Хулия Наварро - Глиняная Библия
– А как называется это агентство? – спросил Даниель.
– «Фотомунди».
– А-а, я их знаю! – Даниель кивнул. – Они нанимают фотографов для выполнения определенной работы и дают им конкретное задание. Правда, они иногда «кидают» фотографов: отказываются покупать сделанные ими фотографии. Надеюсь, что в Ираке у тебя все получится, потому что в противном случае эта поездка тебе дорого обойдется.
– Да она мне и так уже дорого обошлась, – сказал Лайон.
– Ну, если мы можем тебе чем-нибудь помочь… – начал было Даниель.
– Я буду вам очень признателен, потому что я все-таки не журналист. Хотелось бы, чтобы вы мне помогли разобраться, что к чему. Одно дело фотографировать консервированную спаржу для каталогов, и совсем другое – войну.
– Да, конечно, это совсем не одно и то же, – сказала Миранда тоном, в котором все еще чувствовалось недоверие.
Даниель, более доверчивый, чем его спутница, пригласил Лайона присоединиться к группе журналистов, сидевших у другого конца стойки бара.
Лайон на минуту задумался: он не любил общаться с журналистами, кроме тех случаев, когда это было действительно необходимо. Однако он не мог не принять предложения телеоператора, сопровождающего Миранду, а потому все-таки присоединился к журналистам, и его тут же познакомили с военными корреспондентами из разных стран. Все они направлялись в Ирак.
Никто из них не обратил на Лайона особого внимания. Для этих людей он был человеком новым, а после того как они узнали, что он снимает для коммерческих каталогов, а теперь решил попытать счастья в роли фоторепортера для прессы, все стали смотреть на него свысока. И все же сидевшие за стойкой бара журналисты отнеслись к новичку снисходительно: они-то ведь были ветеранами, прошедшими через различные «горячие точки». Прихлебывая виски, они стали рассказывать ему, что им доводилось смотреть смерти прямо в лицо и быть свидетелями страдания тех, кого теперь уже нет в живых.
На следующий день они собирались выехать с утра пораньше на арендованных автомобилях в направлении Багдада и пригласили Лайона присоединиться к ним – конечно, если он согласится внести свою долю платы за аренду автомобиля. Лайон поинтересовался, во сколько это ему обойдется, и, сделав вид, что прикидывает, выгодно ли ему это, согласился на их предложение, заработав несколько снисходительных шлепков ладонью по спине.
На следующее утро вялая и сонная журналистская братия собралась в вестибюле отеля «Интерконтиненталь». От их вчерашней веселости не осталось и следа. Обильные возлияния и недостаток сна весьма заметно отразились на большинстве из них.
Даниель первым увидел Лайона и поднял руку в знак приветствия, а Миранда лишь усмехнулась.
– Что-то ты не очень рада встрече с другом, – заметил Даниель.
– Он мне не друг. Я случайно познакомилась с ним неподалеку от Сараево во время одной из перестрелок. В общем-то, он спас мне жизнь.
– А что там произошло?
– Группа сербских ополченцев атаковала деревню неподалеку от Сараево. Я в тот день находилась там вместе с коллегами из разных телекомпаний. Начавшаяся перестрелка застала нас врасплох. Я не знаю, как так получилось, но я вдруг оказалась на улице одна. Я спряталась между двумя машинами, а вокруг меня свистели пули. Видимо, где-то неподалеку засел стрелок, паливший куда вздумается. Затем появился Лайон – я так и не поняла, откуда он взялся. Я просто вдруг увидела его рядом с собой. Он заставил меня пригнуть голову, а затем помог выбраться из этой передряги. – Сделав небольшую паузу, Миранда продолжила: – Сербы, наверное, поначалу решили уничтожить нас всех, но затем пришли к выводу, что в этот раз для них важнее появиться в телерепортажах, а потому они позволили нам уйти. Лайон усадил меня в кабину грузовика и довез до Сараево. По правде говоря, меня удивило, как ловко он действовал в той ситуации. Мне… мне показалось, что он больше похож на военного, чем на простого водителя грузовика. Когда он вывез меня в безопасное место, мы с ним договорились, что еще встретимся. Но он исчез. С тех пор я его не видела – до вчерашнего вечера.
– Но ты его не забыла.
– Нет, не забыла.
– И теперь тебя охватили противоречивые чувства: ты не знаешь, что о нем и думать, а главное, не знаешь, хочется тебе находиться рядом с ним или нет. Может, я ошибаюсь?
– Даниель, ты настоящий психоаналитик!
– Просто я тебя очень хорошо знаю, – сказал, улыбаясь, Даниель.
– Да, это верно. Мы с тобой за последние три года практически не разлучались. Я больше провожу времени, разъезжая с тобой, чем у себя дома.
– Работа есть работа. Эстер тоже жалуется, что я провожу больше времени с тобой, чем с ней, а когда все-таки приезжаю домой, то бываю таким изнуренным, что сразу заваливаюсь спать.
– Тебе с Эстер очень повезло…
– Да, она замечательная женщина. Другая уже давно вышвырнула бы меня на улицу.
– Не знаю, почему ты решил поехать сюда в этот момент, когда у вас вот-вот должен родиться ребенок.
– Потому что мы – журналисты, и нам следует находиться там, где бурлят события. А сейчас самое важное происходит в Ираке. Эстер это понимает. В конце концов, она тоже принадлежит к «журналистскому цеху», хотя и делает репортажи только о королевской семье.
Лайон ехал в джипе вместе с Мирандой, Даниелем и двумя немецкими телеоператорами.
Миранда была как будто не в духе и большую часть пути молчала, не принимая участия в разговоре Даниеля с его коллегами.
У Лайона не было никаких иллюзий относительно Миранды: несмотря на хрупкий вид, эта женщина была закаленным бойцом, и не только благодаря своей опасной работе в качестве корреспондента в зоне военных действий, но и вследствие совсем других битв, которые можно назвать одним емким словом – «жизнь».
Худенькая и не особенно высокая (не выше метра семидесяти), с очень коротко подстриженными черными волосами и глазами цвета меда, Миранда, как казалось Лайону, обладала большой внутренней силой. Она была умна, умела постоять за себя и, самое главное, ничего не боялась. Когда Лайон увидел ее в деревне под Сараево, он удивился тому, что эта женщина, несмотря на угрожавшую ей смертельную опасность, не впала в истерику.
Дорога в Багдад оказалась очень долгой и очень пыльной. Движение было более интенсивным, чем обычно, потому что неправительственные организации предпочитали доставлять свои грузы в Ирак именно из Аммана. По пути им встретились две колонны грузовиков, а еще множество автобусов, едущих в обоих направлениях. На иракско-иорданской границе битком набившиеся в автобус иракцы пытались уговорить иракских же пограничников позволить им проехать. Некоторых пассажиров пограничники пропустили, других же после проверки документов задержали и обращались с ними при этом довольно грубо.
Журналисты повыскакивали из автомобилей, чтобы сфотографировать эту сцену, а заодно разузнать, что, собственно, происходит. Получив в ответ от пограничников одни лишь угрозы, они предпочли ретироваться и снова уселись в свои автомобили: им не хотелось попасть в какую-либо передрягу еще до того, как они достигнут цели своего путешествия.
Хотя отель «Палестина» знавал, наверное, и лучшие времена, Лайону лишь с трудом удалось в нем поселиться. «Все номера уже забронированы», – с любезной улыбкой сказал Дойлю дежурный администратор, которого осаждала целая орава журналистов, шумно требовавших предоставить им номера. Лайон решил не скупиться и предложил администратору хорошие чаевые.
Сто долларов позволили ему попасть в номер на восьмом этаже. Из крана в ванной постоянно капала вода, жалюзи не опускались, а покрывало на кровати следовало бы отдать в химчистку. Тем не менее, теперь у Лайона была хоть какая-то крыша над головой.
Он знал, что, как только журналисты расселятся по номерам и разместят там свой багаж, они тут же спустятся в бар. Никто из них не начнет работать раньше следующего дня, хотя уже сегодня они станут подыскивать себе переводчиков и проводников. Несмотря на то что в Министерстве информации Ирака имелся пресс-центр, предоставлявший иностранным журналистам переводчиков, многие журналисты предпочитали подыскивать себе переводчиков самостоятельно, поскольку понимали, что власти потом потребуют от официальных переводчиков предоставить информацию о журналистах, с которыми они работали.
– Тебе потребуется сопровождающий, – сказал Лайону Даниель, когда они встретились в баре.
– У меня на это нет денег, – заявил Лайон. – Я постараюсь управиться как-нибудь сам. Мне и так уже пришлось сильно потратиться, чтобы сюда добраться…
– Тебя заставят взять с собой сопровождающего. Здешним властям не понравится, что британский фотограф будет без присмотра совать везде свой нос.
– Я постараюсь не встревать ни в какие истории. Видишь ли, я хочу сделать серию снимков о повседневной жизни Багдада. Как ты считаешь, подобные фотографии могут заинтересовать газетчиков?
