Загадка двух жертв - Андрей Анатольевич Посняков
Проворно собрав палочки, Женька выпрямилась и осмотрелась – где бы могли спрятаться ребята?
В чижа она в детстве любила играть, и детство-то ее недалеко осталось.
– Ага! Сенечка! Вижу-вижу… За крылечком спрятался – вылезай!
Девушка быстро вычислила всех, запятнала, и первый попавшийся – Сенька Алдошин – стал новым водящим.
Повезло: собиравшаяся у старого военкомата компания оказалась более-менее «взрослой»: парням по двенадцать-тринадцать лет, народ сознательный, не дошколята-детсадовцы.
Первым незнакомца как раз Сенька и вспомнил. Взъерошил рыжие космы, задумался:
– Да, видел. Третьего дня у дома бабки Цыбакиной ошивался…
– Прямо ошивался, а не мимо проходил? – дотошно уточнила Женя.
– Да нет же, не мимо! – упрямо сказал подросток. – Я как раз там рядом прятался, за смородой. Мы играли… Так мужик тот осмотрелся сначала, а потом к забору подошел. Я еще подумал – Ритку позвать хочет… К ней заходят иногда…
– Так позвал?
– Не знаю – я к чижу побежал! А потом и не видел уже…
– Потом этот мужик к ОРСу пошел, – припомнил другой парнишка, Андрейка. – Я как раз палки собирал. Так он на одну наступил – извинился. Такой, в пиджаке сером, в кепке… Нет, не патлатый ничуть. Еще так дернулся… Будто что-то за пазухой нес, чтоб не выпало… Нет, без бороды, без усов… Узнать? Да, наверное…
* * *
Алтуфьев уже собирался домой, когда в кабинет заглянула секретарь Ниночка и положила на стол акт экспертизы.
– Вот, передали только что.
– Спасибо, Ниночка! Большое спасибо.
Вчитавшись, Владимир Андреевич удивленно моргнул и стукнул ладонью по столу!
«Мертвые волосы»! Вот оно что… То-то свидетельнице, Ковальковой, показалось, что с волосами у того парня что-то не так… Значит, не показалось… Не волосы это… Вернее, волосы, но не свои…
Парик!
Парик, черт побери! Так вот оно в чем дело…
Глава 11
Озерск – Тянск, июль 1968 г.
Возвратившись домой, Женька еще издалека увидела белеющий сквозь дырочки почтового ящика конверт. Ящик с надписью «Для писем и газет», как и у всех, был повешен на заборе, рядом с калиткой.
Письмо! Интересно, от кого бы? От старшей сестры из Риги… или из Тарту, от Тыниса? Больше, наверное, и некому было писать, дальних родичей у Колесниковых не имелось – померли все.
Так и есть! От Тыниса!
Обрадованная девушка побежала в свою комнату, разорвала конверт…
«Здравствуй, Женя!..»
Тынис писал о том, что уже начал собирать материал для диплома: как-никак, а впереди последний, пятый, курс. А потом, может быть, аспирантура…
«Сам профессор Лейнарт намекал!»
Ну, раз профессор… Так, верно, и надо в ученые пойти, науку двигать.
О себе Тынис писал скупо – мол, подрабатывает в каком-то «Межрайгазе», помогает матери… Да, и передавал привет от общих знакомых – от Лиины Сярг и от Ивана.
Колесникова приветам обрадовалась:
– Помнят еще!
Ну как не помнить…
«Лиина, как уехала после к себе на хутор, так оттуда не кажет и глаз! Знаю только, что ей предлагали работу в Тарту, в техникуме легкой промышленности, а еще там, у себя, звали в школу, учителем эстонского и русского, – писал Тынис. – Я бы на ее месте, конечно, подумал – стоит ли после университета в учителя идти? Но еще год есть… Также говорят, что на следующий год хотят возобновить экспедицию по вашим финно-угорским деревням. Я поеду точно, насчет Ивана и Лиины сильно сомневаюсь. А ты как? Как учеба? Наверное, уже на практике? Напиши обязательно – мне все про тебя интересно…»
Все про тебя интересно…
«И еще я думаю – хорошо бы встретиться. Если тебе некогда, хотя бы приезжай в Таллин, погуляем, как в прошлый раз. Скучаю».
Скучает…
Женька закусила губу и, подняв глаза, посмотрела через окно в небо… Тынис… И вот Максим… Ах если б только можно было разорвать сердце на две половинки! Да и вообще, разве могла она подумать еще лет пять назад, что так сложно будет разобраться в себе? Раньше ей сильно нравился Максим, так сильно, что… А потом вдруг появился Тынис. И тоже запал в сердце! И теперь вот… Теперь вот даже непонятно, как…
«И еще я тебе купил несколько пластинок, почтой отправлять боюсь – разобьются. Какие – пока не скажу. Встретимся, подарю – увидишь».
Встретимся… Ишь какой хитренький! А впрочем, почему бы и нет? Практика скоро заканчивается, можно будет устроиться на месяц санитаркой в больницу – пока каникулы. Валентина Кирилловна, главврач, против не будет, наоборот… Подзаработать денежек – не у родителей же просить взрослой девице! – и в самом деле махнуть в конце августа к сестре, в Ригу… А обратно – через Таллин или даже через Тарту. Даже можно туда – через Тарту, а обратно – через Таллин. И оба раза встретиться с Тынисом. Здорово же! Так и нужно сделать. И обязательно, обязательно с Валентиной Кирилловной переговорить – насчет работы. Ну, санитарки в больнице всегда нужны… не только летом.
«И чуть не забыл, есть к тебе одна просьба… – уже в конце письма приписал Тынис. – Помнишь те деревни, где мы бывали? Не заброшенные, жилые – Лерничи, Кривой Поток, Заручевье… Не сохранились ли у тебя фотографии – общий план, почта, магазин, клуб, если есть… Кое-что я спросил у Лиины, но мало. Если есть, то буду рад…»
Рад будет… Что же, ради такого дела можно и самой в Лерничи съездить! А что? Верная «Веспочка» всегда под рукой, вернее, гм-гм, под пятой точкой. Можно и не одной, можно кого-нибудь взять за компанию. Эх, хорошо бы Катьку, но, увы… Может, Светку Кротову? Так та в столовой, и отпуск у нее уже был. А на выходные Светка на сенокосе – корова у них, козы… Хорошо хоть, мама от коровы давным-давно отказалась – некогда, на работе работы много…
«На работе работы много» – вот это фразочка! Колесникова невольно улыбнулась… В конце концов, можно ведь и одной прокатиться, на личном-то транспорте – это не на автобусе и уж тем более не на попутке трястись. Или – как когда-то – на железных тракторных санях – пене! Все кругом гремит, едкий дым из тракторной трубы валит, песок на ухабах, пылища… И ведь весело же! До сих пор приятно вспомнить… А в Лерничах есть кого навестить – Анюта, завклубом, все время в гости зовет!
Вот прямо в эту субботу и двинуть. В воскресенье с мамой по магазинам хотели пройтись… А что у нас в субботу? Двадцатое июля… Уже двадцатое…
