Тихая гавань - Андрей Бармин

головой: Там уже крыша начинает рушиться. Не вытащим. Будем надеяться, что ее в доме не было. Загорелось то отчего, и ты как здесь очутился? Доброжельский не успел ответить, как все затопил резкий звук пожарной сирены. Кто-то из пожарных заметил горящую крышу и включил оповещение. Только драгоценное время было потеряно. Сирена смолкла. Ты долго не залеживайся, Федорыч. Ко мне пойдем. Там переночуешь. А вещи? - у Косматкина было не так уж много вещей, но даже зимняя и осенняя обувь по нынешним временам ценилась очень высоко. Деньги, папиросы и документы у него были в карманах штанов, но денег оставалось совсем ничего — рубаху не купишь. Новые приобретать придется, - ответил полицай. - Твои сгорели. Да ты радуйся, идиот, что жив остался. А вещи, ну, черт с ними. Поделюсь с тобой своими. Только сапоги сам купишь. Так загорелось отчего? Подожгли тебя, - Доброжельский не шутил. Зачем? - изумился Косматкин. Я уже половину пути до дома прошел, как мне одна добрая душа шепнула, что вот прямо сейчас тебя поджигать будут. И кто же жег? И за что? А ты как думаешь? Так я же, получается, спас людей, не всех, конечно, но большинство. Народец по-другому считает. Решили, что офицеров ты убивал, а Таньку подставил: очень удобно, мол, устроился. Ножик соседке подкинул и в полицию сдал. Но ты же понимаешь, что... Я-то понимаю, а народ вот не особо, - Доброжельский показал рукой на горящий дом. - Вот их понимание, вот их благодарность. Тебе теперь только у меня жить придется, иначе прирежут одного. Ко мне не сунутся — побоятся, а в другом месте жив долго не останешься. Надо как-то объяснить людям, - начал Косматкин, делая вторую попытку подняться на ноги. Угу, в газете местной статью напечатай. Ты теперь — прихвостень немецкий. Но кроме меня туда же с полсотни человек с доносами пошло. Их тоже жечь станут? Но сработал только твой. Так что вот такая история. А с Марией что делать? Искать будем потом. Или среди развалин или по подружкам. Косматкин надеялся, что с ней все в порядке. Она и так натерпелась ужаса: обыски, потом еще и допрос Шульцем. Вряд ли она оставалась дома: столько событий надо было обсудить с подружками, а он на роль собеседника явно не годился: опустошенный и пьяный. - Я протрезвел полностью, - заметил он, - вот только в ногах слабость. Вставай. Сейчас пожарные прибудут. Косматкин посмотрел на горящий дом: Тут уже и тушить не надо. Пусть догорает. К соседям, главное, чтобы не перекинулось. Не должно, ветра нет. Он смотрел на горящий дом и испытывал , да ничего он не испытывал: еще один день преподнес сюрприз. Жизнь не позволяла ему спрятаться от потрясений. Он завидовал улиткам: втянул голову в раковину, и никто тебя не достанет. Жаль, что у него нет такой способности. Косматкин все же сумел подняться на ноги. Доброжельский был покрыт серым пеплом. Как ему удалось вытащить его из подвала он не понимал: чудесное спасение какое-то. Крыша рухнула с тихим шипением, и они отошли подальше. По улице бежалли несколько человек -соседи с ведрами. Он крикнул: Не надо. Доброжельский остановил его: Пусть , пусть бегут. Тебе уже все равно, что они делать будут. Ты прав, - согласился Косматкин, - ты прав. Мне вообще уже все равно. Не раскисай, большевик. Сейчас ко мне пойдем, выпьем и спать. Выпить — это хорошая мысль, - он подумал, что за последние несколько дней употребил больше, чем за полгода до этого момента, но алкоголь казался спасением. Подъехала пожарная бочка с пожарным шлангом, установленная на старенький «Форд». Машина была настолько древней, что немцы не реквизировали ее, а оставили пожарной команде. Пожарные не торопились начинать тушение, а внимательно осмотрели дом со всех сторон: Пусть порушится, потом прильем. Не особо вы торопились, - заметил Доброжельский. Как увидели, так и поехали, - возразил командир расчета, пожилой поляк с длинными усами, с самокруткой в зубах. Напишите, что поджог был в отчете. Пан Станислав, - командир расчета сделал затяжку и выдохнул дым в сторону, - я сам решу , что написать после осмотра. А пока думается мне, что пан русский, напился, закурил в постели или окурок бросил в комнатах наверху и не потушил. Мы же не зря предупреждаем, что курить дома опасно. Доброжельский начал злиться: Пан Новак, я вам говорю, что это поджог, значит так оно и есть. Там баба еще внутри может быть. Нет ее там. Мы ее по дороге видели, она в центре на рынке была. А с поджогом я все-таки сам разберусь. Был он, не был. Пан Новак хочет испортить со мной отношения? - полицай был в бешенстве. Пану Доброжельскому стоит быть поаккуратнее с друзьями. Не ровен час, и у вас ножичек кровавый найдут. Пожарный прямо заявлял, что Косматкин предатель и подлец, который может подставить любого человека, с которым общается. Пану Новаку лучше думать головой, а не жопой, - зло высказался полицейский и добавил: - Хуже баб на сплетни уши развешиваете. Все бы вам врагов выискивать. Эта сука, если бы не русский, и дальше бы немцев резала, а Зайберт нас бы к стенке ставил. Тебя бы не поставил, - заметил пожарный. Да кто его знает, только вот пан Дмитрий сделал доброе дело, а вы все извернули, извратили. От большевиков только вред. Зря ты его вытащил. Это мне решать. А я вот что скажу: кто еще попробует до него добраться, со мной дело иметь будет. Твари неблагодарные! - Доброжельский плюнул под ноги пожарному. Новак сделал шаг в его сторону, но спохватился и остановился: За тобой власть пока, пан Станислав, но все может измениться. Это мы еще посмотрим, - ответил Доброжельский и обратился к Косматкину: Пошли отсюда. Они медленным шагом направились к дому полицая, Косматкин спросил: Так пани Мария не в доме была? Не в доме, конечно, предупредили ее и вывели, а тебя она подыхать там оставила. Да как же она согласилась-то дом свой сжечь? Жить сильнее хочется, а с жильем определится, вон теперь сколько домов пустует, - полицай показал на заброшенные жилища, которые частенько встречались им