Борис Акунин - Чёрный город
«Пожалуй, оно и кстати. Облегчит задачу».
– Сразу видно солидного человека, – одобрил Юшка «дерринджер». – Два пистолета всегда лучше, чем один. Не угодно ли для начала прогуляться?
– Угодно.
Эраст Петрович медленно двинулся по просторной зале, где играли, кажется, во все существующие азартные игры от «железки» до покера, но большинство столов все же были рулеточные. Табачный дым тянулся к люстрам, на подиуме нежно пели скрипки, официанты разносили вино и закуски. Человек сто здесь было, не меньше.
«Всё это чудесно, но где же синий мундир?»
Экскурсовод переступал бочком вперед, не умолкал ни на миг.
– Обратите внимание. – Показал на тощего субъекта, торчавшего за спинами у играющих. – Здешняя достопримечательность. Унаследовал от отца миллионы и все спустил. Собрался наложить на себя руки. На последние рубли закатил прощальный банкет. Там к нему подошел друг покойного отца, передал запечатанный конверт. Открывает – письмо от родителя. Так, мол, и так, знаю, что ты, мерзавец, после моей смерти всё нажитое продуешь. Черт с тобой, не жалко. Только вот тебе моя отцовская воля. Стреляться не смей – возьми и повесься на люстре у меня в кабинете, где я непосильным трудом заработал миллионы, которые ты пустил на ветер. Сын так и поступил. Прицепил веревку, спрыгнул со стула, а люстра возьми да свались. И из-под лепнины вываливается мешок с червонцами! Хотел папаша с того света дать сыну урок, чтоб образумился, не дурил.
– И что же? – с интересом спросил Фандорин.
– Не помогло. Проиграл и червонцы. Теперь как я. Ходит, побирается.
По гладкости рассказа чувствовалось, что чичероне рассказывает его не в первый раз и, наверное, привирает. Хотя с пропащими игроманами случаются и не такие пертурбации.
– А взгляните вот на этого, – задышал в самое ухо Юшка, кивнув на сонного господина, который сдвинул со стола груду желтых фишек со словами «всё на зеро» и зевнул. – Мартиросян, величайший из дирекчилеров!
– Из кого?
– Дирекчилер – тоже своего рода игрок. Только делает ставки не на столе, а на земле. Покупает задешево участки и ждет – вдруг рядом найдут нефть? Мартиросян был никто, почтовый служащий. Однажды выиграл в лотерею пятьсот рублей и купил одну десятину бесплодной, удаленной от промыслов пустыни. Вдруг появляется некто, предлагает тысячу. Мартиросян уж хотел согласиться, но что-то ему померещилось в покупателе странное. Велел зайти завтра. Побежал узнавать – оказывается, неподалеку собираются бурить. Это уже повышает цену минимум вдесятеро. Но Мартиросян не продал и за пять тысяч. У соседей пошла нефть. За десятину сразу стали давать сто двадцать тысяч. И снова он отказался! – Юшка смотрел на сонного игрока с восхищением. – Вот что такое нюх! Продал Мартиросян только тогда, когда на самой границе его участка ударил фонтан. За полтора миллиона! На половину купил тысячу новых участков и ждет покупателей, а вторую половину проживает в свое удовольствие…
– Любопытно, – признал Эраст Петрович, подумав, что и он, пожалуй, мог бы сыграть в такую игру. Но от одной мысли о нефти замутило, а во рту возник отвратительный масляный привкус.
– Старый паук Рафалов. – Экскурсовод показал на почтенного старика, дремавшего в кресле у стены. – Слышали когда-нибудь про игорных стервятников? Этот – самый хищный. Никогда не ставит, просто сидит. Если кто-то проигрался в пух, а уходить не хочет, вошел в азарт, Рафалов предлагает взаймы под дикие проценты или под залог недвижимости. У него тут в буфете всегда дежурит нотариус…
За одним из столов стало шумно. Кто-то там громко требовал шампанского, кто-то кричал «Нет! Боже, нет!»
У почтенного старца немедленно открылся один глаз, желтый и круглый, как у филина.
Но гид вел Фандорина дальше.
– Смотрим влево. Под пальмой господина с проваленным носом видите? Интереснейшая личность, некто Шунтиков, прославившийся тем, что…
Но чем прославился некто Шунтиков, Эраст Петрович так и не узнал. В самом углу зала, на окруженном перильцами возвышении поблескивала знакомая малиновая лысина. Шубин нынче был в цивильном, оттого Фандорин не увидел его издалека.
– Благодарю вас. Довольно. Держите желтую… – На ближайшем столе как раз заканчивали принимать ставки. – А впрочем, я сам за вас поставлю.
Не глядя, Фандорин кинул двадцатипятирублевую фишку на игровое поле и двинулся по направлению к Шубину.
– Позвольте, но я всегда ставлю на черное! – завопил сзади Юшка. – Крупье, требую переставить!
– Как угодно-с. Сдвигаю с 23 на черное. Les jeux sont faits![7]
Эраст Петрович уже и думать забыл про бывшего Юсуфа Абдуррахмановича. Встал за перилами – решил подождать, пока Шубин сам его заметит, и посмотреть, как отреагирует в первый миг, еще не справившись с лицом.
Подполковник покуривал папиросу, водил пальцем по краешку бокала с коньяком. Удивительно, но других игроков за столом не было.
– Куда прикажете? – спросил крупье.
Ногтем Шубин толкнул столбик из шести желтых жетонов.
– Право не знаю. На восемнадцать?
Тут крупье проделал не вполне понятную манипуляцию – одну фишку аккуратно отодвинул обратно.
– Обсчитаться изволили, Тимофей Тимофеевич.
– В самом деле? – Толстая щека пошла складками – помощник градоначальника улыбнулся.
Колесо закрутилось. Шарик остановился на 18.
У Эраста Петровича двинулись брови, а крупье сказал:
– Поздравляю. Повезло. Теперь, быть может, довольно?
Вопрос из уст служащего казино звучал необычно.
Вдруг веко у Шубина дернулось. Тыквообразная голова качнулась. Он заметил Фандорина.
Реакция была такая, как следовало ожидать: сокращение окологлазных мышц, непроизвольное сжатие пальцев. По психофизиогномической науке это означало «неприятный сюрприз, сигнал опасности».
Знает кошка, чье мясо съела. Виновен, никаких сомнений!
Широчайшая улыбка засияла на пухлом лице Тимофея Тимофеевича.
– Какая чудесная неожиданность! Признаться, я за вас беспокоился. Полиция утром обнаружила около Катер-клуба мотоцикл, принадлежащий градоначальству, и три мертвых тела с огнестрельными ранениями. Все в недоумении, что там могло произойти.
«Не слишком старательно прикидывается. Понимает, что отпереться не удастся».
Эраст Петрович сел, высыпал на зеленое сукно свои фишки.
– Сыграем?
Глаза подполковника сузились. Он уже не улыбался.
– С удовольствием. Ставлю… на вторую терцию. – Многозначительный взгляд на крупье – тот обреченно кивнул. И, понизив голос: – Чем закончилась ваша ночная прогулка?
Фандорин на колесо Фортуны не смотрел, но рука сама потянулась ко второму ряду цифр. Притяжение исходило оттуда. Три фишки легли на семерку, три на восьмерку и три на девятку. Точнее пункт не определился – Эраст Петрович был весь сосредоточен на собеседнике.
– Ставки сделаны! – объявил крупье и запустил рулетку.
– П-прекрасно. А теперь отойдите от стола. Нам нужно поговорить наедине.
– Но… Слушаюсь.
Не выдержав фандоринского взгляда, крупье попятился. При этом с извиняющимся видом пожал плечами. Жест адресовался Шубину, но тот глядел на Эраста Петровича.
– Вы и так знаете, чем закончилась моя п-прогулка.
В глазах подполковника блеснули насмешливые огоньки.
– Вот как вы заговорили? Интересно. Значит, встреча неслучайна. У нас, я так понимаю, будет непростой разговор?
«Уверен, что ему нечего опасаться. Или же любит острые коллизии. Если так – двойная осторожность».
Сердце застучало чуть быстрее. Эраст Петрович и сам испытывал слабость к рискованным ситуациям.
– Семь! – объявил крупье. – Ваша удача, сударь.
Отсчитал и пододвинул лопаточкой немаленькую кучку жетонов, а фишки Шубина забрал.
– Еще прикажете?
Фандорин поднялся.
– Отдайте выигрыш вон тому господину. Я ему з-задолжал.
Он показал на диван, где, обхватив голову, сидел несчастный Юшка.
«Не удавился бы из-за того, что убрал фишку с двадцати трех. А я буду виноват».
– Пойдемте на свежий воздух, побеседуем, – сказал Эраст Петрович подполковнику. – Здесь, кажется, отличная открытая веранда.
Тот тоже поднялся:
– С удовольствием.
«И не врет – действительно с удовольствием. Не двойная осторожность – тройная».
На открытой площадке, обращенной к неразличимому во мраке морскому горизонту, не было ни души. Плескались и кудрявились белыми чубчиками волны, прохладный соленый ветерок обдувал лицо.
– П-пожалуй, вот сюда…
Фандорин встал спиной к Шубину, облокотился на перила. Глаза закрыл, чтобы зрение не отвлекало, не мешало чувствовать движения противника.
– Славно здешний к-крупье ногой управляется. – Чиркнул спичкой, зажег сигару. – У него там педаль?
– Черт его знает, – хмыкнул Тимофей Тимофеевич. – Никогда не интересовался. Но я знаю, что в казино мне везет только по средам. Только у этого стола. И в пределах определенной суммы. Это Баку.
