Паоло Бачигалупи - Заводная и другие (сборник)

Паоло Бачигалупи

Заводная и другие

Специалист по калориям[1]

— Мамы нет, папы нет, бедный я сирота! Деньги? Дашь денег? Мальчишка сделал «колесо», потом перекувырнулся посреди улицы, поднимая липнущую к голому телу желтую пыль.

Лалджи остановился посмотреть на белобрысого попрошайку, который замер у него под ногами. Внимание, кажется, придало парнишке храбрости: он еще раз перекувырнулся. Улыбнулся, сидя на корточках и глядя на Лалджи снизу вверх, расчетливо и напряженно; ручейки пота и грязи стекали у него по лицу.

— Деньги? Дашь денег?

Город вокруг них был почти безмолвен в этот жаркий день. Несколько фермеров в рабочих комбинезонах вели мулов на поля. Здания, спрессованные из «всепогодного» камня, заваливались на соседей, словно пьяные, в пятнах от дождя и в трещинах от солнца, однако, как и следовало из названия материала, они все равно держались. В дальнем конце узкой улицы начинались тучные поля с «СоейПРО» и «Хай-Ростом», волны шелестящей растительности катились до самого голубого горизонта. Все было в основном так, как и во всех небольших городах, какие повидал Лалджи, путешествуя вверх по реке, просто еще один фермерский анклав, обязанный выплачивать долги за пользование интеллектуальной собственностью и отправлять калории в Новый Орлеан.

Мальчишка подполз ближе, заискивающе улыбаясь и покачивая головой, словно готовая напасть змея.

— Деньги? Деньги?

Лалджи сунул руки в карманы на случай, если у попрошайки имеются сообщники, и полностью сосредоточился на мальчишке.

— А с чего я должен давать тебе деньги?

Мальчишка уставился на него, озадаченный. Он раскрыл рот, затем снова закрыл. Наконец вернулся к тому, с чего начал: эта часть выступления была ему более привычной.

— Ни мамы? Ни папы? — Теперь это звучало скорее как вопрос, лишенный внутренней убежденности.

Лалджи поморщился от отвращения и примерился, чтобы дать парню пинка. Мальчик отшатнулся в сторону, упал на спину в отчаянной попытке увернуться, и Лалджи тут же развеселился. По крайней мере, у мальчишки быстрая реакция. Он развернулся и зашагал дальше по улице. У него за спиной завывания попрошайки звучали отчаянным эхом:

— Ма-а-амы не-е-ет! Па-а-апы не-е-ет!

Лалджи в раздражении помотал головой. Мальчишка сколько угодно мог кричать о деньгах, однако за ним он не потащился. Никакой это не настоящий попрошайка. Работает от случая к случаю, скорее всего на мысль его натолкнули какие-нибудь чужаки, забредшие в городок и проявившие щедрость к нищему светловолосому ребенку. Ученые из «Агро-Гена» или «Растениевода Среднего Запада» и прочие аграрники охотно проявляют к горожанам в провинции показную щедрость.

Сквозь дыры в убогих постройках Лалджи снова мельком увидел буйную поросль «СоиПРО» и «Хай-Роста». Все эти выставленные напоказ калории пробуждали в воображении волнующие фантазии о том, как можно было бы загрузить баржу и отправить ее вниз по течению, минуя шлюзы, в Сент-Луис или Новый Орлеан, в пасти заждавшихся мегадонтов. Напрасные мечты, конечно, зато зрелище изумрудных полей являлось более чем достаточным доказательством, что ни у одного ребенка здесь нет оснований попрошайничать. Только не рядом с «СоейПРО». Лалджи снова с неодобрением покачал головой и свернул на тропинку, зажатую между двумя домами.

В темном переулке тек едкий ручей из отработанных «всепогодных» масел. Пара чеширцев, прятавшихся в безлюдном месте, бросилась прочь и исчезла, растворившись в ярком солнечном свете. Здесь же, привалившись к своим видавшим виды соседям, стояла кинетическая мастерская, добавляющая запаха навоза и животного пота к вони «всепогодных». Лалджи навалился на дощатую дверь мастерской и протиснулся внутрь.

Солнечный свет пронзал сладко пахнущий навозом сумрак ленивыми золотыми лучами. На одной стене висело два раскрашенных вручную плаката, кое-где оторванных, но все еще читаемых. «Неучтенные калории означают голодающие семьи!» «Мы следим за отчислениями и использованием права на интеллектуальную собственность!» Фермер с семейством таращился пустыми глазами поверх суровых слов. За распространение этих плакатов платили «Чистые Калории». На другом плакате красовался коллаж из торговой марки «Агро-Гена», сжатых пружин, зеленых рядов «СоиПРО», залитых солнечным светом, и улыбающихся детишек среди слов «Мы обеспечиваем мир энергией!» Лалджи с кислым видом изучил плакаты.

— Уже вернулся? — Владелец мастерской вышел из намоточной, вытирая руки о штаны и смахивая грязь и солому с ботинок. Он посмотрел на Лалджи. — Запаса моих пружин оказалось недостаточно. Пришлось лишний раз кормить мулов, чтобы набрать тебе джоулей.

Лалджи пожал плечами, он ожидал, что в последнюю минуту хозяин начнет торговаться, точно так же, как делал обычно Шри-рам, поэтому из любопытства напустил на себя оскорбленный вид.

— Ну? И сколько?..

Хозяин покосился на Лалджи, потом втянул голову в плечи, его тело будто приготовилось к обороне.

— П-пять сотен. — Голос его сорвался, как будто кляп собственной поразительной алчности оцарапал ему горло.

Лалджи нахмурился и дернул себя за ус. Неслыханно. Калории еще даже не перевезли. Городок купается в энергии. И, несмотря на висящие в мастерской добропорядочные плакаты, то, что калории, питающие эту кинетическую мастерскую, были должным образом учтены, вызывало сильные сомнения. Только не при непосредственной близости от нее вводящих в искушение зеленых полей. Шрирам часто говорил, что использовать учтенные калории — все равно что швырять деньги в компостную яму.

Лалджи еще раз дернул себя за ус, соображая, сколько следует заплатить за джоули, не привлекая к себе чрезмерного внимания. Должно быть, богачи регулярно посещают этот городишко, раз хозяина мастерской обуяла такая алчность. Почти наверняка какие-нибудь ответственные за калории лица. Очень может быть. Городок расположен близко к центру. Может быть даже, этот самый город участвует в выращивании главных драгоценностей для энергетической монополии «Агро-Ген». Но все равно не все, кто проезжает через город, настолько богаты.

— Две сотни.

Хозяин облегченно заулыбался, показывая кривые желтые зубы: его вина сделалась очевидной, когда Лалджи начал торговаться.

— Четыре.

— Две. Я могу стать на якорь на реке, и мои собственные намотчики сделают ту же работу.

Хозяин засопел:

— На это уйдут недели. Лалджи пожал плечами:

— Время у меня есть. Можешь впустую слить джоули обратно в свои пружины. Я сам сделаю всю работу.