Золото Джавад-хана - Никита Александрович Филатов
Изо рта у молодого человека плохо пахло. Михаил Тариэлович успел заметить, что рука у него без перчатки и что оружие злоумышленник держит не слишком уверенно. Времени на раздумье и на разговоры не оставалось, поэтому граф со всего маху ударил его в лицо.
Хлопнул выстрел. Револьверная пуля скользнула по генеральской шинели, разорвав её в трех местах, а также повредив мундир — однако, чудом не оцарапав самого Лорис-Меликова.
Злоумышленник же, потеряв от удара в лицо равновесие, упал на снег, и уже в следующее мгновение на него навалился всем телом конвойный казак, не давая подняться. Второй казак, успевший также соскочить с коня, ловко вывернул неизвестному руку и завладел револьвером.
— Ваше сиятельство, как вы? — засуетился вокруг адъютант. — Что с вами? Господи, все ли благополучно?
— Меня пуля не берет, чтобы так его мать… — в сердцах выругался по-солдатски граф Лорис-Меликов. — А этот паршивец, изволите видеть, надумал убить меня!
Придворный кучер спустился с облучка и начал разматывать длинный форменный кушак, чтобы крепко-накрепко вязать злодея. Лошади в его упряжке даже не успели толком испугаться — они только всхрапывали то и дело, косились на человеческую возню и перебирали на месте копытами…
Михаил Тариэлович не потерял присутствия духа. Успокоив домашних, в простреленной шинели он тут же отправился во дворец — доложить о случившемся императору…
Глава 3
29 февраля 1880 г
Бывают такие случаи. Придешь совсем в постороннее место, встретишь совсем посторонних людей, ничего не ждешь, не подозреваешь, и вдруг в ушах раздаются какие-то звуки, напоминающие, что где-то варится какая-то каша, в расхлебании которой ты рано или поздно, но несомненно, должен будешь принять участие…
М. Е. Салтыков (Щедрин)
Год был високосный, и ничего хорошего от последнего дня февраля ожидать не приходилось.
Ровно неделю назад за покушение на убийство графа Лорис-Меликова был повешен Ипполит Иосифович Млодецкий, мещанин двадцати пяти лет от роду. Широкой публике о нем мало что было известно — родился в городе Слуцке, в семье мелкого торговца. Крещёный еврей. Учился в гимназии, но был исключён. Подрабатывал домашним учительством, служил письмоводителем…
Проживал в Минске и в Вильно, где в августе 1879 года крестился. Местный генерал-губернатор Петр Павлович Альбединский сообщал о нем следующее: «Ипполит Млодецкий приготовлялся в виленском духовном братстве к восприятию святого крещения, крещён и вскоре отправился в Петербург… Затем через полгода Млодецкий явился к секретарю братства, будто бы проездом в Слуцк по случаю смерти отца, в крайней бедности, что видно было по его платью. Из сумм братства выдано ему пособие 10 рублей».
С этими деньгами молодой человек перебрался в Санкт-Петербург, но уже в самом начале следующего года его выслали обратно как не имеющего права на проживание в столицах…
По совести говоря, руководство боевой организации знало о нем не намного более. Было известно, что он нелегально вернулся в Петербург и предложил свои услуги «Народной воле». Однако народовольцы опасались полицейской провокации, поэтому ответа Ипполит не получил. Тогда Млодецкий решил самостоятельно совершить какой-нибудь громкий террористический акт.
В качестве мишени он выбрал графа Лорис-Меликова, попытался его застрелить, однако неудачно.
Зато своим последующим поведением перед лицом властей несостоявшийся убийца поддержал честь революционного движения. Следствие по его делу началось 20 февраля и было окончено в тот же день. 21 февраля Петербургским военно-окружным судом Ипполит Млодецкий был приговорён к смертной казни через повешение.
Перед вынесением приговора подсудимый прямо заявил о своей солидарности с народовольцами: «Я социалист, разделяю вполне их убеждения, но знакомых моих и друзей не назову».
К самой судебной процедуре Млодецкий отнесся с презрением. На вопрос о виновности он, как записано в протоколе: «… сидя на скамье, отвечал, что ему надоела эта комедия. Давать более никаких объяснений не будет, а оставляет только за собою право на последнее слово».
Председатель суда приказал подсудимому встать, угрожая в противном случае удалить его из зала и рассматривать дело о нем без него. Млодецкий вставать отказался, после чего был удален из зала, и все дальнейшее, включая допросы свидетелей и судебные прения, произошло в его отсутствие. Вернули подсудимого только для того, чтобы выслушать последнее слово и объявить смертный приговор.
22 февраля 1880 года Ипполит Млодецкий был повешен.
Во время казни он держался очень храбро и с большим достоинством. Лицо осужденного с рыжеватой бородкой и такими же усами было худо и желто. Одет он был во что-то черное, блестящие глаза беспокойно блуждали в пространстве, а густые брови, нисходившие к носу, придавали ему весьма загадочный и странный вид. С улыбкой Ипполит Млодецкий поднялся на эшафот и крикнул толпе народа, собравшегося вокруг виселицы: «Я умираю за вас!»
А народу собралось действительно много — счет толпе шел даже не на тысячи, а чуть ли не на десятки тысяч человек. Сотни скамеек, табуреток, ящиков, бочек и лестниц образовали своего рода каре вокруг воинского оцепления. Чисто одетой публики, впрочем, было немного — такие зрители находились больше в передних рядах. По словам очевидцев, за место платили от пятидесяти копеек до десяти рублей, а наиболее удобные места даже перекупались по несколько раз…
Организация «Народная воля», которой приписали террористический акт, уже 23 февраля официально определила к нему свое отношение. В прокламации Исполнительного комитета был подчеркнут сугубо частный, индивидуальный характер действий Млодецкого, обусловленный не заданием партии, а инициативой одиночки, и указывалось, что это покушение — «единоличное, как по замыслу, так и по исполнению». При этом особенно оговаривалось, что «Млодецкий действительно обращался к ИК с предложением своих сил на какое-нибудь террористическое предприятие, но, не выждав двух-трех дней, совершил свое покушение не только без пособия, но даже без ведома Исполкома. Это обстоятельство, между прочим, отразилось и на технической стороне предприятия: Исполнительны комитет, без всякого сомнения, изыскал бы более верные средства совершения казни Меликова, если бы над ним состоялся смертный приговор».
Отдавая дань личному мужеству террориста, народовольцы не упустили возможность использовать его в агитационных целях: «Грозен смерти час трусливому эгоисту, но непонятен страх убежденному человеку!»
Как известно, граф Лорис-Меликов был единственным генерал-губернатором, которому не был вынесен смертный приговор — все-таки даже самые радикальные революционеры вынуждены были считаться с общественным мнением. Именно поэтому при назначении его на новый пост народовольцы воздержались от высказываний. Зато виселица для Млодецкого дала им возможность дать оценку Лорис-Меликову, подписавшему свой первый смертный приговор: «Тяжек нравственный облик этого диктатора — обновителя России…»
Руководитель боевой группы по
