Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова
– Нет, Жорж, подождите. Пожалуй, я съезжу к вашему знакомому. Просто так, из любопытства…
– Ну, если из любопытства… когда вам будет удобно?
– Да хоть прямо сейчас!
Орловский взглянул на часы и проговорил:
– Сейчас чуть рановато, а вот через часик будет в самый раз. А пока давайте выпьем вашего чудесного кофе…
Кофе у старухи был отвратительный, но из таких чашек Орловский готов был пить что угодно. После разговора он чувствовал себя так, будто в одиночку разгрузил вагон чугунных болванок. Нет, ну до чего же упрямая старушенция! Характер у нее всегда был скверный, понятно, что внук старается поменьше тут бывать. Вот и приблудился этот аферист, а может, и убийца…
После кофе Орловский аккуратно запаковал картину, и через полтора часа они с Анной Валерьевной вошли в антикварный магазин на улице Некрасова.
Хозяин магазина, подвижный лысый человечек с темными выразительными глазами, встретил их в дверях своего кабинета и после взаимных вежливых представлений проговорил, оживленно потирая маленькие ручки:
– Ну, где же ваша картина? Мне не терпится на нее взглянуть!
Анна Валерьевна протянула сверток Орловскому.
Он неторопливо, с чувством собственного достоинства развернул его и положил на стол перед антикваром.
Тот достал из ящика стола лупу и принялся, пыхтя и что-то насвистывая, разглядывать картину с обеих сторон.
– Извини, Аркадий, – отвлек его от этого занятия Орловский, – а что это у тебя на этом экране?
– А, это, – антиквар на мгновение поднял глаза, – это изображения с камер, установленных в магазине и в кабинете моего заместителя. Я ведь должен видеть, что у меня происходит.
И он снова занялся обследованием картины.
А Орловский нет-нет и поглядывал на монитор.
Наконец антиквар оторвался от своего занятия и проговорил, разведя ручками:
– Ну что я могу сказать? Хорошая работа!
– Так это Вермеер? – взволнованно спросила Анна Валерьевна. – Подлинный Вермеер?
– Ну что вы! Не Вермеер, и не де Хох, и вообще эта работа выполнена совсем недавно – думаю, в этом году…
– Что?! – вскрикнула Анна Валерьевна. – Но эта картина висела в моем доме много лет…
– Что я могу сказать? Против фактов не поспоришь!
– Вы хотите сказать, что это подделка?
– Ну, я предпочитаю слово «имитация», оно как-то лучше звучит.
– А может, нужны еще какие-то научные исследования? Какие-то проверки? Вот Георгий говорил, что у вас есть какие-то сложные современные приборы?
– Уверяю вас, если бы это было нужно – я бы все проверил, но здесь случай совершенно очевидный…
Анна Валерьевна прижала к груди сумку, повернулась к Орловскому и проговорила, поджав губы:
– Я поверила вам, Жорж! А вы…
– Постойте, Анна Валерьевна, – остановил ее Орловский. – Взгляните-ка на этот монитор…
– Зачем? – но она все же посмотрела на экран.
Там она увидела бледного мужчину лет сорока, с прилизанными бесцветными волосами, в поношенном черном костюме. Он сидел за столом перед заместителем директора.
– Это же Виталий, – равнодушно проговорила Анна Валерьевна, – младший брат моего покойного мужа… интересно, что он здесь делает?
– Вот и мне тоже интересно!
Виталий тем временем положил на стол перед антикваром небольшую картину.
– Аркадий, – Орловский повернулся к своему приятелю, – можно увеличить изображение?
– Нет проблем! – Антиквар подкрутил какую-то ручку на нижней панели монитора. Изображение приблизилось, и теперь можно было разглядеть лежащую на столе картину.
Голландский дворик, вымощенный кирпичом, женщина в длинной красной юбке, с корзиной в руках…
– Интересно! – проговорил Орловский.
– Очень интересно! – подхватил антиквар.
– Что это?! – воскликнула Анна Валерьевна. – Виталий?! Но это невозможно!..
– А вот это мы сейчас узнаем!
Антиквар снял трубку с телефона и проговорил, приглушив голос:
– Боря, задержи этого клиента. И картину, картину принеси ко мне в кабинет!
Через несколько минут в его кабинет вошел долговязый человек с рыжими, мелко вьющимися волосами.
– Я ему сказал, что нужна дополнительная проверка. Он очень не хотел, но в конце концов согласился…
С этими словами он бережно положил на стол картину – с виду точно такую же, как та, которую привезла Анна Валерьевна.
– Я, конечно, не беру на себя ответственность, – проговорил Борис с придыханием, – но лично мне кажется, что это…
– Не берешь – и правильно делаешь! – оборвал его начальник и склонился с лупой над картиной.
На этот раз он разглядывал ее гораздо дольше.
Когда же наконец оторвался от нее, лицо его горело.
– Это самый знаменательный день в моей жизни! – проговорил он торжественно.
– Неужели Вермеер? – вскрикнула Анна Валерьевна.
– Ну, сразу так не скажу, для этого нужны техническая экспертиза и независимое мнение нескольких крупных специалистов, но что это Голландия, семнадцатый век и работа выдающегося мастера – за это я ручаюсь!
– Виталий! – воскликнула Анна Валерьевна.
– Да, мы забыли про вашего родственника…
С этими словами антиквар вскочил из-за стола и бросился вон из кабинета.
Орловский поспешил за ним, поддерживая под руку Анну Валерьевну. Та шумно дышала и приговаривала:
– Виталий… Виталий… быть не может…
Заместитель директора антикварного магазина вернулся в свой кабинет, где его нетерпеливо ожидал бледный мужчина с прилизанными волосами, в поношенном черном костюме. При виде антиквара он взволнованно привстал.
– Ну, что скажете?
Антиквар спокойно сел за стол, положил перед собой картину и проговорил равнодушным голосом:
– Мы можем взять вашу картинку на комиссию, а можем заплатить вам сразу. Так, конечно, будет чуть меньше денег, но зато вам не придется ждать…
– Что?! – мужчина еще больше побледнел, часто заморгал и выпучил глаза. – Можете заплатить сразу? Да у вас нет таких денег! Нет и никогда не было!
– Почему же нет? – антиквар взглянул на клиента удивленно. – Это же совсем небольшие деньги…
– Как – небольшие? Вы, наверное, шутите!
– Ну, конечно, для кого-то они могут быть большими… – Антиквар сочувственно взглянул на костюм посетителя.
– О каких деньгах вы говорите?
– Ну, тысячи две… максимум две с половиной – рама довольно приличная…
– Две? Тысячи? Долларов?
– Почему долларов? Рублей, конечно!
– Да вы с ума сошли! Две тысячи! Не смешите меня! Это же кто-то из «малых голландцев»! Семнадцатый век! Золотой век голландской живописи! Возможно, это Питер де Хох или даже…
– Это вы меня смешите! Семнадцатый век! Да с чего вы взяли? Короче, если хотите – я вам заплачу две с половиной тысячи… ну хорошо, три, с учетом рамы…
– Вы ничего не понимаете в живописи! Совершенно ничего! Я пойду к другому антиквару! И вы горько пожалеете, что упустили шедевр! Про вас будут анекдоты рассказывать! Вас уволят и не возьмут ни в один приличный магазин!
С этими словами бледный мужчина вскочил, схватил картину и выбежал
