень странно!

— Вот, значит, какое у вас представление о войне? — чуть криво улыбнулся Стивен Фарр.

— Да и неудобного тоже немало, — продолжала Пилар. — Вот, например, я хотела ехать дальше, а моего шофера убили.

— И вас это не огорчило? — Стивен пристально смотрел на нее.