Перст указующий - Пирс Йен
В Саутеме я остановился, одолеваемый меланхолией, которая всегда подстерегала меня, и в надежде обрести равновесие и крепость духа потратил день на то, чтобы мне пустили кровь. Потом меня охватила слабость, и я израсходовал лишние деньги, заплатив за ночлег.
Само Провидение подсказало мне сделать это, так как за вечерней трапезой я услышал, что через городок в этот самый день проехал великий маг, целитель, умудренный во всех областях духа. Человек, который рассказал мне про него – сыпавший шутками, но в душе полный страха, – объяснил, что он ирландец и его ангел-хранитель неусыпно бдит над ним, оберегая от всех зол. Он принадлежит к тем adepti[28], что исцеляют, просто проведя рукой по месту недуга, и состоит в постоянном общении со всевозможными духами, которых способен видеть, как простые люди видят друг друга.
И еще я услышал, что маг этот направляется на юг в Лондон, так как намерен предложить свои услуги самому королю. Из этой затеи (как я узнал впоследствии) ничего не вышло. Его способность исцелять одним прикосновением (что было чистой правдой, как могут засвидетельствовать вместе со мной многие другие) сочли дерзким бахвальством, когда он заявил, будто может этим способом исцелять золотуху, хотя прекрасно знал, что с незапамятных времен этот дар – прерогатива королей. А так как он к тому же был ирландцем, его, натурально, сочли крамольником, и он был вынужден покинуть Лондон, пробыв там совсем недолго.
И вот наутро я пустился в путь, не сомневаясь, что мои молодые ноги и ранний час помогут мне вскорости нагнать этого Валентина Грейторекса и я смогу посоветоваться с ним о моих трудностях. Во всяком случае, я знал, что мне не надо будет его упрашивать, так как деньги моего дяди были надежно припрятаны в моем поясе, и хотя бы на этот раз я мог заплатить, сколько бы с меня ни спросили.
Нагнал я его всего через несколько часов в деревушке как раз на оксфордширской стороне границы; он остановился в гостинице, и я, узнав про это, тоже снял там комнату, после чего послал сообщить ему о моем желании с ним свидеться и был незамедлительно к нему приглашен.
Я входил к нему с некоторым трепетом: хотя с колдунами мне доводилось встречаться и раньше, но вот ни единого ирландца я в жизни не видел. Разумеется, я знал, какой это ужасный народ – дикий, непокорный и чудовищно жестокий. Истории про бойни, учиняемые ирландцами над несчастными протестантами в недавние годы, были еще свежи в моей памяти, а то, как они продолжали сопротивляться после того, как Кромвель проучил их при Дрогеде и в других местах, доказывало, что такие кровожадные злодеи вообще не достойны считаться людьми. Я убежден, что был лишь один случай, когда Кромвель получил полную и безоговорочную поддержку всей Англии – когда он отправился усмирять этих бесчеловечных убийц.
Однако мистер Грейторекс не был ни таким, каким мне мнились колдуны, и уж совсем не таким, каким, по моему мнению, должен выглядеть ирландец. Я рисовал себе его согбенным стариком с огненно-рыжими волосами и безумными выпученными глазами. А он оказался старше меня не более чем на десять лет, манеры джентльмена, движения ловкие и изящные, а выражение важной серьезности его лица сделало бы честь и епископу. Пока он молчал, его в любом городке страны можно было бы принять за преуспевающего купца.
Однако голос у него был удивительнейший, подобного которому я никогда не слышал, хотя теперь и знаю, что мягкость выражений и музыкальность тона присущи людям, которые медовыми речами маскируют свою истинную натуру. Он засыпал меня вопросами, и его слова опутали меня мягкой сетью, я расслабился и вскоре уже не замечал ничего, кроме его голоса и ласкового выражения в его глазах. Мне кажется, я понял, как чувствует себя кролик, когда его завораживает взгляд змеи, и как чувствовала себя Ева, готовая сделать что угодно, лишь бы угодить Змию и услышать от него слова утешения.
Кто я? Откуда пришел? Как узнал про него? И главное о чем я хочу посоветоваться с ним? Необходимые вопросы, похожие на те, которые мне задавала миссис Бланди, желая удостовериться, что я не подослан заманить ее в ловушку. Я отвечал подробно, пока мы не дошли до моей встречи с Сарой Бланди. Тут Грейторекс наклонился ко мне.
– Разрешите предупредить вас, сударь, – сказал он негромко, – что те, кто мне лжет, совершают большую ошибку. Я не терплю, когда меня обманывают. Меня не интересует, насколько дурно вы себя вели, хотя я и вижу, что вы обошлись с этой девушкой неподобающе.
– Да ничего подобного! – возразил я. – Она сама этого хотела, иначе и быть не может, а потом начала притворяться, чтобы выманить у меня побольше денег.
– Которых вы ей не дали.
– Я был достаточно щедр.
– А теперь вы боитесь, что закляты. Расскажите мне ваши сны.
Я рассказал сны, а также и про хорька. Он молчал, слушал, как я перечисляю доказательства.
– А вам не пришло в голову, что дочь ворожеи может устроить такое нападение?
Я ответил, что нет, но едва он указал, что виновницей была Сара Бланди, как я понял, насколько это очевидно, и мне стало ясно, что моя неспособность увидеть это раньше – сама по себе часть чар, которые она на меня наложила.
– А после этого вы с ней разговаривали? – продолжал Грейторекс. – Возможно, ваше достоинство оскорбится, но часто наиболее верный способ поправить дело – это предложить возмещение. Если она примет ваше извинение, то должна будет снять с вас заклятие, которое наложила.
– А если не примет?
– Тогда потребуются другие меры. Но такой первый шаг – наилучший.
– По-моему, вы ее боитесь. Не верите, что можете тягаться с ней.
– Я просто ничего не знаю. Если она и правда обладает такой силой, то да, это будет нелегко. И я не стыжусь в том признаться. Тьма могуча. Но я не раз вступал в бой с такими, и, думаю, на моем счету побед больше, чем поражений. А теперь скажите мне, что у нее есть вашего?
Я ответил, что не понимаю вопроса, но когда он объяснил, то я рассказал, как она исцарапала мне лицо ногтями и вырвала клок волос с моей головы. Не успел я договорить, как он встал и подошел ко мне. Не дав мне опомниться, он одним быстрым движением выхватил нож, вцепился мне в волосы и провел ножом поперек моего запястья, а потом просто вырвал прядь из моей головы.
Я вскочил, проклиная его во всю свою силу и находчивость. Магия его голоса сразу утратила власть над моим разумом. Однако Грейторекс спокойно опустился в свое кресло, будто ничего не произошло, и молча ждал, чтобы я взял себя в руки.
– Мои извинения, – сказал он, когда я умолк. – Но мне требовалось получить кровь и волосы точно так же, как ими завладела она. Чем больше мук причиняет захват, тем взятое сильнее. Я полагаю, что тут, возможно, кроется объяснение, почему святым реликвиям приписывается такое могущество и почему мощи мучеников, умерших в великих страданиях, считаются сильнейшими.
Окровавленной рукой я ухватился за голову и уставился на него в ярости.
– Папистский вздор! – прорычал я. – И что теперь?
– Теперь? Теперь вы удалитесь на несколько часов. Для того чтобы убедиться, что вы действительно заколдованы, а не просто вообразили это, а также чтобы выяснить, какие силы на вас ополчились, мне нужно составить ваш гороскоп. Вот самый верный, а то и единственный способ проникнуть во тьму. Если бы суды прибегали к услугам людей, подобных мне, то правосудию можно было бы не опасаться судебных ошибок. Но в нынешнем глупом веке на это смотрят косо. Тем хуже для века.
– Мне говорили, что ни одна ведьма не попадала в руки правосудия. Вы думаете, это верно?
– Некоторые, без сомнения, понесли кару волею случая. Но способно ли правосудие само одолеть таких людей против их воли? Нет, в это я поверить не могу.
– А как же женщины, которых сжигали в последнее время? Их обвинили ложно?
– В большинстве случаев – да. Разумеется, не нарочно. Слишком много есть свидетельств присутствия дьявола среди них, и отрицать существование ведьм невозможно. Любой разумный человек не может не прийти к выводу, что силы зла, воспользовавшись смутами, которые столь взбудоражили мужчин, всячески соблазняли христианок. Едва власть рушится, как Сатана тут как тут. К тому же единственный разумный аргумент против существования ведьм опирается на то, что у женщин нет души и им нечего продавать дьяволу. Однако все авторитеты решительно его опровергают.
