Заводная девушка - Анна Маццола
Рейнхарт кивнул Жанне. Та подошла к подиуму и взяла бумагу. По мере чтения рот Жанны кривился в холодной улыбке, потом она запрокинула голову и рассмеялась.
– А наша новая подружка очень умна. – «Даже слишком», – мысленно добавила Жанна. – Вот что она написала:
Я не знакома с этикетом.
Надеюсь, что король меня не упрекнет за это
И разрешит представиться двору…
Такую смелость на себя беру.
Придворные засмеялись. Раздались аплодисменты. Жанна передала бумагу Людовику. Он прочитал. На лице короля появилось раздражение.
– Никак ваша пишущая кукла насмехается надо мной?
Натура короля была настолько хрупкой, что даже фарфоровая кукла, начиненная колесиками и пружинками, могла задеть его гордость.
– Ни в коем случае, ваше величество, – покачал головой Рейнхарт. – Совсем наоборот. Она плачет.
Жанна слышала возглас Людовика. Так оно и было; она увидела это раньше придворных. В уголках кукольных глаз появлялись слезы, катившиеся по ее раскрашенным щекам.
– Черт возьми! – пробормотал Людовик, подаваясь вперед. – Она и впрямь плачет. У вас получилось. Вы создали куклу, которая не только пишет и дышит, но и плачет!
* * *
Жанна выжидала, пока любопытство придворных не будет удовлетворено полностью. Они толпились возле пьедестала, перешептывались, всматривались в фарфоровое лицо и заглядывали в полость на спине, где находился хитроумный механизм. Она спокойно смотрела, как Людовик взял доктора Рейнхарта за плечо и назвал часовщика гением, спросив, как тому удалось за столь короткое время создать это чудо механики. Доктор Рейнхарт не отвечал на его вопросы, а лишь улыбался. На фоне бледного лица улыбка скорее напоминала гримасу.
У некоторых придворных творение Рейнхарта вызвало не восторг, а оторопь. Они не приближались к пьедесталу, с настороженностью поглядывая на механическое чудо. Но только двое разделяли отвращение, испытываемое Жанной: ее горничная, сама казавшаяся застывшей куклой, и наставник короля, хирург Лефевр. Едва представление закончилось, Лефевр торопливо ушел. На его лице не было ни кровинки. Наверняка горничная и хирург задавались тем же вопросом, что и Жанна: зачем часовщик изготовил именно такую куклу? Зачем ему понадобилось воскрешать свою дочь?
Людовик подозвал одного из гвардейцев – высокого и тощего мужчину в ярко-красном мундире. Тот наклонился к королю, выслушивая распоряжение. Король указал на доктора Рейнхарта, затем на куклу. Гвардеец поклонился и ушел. Рейнхарту король сказал:
– Я хочу, чтобы это видели все. Кукла останется здесь, в моей часовой комнате. Завтра вы снова покажете нам вашу диковину.
– Непременно, ваше величество, – кивнул Рейнхарт. – Но кукле требуется надежное место для хранения, где никто не притронется к ней. – Он провел рукой по талии куклы.
– Что ж, это легко устроить. Я прикажу своим людям перенести ее.
– Я буду их сопровождать. Моя служанка Мадлен мне поможет. Механизм куклы предельно тонок и чувствителен. Обращаться с ней нужно очень осторожно. Никто не должен прикасаться к пьедесталу.
– Разумеется. – Людовик задумчиво потрогал кукольную руку, потом улыбнулся. – Честное слово, ощущение, как будто трогаешь настоящую руку.
– Да, – пробормотал Рейнхарт.
Он очень осторожно сложил кукле руки, наклонил ей голову, потом вновь накинул на нее покрывало.
– Это была ваша идея, mon cher? – непринужденно спросила Жанна, когда они с королем ужинали в его petits apartments.
Вместе с ними, на отдельном стуле, восседала Брийяна, белая ангорская кошка Людовика, которой он время от времени бросал кусочки мяса.
– Отчасти да. Мы много говорили о достижениях науки и о том, что может продвинуть ее еще дальше и понять принципы работы человеческого организма. Убедившись, насколько он искусен, я поручил ему создать автомат, способный превзойти творения Вокансона. У того автоматы могли лишь двигаться. А мне захотелось куклу, способную еще и дышать, плакать и проливать кровь. – Людовик бросил кошке очередной кусочек. – Воссоздать кровотечение Рейнхарту не удалось, зато он пошел дальше. Мне показалось, что его кукла способна думать. Знаю: невежественная толпа скажет, что мы зашли слишком далеко, возомнили себя богами и творим людей, будто какой-нибудь Прометей. Потому я и распорядился окружить мой заказ завесой тайны.
– Нет, mon coeur, я имела в виду другое: это вы пожелали, чтобы кукла была похожа на нее?
Людовик нахмурился и взял с блюда куриное крылышко в каштановой глазури.
– А-а-а, теперь понимаю. Нет, я просто предложил сделать куклу в виде девушки. Думаю, Рейнхарт уже сам решил придать ей сходство с Вероникой. После смерти дочери он сказал, что хочет посвятить автомат ей. Думаю, он изменил первоначальный облик, сделав куклу похожей на нее. Дань памяти, если хочешь.
– Любовь моя, а вам это не кажется несколько странным? Откуда у отца может возникнуть желание воссоздать умершую дочь в виде механической куклы?
– Ничуть, – пожал плечами Людовик. – Говорят, Декарт сделал автомат, похожий на его малолетнюю дочку Франсину.
– Я всегда считала это легендой.
– Возможно. Но многие так или иначе воссоздают образы своих умерших близких или любимых. Портреты, памятные вещи. Разве ты забыла, что я храню бюст Полины?
Нет, это она помнила очень хорошо. Бюст прежней любовницы Людовика украшал каминную доску в его личных покоях, и Жанну не раз подмывало швырнуть это произведение на пол.
– Нам полезно напоминать себе о смерти, – снисходительным тоном продолжал Людовик. – И о ценности жизни. Королева каждый день смотрит на belle mignonne, чтобы разум снова и снова убеждался в тщетности мирских благ.
– Да, конечно, – пробормотала Жанна, внутренне содрогнувшись.
Belle mignonne, нечего сказать. Отвратительный череп, украшенный лентами. И свечки в пустых глазницах, капающие воском. В своей тяге к мертвым королева не уступала супругу.
– И все же что-то мне в этой кукле не нравится. Я заметила, даже ваш хирург был в замешательстве.
– Подозреваю, Клод попросту раздосадован, что не он придумал куклу. И вообще его роль в ее создании была весьма скромной. Он склонен считать идею своей, хотя на самом деле она моя. А Лефевру нравится быть в центре событий. Любит он, когда воздают почести его уму.
– Возможно. А может, он считает всю эту идею неприемлемой. Почему кукла одета как принцесса?
Людовик снова нахмурился и стал облизывать пальцы.
– Жанна, у меня создается ощущение, словно ты завидуешь девушке, сделанной из железа и золота. Ну почему ты постоянно стремишься испортить мне удовольствие? Почему бросаешь тень сомнения на занятие, забавлявшее меня столько недель и отвлекавшее от мрачных мыслей?
В ее животе зашевелилась холодная змея страха.
– Я
