Борис Акунин - Чёрный город
– От него.
– Но он не участвует в ваших… проектах?
– Нет. Зачем я стал бы делиться?
– Почему решили меня убить? Из-за Спиридонова?
Пауза. Шмяканье. Вскрик.
– Да. Я боялся, что вы найдете Дятла, – быстро сказал Шубин. – И он расскажет, что Спиридонов убит по моему заданию.
Эраст Петрович удовлетворенно кивнул. Дедукция оказалась верной.
– Это пока еще не вопросы. Как видите, ответы мне известны без вас. А теперь последует настоящий вопрос: где найти Дятла?
Подполковник молчал. Получил по голове, крякнул – и все равно не спешил с ответом.
– Т-торговаться не пытайтесь, – предупредил Фандорин, догадавшись о причине молчания. – Никаких условий. Или выводите нас на Дятла, или…
Он не договорил. Пусть сам подумает, проявит силу воображения.
С воображением у Тимофея Тимофеевича, кажется, всё было в порядке.
– Я знаю, где Дятел. Его можно взять прямо сейчас.
– И где же?
– В Черном Городе. Но без меня не найдете. Я покажу.
«Слишком быстро сдался. Что-то задумал. Или там ловушка, или откладывает торг на потом. В любом случае – пусть показывает».
– Не думайте, что я хитрю, – сказал Шубин, будто подслушав. – Больше у вас со мной проблем не будет. Я отлично понял, с кем имею дело. Всё будет так, как вы хотите. Я приведу вас к Дятлу, вы его возьмете, а потом мы с вами потолкуем и, может быть, договоримся.
«Будет покупать. Люди этой породы твердо верят, что непродажных на свете не бывает, а бывает лишь недостаточная цена».
Но ответил Эраст Петрович без чрезмерной категоричности, чтобы не лишать информатора надежды:
– Особенно на это не рассчитывайте.
* * *В путь отправились на «руссо-балте»: за рулем Эраст Петрович, рядом владелец, позади Гасым, время от времени почесывавший подполковнику спину кончиком своего великолепного кинжала. Шубин, впрочем, вел себя паинькой. Исправно говорил, где поворачивать, поглядывал заискивающе. Что-то здесь было не так. По опыту Фандорин знал: субъекты этой породы безоговорочно не капитулируют.
«Ладно, поглядим…»
В Черном Городе, на глухой улочке, застроенной бараками, автомобиль проехал через толпу нетрезвых рабочих. Кто-то пнул ногой шину, потом засвистели, кинули вслед палку.
– Бастуют, – оглянулся Шубин. – Есть на что выпить. Товарищи революционеры обеспечивают пролетарскую солидарность. Трудненько будет эту шваль загнать назад, на буровые и в цеха.
«Вот он на что надеется. На индульгенцию грехов в обмен на прекращение забастовки. Ну, это он пускай с Петербургом договаривается. Начальника дворцовой полиции ему не простят. Хотя доказательств нет. Разве если Дятел даст показания. Судя по тому, что о нем известно, это маловероятно».
– Вы абсолютно уверены, что он там один? – уже не в первый раз спросил Фандорин.
– Абсолютно. Никому не доверяет.
– Откуда же вы знаете, где он п-прячется?
Подполковник ответил, с гримасой нянча раненую руку:
– Я знаю всё, что происходит в городе… Теперь налево. Нет, лучше остановиться здесь. Услышит звук мотора – насторожится. Ночью легковому автомобилю в этих местах делать нечего.
Совет был правильный. Эраст Петрович выключил двигатель.
– Гасым, возьми его за локоть. Держи крепче.
За поворотом тянулась на удивление чистая улица с одинаковыми аккуратными домиками. Ни звука, ни огонька.
– Товарищество «Бранобель» построило образцовый квартал для квалифицированных рабочих. После начала забастовки всех выгнали в шею, поэтому Дятел здесь и прячется. Вон, в дальнем конце.
Действительно: если приглядеться, было видно, что в одном из домиков слабо светится окно.
На всякий случай Фандорин решил сделать подполковнику последнее внушение.
– Не скрою, что мне хочется вас убить. Очень сильно хочется. При малейшей п-провокации с вашей стороны, при любом подозрительном движении…
– Не тратьте зря время, – поморщился Шубин. – Буду я рисковать жизнью из-за какого-то пернатого. Пропади он пропадом! Хорошо бы, конечно, чтобы он оказал сопротивление и вы его ухлопали… – Жандарм мечтательно вздохнул. – Это было бы очень недурно. Но не беспокойтесь, я ни во что вмешиваться не стану. Заканчивайте скорей и едем в госпиталь. Рука ужасно болит.
На пустой улице было тихо, а вот в ее окрестностях не особенно. Где-то дурные голоса орали нестройную песню. В другом месте бешено вопили и чем-то громыхали – кажется, дрались. Время от времени то там, то сям, слышались и выстрелы.
– Черный Город, райское место, – покачал головой Шубин. – Никогда не бывал здесь ночью. И надеюсь, больше не придется.
Оставив пленного на попечении гочи, Эраст Петрович бесшумно подкрался к окну.
Через щель между шторками было видно скромно обставленную комнату.
На койке, закинув руки за голову, лежал и курил мужчина. Его лицо тонуло в тени. На тумбочке горела прикрытая тряпкой лампа.
«Ну-ка, что это там, под газетой? Ясно… А в углу что за ящик с открытой крышкой?»
– На тумбочке «наган», это ничего, – шепотом рассказывал Фандорин минуту спустя. – Но у стены ящик с г-гранатами. Это хуже. Твое дело, Гасым, отрезать Дятла от ящика. Я попробую взять его прямо на кровати, но если не успею, он может выстрелить по гранатам. Очень этого не хотелось бы.
– В гранаты не надо. Я встану, в меня попадет, – пообещал Гасым. – Пуля – это ничего. Гранаты – аман.
Эраст Петрович повернулся к Шубину.
– Вас одного я здесь не оставлю. Вбегаете сразу за нами. И застываете на месте. Если отстанете или попытаетесь скрыться… Гасым!
– Застрелю собака, – коротко молвил гочи.
Шубин вздохнул и ничего не сказал.
– Гасым, на счет три вышибай дверь – и сразу к ящику, – шепнул Фандорин. – Учти: Дятел мой.
– Всё самый лучший себе берет, – проворчал гочи. – Ладно, говори «три».
– Раз, два, ТРИ!
Мощный удар.
Дверь обрушилась внутрь.
Обогнув Гасыма, Эраст Петрович бросился к кровати.
Шубин, как паинька, вбежал следом и остановился.
Лежащий дернулся, но Фандорин успел смахнуть «наган» вместе с газетой на пол.
Худое лицо, перекошенное от ярости, было совсем рядом. Зубы ощерены, глаза бешеные. Никакого сходства со старой фотографией из досье – разве что волосы того же светло-русого цвета. Да, крепко изменила жизнь бывшего вольнолюбивого студента.
Дятел повел себя нестандартно. Не нагнулся за оружием, не попытался ударить нападающего. Опрокинул тумбочку на Фандорина. Метнулся к стене, по дороге оттолкнув неповоротливого Гасыма, выхватил из ящика гранату и взялся за чеку.
– Гасым! – крикнул Эраст Петрович, поняв, что не успевает.
Сверкнул кинжал – раз и еще раз.
Хриплый вопль. На пол упала кисть одной руки, потом второй. Двумя струями ударила кровь. Граната с невыдернутой чекой покатилась по полу.
Ко всякому привык Фандорин – и то обомлел. Гасым был в движениях неуклюж, и стрелок, хоть меткий, но не из быстрых. А с кинжалом управлялся так, что позавидовал бы мастер кэндзюцу.
Человек без рук, прижимая к груди обрубки и не переставая хрипеть, ринулся в дальний угол комнаты – должно быть, от боли и ужаса сам не понимал, что делает.
Нет, понимал!
В углу, почти невидимая в полумраке, была еще одна дверь. Дятел толкнул ее плечом, исчез.
Здесь произошла еще одна неожиданность – нынче вообще все выходило не слава богу.
– Мы так не договаривались! – закричал покладистый до сего момента Шубин.
Наклонился, подобрал здоровой рукой «наган», очень некстати отлетевший ему под ноги, и выстрелил дважды: в Фандорина и в Гасыма.
Спасительное «чувство кожи» заставило Эраста Петровича в самый миг выстрела наклониться. Пуля прогудела мимо уха. Но гочи – он стоял к подполковнику боком – охнул, шатнулся, схватился за живот.
Делать было нечего. Фандорин выхватил «веблей», не переставая «крутить карусель», то есть делать резкие бессистемные движения, затрудняющие противнику прицельный огонь.
Однако Шубин не стал искушать судьбу. Со сноровкой, поразительной для такой внушительной массы тела, он развернулся и выпрыгнул в окно, вышибив стекло вместе с рамой.
– Гасым, куда тебя, в живот?
Гочи рассматривал окровавленную ладонь.
– Через жир прошла, как шампур. Дырка в стена делала. Э, где собака Шубин? Убивать хочу!
Физиономия гочи потемнела от гнева.
«Касательное. Не страшно».
– Ты свой Дятел догоняй. Я собака Шубин хочу!
Отпихнув Эраста Петровича, Гасым затопотал через комнату.
– Постарайся живьем! – крикнул Фандорин и сам тоже побежал – к двери, куда четверть минуты назад скрылся Дятел.
Темный коридор.
Направо?
Нет, там кухня.
Налево?
Да, сюда.
Выход во дворик. Калитка.
За ней еще одна улица, точно такая же.
Но луна зашла за небольшую тучу, свет померк.
Выругавшись, Эраст Петрович зажмурился, принялся массировать глазные яблоки. Срочно требовалось ночное зрение. Человек с такими ранениями далеко не убежит, но нужно его поскорей найти и наложить жгуты, пока не изошел кровью. Мертвецы на вопросы не отвечают.
