Тереза Бреслин - Печать Медичи
Неожиданно среди придворных и иностранных послов возникло некоторое замешательство. В зал вошел герцог Альфонсо и, что-то быстро сообщив герцогине, пожелал уединиться со своими советниками. Лукреция мигом собрала вокруг себя своих дам, и они тоже спешно покинули собрание.
А ко мне уже спешил Паоло, жаждущий поделиться новостями:
— Папа возвращается в Рим! А мы завтра отправляемся на завоевание Болоньи!
Глава 63
— Шарль говорит, что Болонья для нас — лучшая добыча, — сообщил мне Паоло утром, когда мы построили наш отряд. — Это самый процветающий город во всей Романье.
Глашатай с городской стены объявил народу Феррары, в чем же заключается цель предпринимаемого герцогом похода на Болонью. Он привел неоспоримые аргументы правоты нашего дела. Потом сказал о доблести нашей армии, о не подлежащей сомнению чести и о благородстве задуманного нами дела. Его речь была прервана пушечным выстрелом, означавшим сигнал к походу. Попытки глашатая продолжать свою речь были прерваны восторженными криками солдат и горожан.
Пушка грянула еще раз, и мы выступили в поход.
Ровными рядами проследовали «Красные ленты» к городским воротам. В слаженном, едином ритме стучали копыта и звенели доспехи.
Как же отличался этой майский поход от суровой зимней кампании! Какая чудесная стояла теперь погода! Паоло был в прекрасном настроении и что-то напевал в такт звону доспехов и грохоту барабанов. Да что и говорить, это была та сторона солдатской жизни, которая наверняка понравилась бы любому молодому человеку. Блистая своими алыми перевязями, держа одну руку на бедре, другой сжимая поводья, мы проезжали под балконами и крышами, откуда женщины махали нам косынками и каскадом сыпали на наши головы пригоршни лепестков. Привстав на стременах, я оглянулся на наш отряд кондотьеров. Даже Стефано как-то приободрился в то утро.
Глаза его сияли, и он отдал мне честь, коснувшись пальцами забрала шлема. В ответ я приветственно поднял кулак и широко улыбнулся ему. Затем мы миновали крепостной вал и выехали на дорогу.
Прошло немного времени, и мы увидели на горизонте красные кирпичные башни Болоньи и услышали шум, грохот, лязг и скрежет уже начавшейся битвы. Наши люди пришпорили коней, желая как можно скорее добраться до поля боя. Но мы с Паоло были уже более опытными в этом деле и не желали повтора того, что случилось под Мирандолой. Когда Паоло начал отдавать команды, в его голосе мне послышалась такая властность, которой я прежде у него не слышал. Я увидел, что Шарль д'Анвилль с одобрением оглянулся на него. Между тем наши всадники заняли требуемые позиции рядом с его собственными кавалеристами.
Папский легат уже бежал из Болоньи в Равенну — хорошо укрепленный город на побережье в тридцати милях к востоку. Осажденный гарнизон забаррикадировался в Кастелло ди Галльера и отчаянно сопротивлялся до тех пор, пока не прибыла мобильная артиллерия герцога Альфонсо и не принялась за разрушение стен.
Вскоре появилась брешь. После обстрела ее остальными пушками она начала стремительно разрастаться.
Из крепости донеслись звуки взрывов.
Шарлю доставили сообщение.
— Они взрывают собственные склады с оружием, — сказал он. — Нам приказано войти в крепость и уговорить их сдаться.
Он вытащил меч из ножен и поцеловал клинок. Затем, сверкнув глазами, отдал приказ штурмовать крепость через брешь в стене.
Наша мощная атака встретила весьма слабое противодействие, и мы легко прорвались сквозь ряды обороны. Предоставив пехоте возможность разделаться с оставшимся противником, мы заняли крепость. Наконец наши люди смогли несколько удовлетворить свою потребность в военной добыче.
Как только распространилась весть о падении Галльеры, толпы горожан устремились кто куда. Одни пытались спешно покинуть город, нагруженные блюдами, кубками и иными ценными вещами. Другие же — наемники, посланные на защиту крепости, — побросали оружие и присоединились к мародерам.
— Нам надо бы запастись оружием и одеждой для предстоящей зимы, — сказал мне Паоло. — Мы могли бы взять здесь этого добра столько, что хватило бы на несколько лет!
Я взглянул на него с тревогой. Разве наш контракт с французами не был подписан всего на один год? Я все еще не оставлял надежду на поступление в университет Павии и собирался покончить с солдатской службой сразу по истечении этого года. Время окончания контракта приближалось.
— Но мы же завоевали Болонью, — решился я возразить. — Зачем нам еще воевать?
Он не ответил, и мне оставалось лишь последовать за ним к арсеналу.
В здании орудовала целая толпа мародеров. Они крушили статуи, разрывали занавеси, вскрывали паркетные полы, топорами откалывали обшивку со стен и дверей. Они отрубали куски от ковров, слишком больших для того, чтобы унести с собой. В одном из коридоров я увидел Стефано, который по возвращении в Кестру собирался жениться. В руках у него была целая кипа священнических облачений.
— Отвезу-ка это домой, своей Беатриче. Славный наряд сошьет она себе на свадьбу! — ликовал он.
Мы с Паоло прогнали мародеров — местных жителей, набрали себе мечей и копий и приказали подогнать телегу для доставки всего этого оружия на наши квартиры. Паоло отобрал кое-какие доспехи и оружие лично для себя. Поверх своей толстой стеганой куртки он надел красивую швейцарскую кирасу и стальной латный воротник. Они ему отлично подошли, и он принялся расхаживать вокруг, демонстрируя этот украшенный орнаментом доспех с тем видом, с каким молодая девица красуется новым ожерельем.
Наступила ночь, но в городе по-прежнему было неспокойно.
Все вели себя как опасные дикари. Я решил не выходить на улицу и сел поиграть в карты с французскими офицерами.
Дело было уже за полночь, когда вошел Тьерри де Вильяр — один из офицеров, товарищей Шарля. Он ходил в университетский госпиталь справиться о состоянии друга, которому в плечо попала мушкетная пуля.
— Ну, как там Арман? — спросил Шарль.
— Он умирает, — ответил Тьерри дрогнувшим голосом.
Шарль подошел к подоконнику, на котором стояла большая фляга, и налил Тьерри немного вина.
— И рана-то небольшая! — Тьерри ударил кулаком по ладони. — Я думал, ее легко можно залечить!
— Здесь мало врачей, — сказал один из наших партнеров по картам. — Монахи из госпиталя стараются изо всех сил, но на каждого из них приходится по сотне раненых.
— Маттео! — обратился Шарль ко мне. — Я видел, как в Ферраре ты помог Паоло, когда тому в бедро попала мушкетная пуля. Ты отлично разбираешься в медицине. Не мог бы ты взглянуть на рану нашего товарища?
Глава 64
Арман, друг Тьерри, был при смерти: его била сильная лихорадка.
Это стало результатом инфекции, которая обычно начинается при поражении мушкетной пулей. Разорванную плоть смазывали горячим растительным маслом, и теперь из нее сочился гной. Из этого я заключил, что яд уже циркулирует по его телу и, возможно, приближается к мозгу. Раненый бредил, то и дело вскакивал и дико озирался по сторонам, словно видел перед собой невидимых нам демонов. Его друг Тьерри, который и привел меня к нему, стоял у постели товарища с таким несчастным видом, что я не мог найти слов для подтверждения того, что он и так уже знал: предпринимать что-либо слишком поздно.
Но все же я приготовил бальзам из меда и квасцов и прочистил рану. Я запретил монахам смазывать рану маслом и объяснил им, что надо делать.
Сначала Тьерри возмутился:
— То, что ты говоришь, идет вразрез с теми инструкциями, которые получаем мы все перед боем! Нам говорили, что раны надо обрабатывать совсем не так!
— А я советую следовать этому методу, — ответил я и вышел вон.
Честно говоря, я был немного выведен из себя его манерами отчасти оттого, что в тот момент, когда он пришел, я выигрывал и у меня был отличный расклад; мне было жаль, что игру прервали.
Когда наутро я пришел навестить Армана, то увидел, что лучше ему не стало, но не стало и хуже. На следующее утро — то же самое. Но после обеда Тьерри сам разыскал меня и сказал, что, хотя рана еще полна гноя, его друг перестал бредить, очнулся и способен говорить вполне разумно.
Я вернулся, чтобы осмотреть рану Армана. Кожа по краям раны начала заживать. Я был очень доволен собой. Когда я находился там, пришел монах-госпитальер и спросил, не взгляну ли я еще на двоих солдат с подобными ранениями. Признаюсь, я был очень воодушевлен успехом своего метода и хотел проверить, сработает ли он еще раз. И еще я подумал, что, вместо того чтобы играть в карты и ловить взгляды Элеоноры д'Альчиато, мне стоило бы проводить все время в госпитале: пока мы ждем следующей кампании в составе французской кавалерии, это для меня — самое лучшее место.
