Дональд Томас - Забытые дела Шерлока Холмса
Последнее замечание Холмса было абсолютно справедливым.
— Значит, главная улика в этом деле — оружие? — спросил я.
— И еще птица, Ватсон. Не стоит про нее забывать.
Похоже, ворона должна была сыграть в расследовании более важную роль, чем кто-либо мог предположить.
IIIЧерез день или два мы с Холмсом ехали на велосипедах по проселочной дороге милях в десяти от Лестера. Она шла мимо деревушек, в которых насчитывалось десяток-другой домов и обязательно была маленькая, но ухоженная церковь. По сторонам, насколько видел глаз, тянулись пологие холмы, покрытые свежей весенней травой.
В редких случаях удавалось определить с такой точностью время и место убийства. Без четверти девять вечера Белла Райт в сопровождении Рональда Лайта покинула Голби. Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до места, где фермер Коуэлл обнаружил ее труп. Она умерла между девятью часами и четвертью десятого, никак не позже. Тем не менее Коуэлл не слышал звуков, похожих на выстрел, за исключением отдаленного хлопка мелкокалиберного охотничьего ружья, и никого не заметил поблизости. Однако мисс Райт была убита несколько позже и из другого оружия.
Холмс и я остановились на месте преступления. Живые изгороди вдоль дороги уже дали новые ростки. К разгару лета (именно в это время погибла Белла Райт) они достигнут высоты в восемь футов, и поля с проселка станут не видны. В стороне стояли белые ворота, на которых сидела ворона, неподалеку от них нашли ее труп. Дорога плавно поднималась к развилке, возле которой Коуэлл и наткнулся на тело Беллы Райт. В семнадцати футах от нее на следующий день после убийства констебль Холл отыскал пулю. Она была сильно деформирована, вероятно, на нее наступила копытом лошадь.
— Ватсон, — обратился ко мне мой друг, приподнявшись в седле велосипеда. — Не откажите в любезности, представьте на минутку, что у вас в руке револьвер. Вам нужно выстрелить в меня с расстояния по меньшей мере в пять футов. Нам все уши прожужжали о том, что убийца не приближался к жертве, поскольку на ее коже нет порохового ожога. Хорошо, пусть так. Пуля должна попасть мне чуть ниже левого глаза и выйти из затылка. Я стою здесь. Давайте проверим.
Смею надеяться, что я неплохо обращаюсь с револьвером и знаю, какие раны может нанести выстрел из него. Я пытался вообразить себе траекторию, описанную Холмсом, и смог добиться похожего результата, только опустившись на колено. Вряд ли клиент сэра Эдварда стал бы угрожать Белле Райт или стрелять в нее, находясь в подобном положении.
— А теперь, — снова попросил Холмс, — представьте, что я еду, чуть наклонив голову, поскольку поднимаюсь в гору и с усилием кручу педали.
Я очень старался найти правильную позицию, но вскоре сдался.
— Это нереально, Холмс, — признал я. — Мне пришлось бы лечь на землю под колеса велосипеда.
— Интересно, правда?
Он о чем-то задумался.
— Голову сидящего в седле человека нельзя прострелить таким образом, он не будет задирать ее на ходу, — заметил я. — Но можно предположить, что Белла Райт упала с велосипеда не после выстрела, а до него. Тогда угол попадания вполне объясним.
— Мой дорогой Ватсон, я не совсем понимаю, зачем убийце стрелять в девушку, лежащую на дороге, если он мог проделать это раньше, когда она стояла. Как бы там ни было, вы правы. Подобная траектория вполне вероятна. К сожалению, на теле не найдено повреждений, которые обычно получают при падении. Предположим, что молодой глупец решил поиграть с оружием — или, может быть, напугать девушку. Ствол револьвера направлен вниз, но неожиданно происходит выстрел. Пуля рикошетом от дороги попадает в голову Беллы Райт, она падает, а Роберт Лайт в ужасе убегает прочь. Давайте посмотрим, что тут еще есть.
Он прислонил велосипед к воротам и направился в сторону поля. Приблизительно в тридцати футах от дороги мы наткнулись на каменную поилку для овец.
— Мм, — хмыкнул Холмс себе под нос. — Что-то вроде этого я и ожидал увидеть. Вполне подходит.
Без всяких объяснений он достал лупу и принялся обследовать верхнюю кромку ложа поилки. На камне были пятна, которые выглядели более светлыми, — то ли от постоянного трения, то ли по другой причине.
— Кто-то часто прятался здесь во время охоты, — заявил он чуть погодя. — Пожалуй, нам стоит поделиться своими выводами с сэром Эдвардом.
— Мне кажется, Холмс, что мы обнаружили мало интересного.
— Вы правы, — таинственным тоном произнес сыщик. — Значит, так ему и скажем. Однако, сдается мне, мы сумеем объяснить господину адвокату загадку этой несчастной вороны.
— Вороны?
— Да, Ватсон. Должен признаться, что она была для меня самой большой трудностью в расследовании. В этом деле имеются всего две важные улики: кровавые птичьи следы и пуля, которая была деформирована уже после смерти девушки, как все предполагали. И совершенно напрасно.
Вечером по возвращении из Лестера в Лондон Холмс спустился в угольный подвал, который мы также арендовали для своих нужд. Он находился ниже уровня тротуара Бейкер-стрит. Получив его в свое распоряжение, мой друг засыпал конец коридора щебнем и обложил его стальными листами, так что мы могли без всяких опасений испытывать здесь даже охотничьи ружья крупного калибра. Долгое время сыщик пытался установить по найденной пуле, из какого оружия она выпущена. Теперь эта возможность успешно доказана. Чтобы погасить скорость снаряда, он стрелял в мишень из пятнадцати поставленных в ряд и туго набитых ватой коробок из-под патронов двенадцатого калибра. Револьвер «Уэбли и Скотт» пробивал шесть таких слоев, маузер — в два раза больше. Приспособление работало настолько точно, что Холмс заранее знал, в какой из коробок обнаружит пулю. После чего он обычно исследовал ее под микроскопом.
В тот поздний час случайные прохожие, вероятно, удивлялись, когда из-под булыжной мостовой до них долетал приглушенный, но все равно отчетливый грохот пальбы. Давно уже миновала полночь, а в подвале все еще горел свет.
На следующее утро мы взяли кеб и отправились на Темпл-Гарденс, чтобы рассказать о том, как продвигается расследование. Нас снова пригласили в кабинет, из окна которого за лужайкой и деревьями была видна Темза. Но эта встреча оказалась менее приятной. Наши результаты не удовлетворили сэра Эдварда Маршалла Холла. К тому же он считал себя не меньшим знатоком огнестрельного оружия и баллистики, чем Холмс, и надеялся обсудить именно эту сторону дела. Однако мой друг предпочел говорить о мертвой вороне.
— Полагаю, сэр Эдвард, теперь можно с уверенностью утверждать: птица была застрелена в тот момент, когда сидела на верхней перекладине ворот или взлетала с нее, что еще вероятнее.
Маршалл задумчиво потер аристократический подбородок:
— Однако эксперты утверждают, что птица сдохла, выпив слишком много крови.
— Это невозможно, — возразил Холмс. — Попробуйте взглянуть на ситуацию иначе. Наблюдения орнитологов показывают, что птицы крайне редко умирают в подобных случаях. Они просто извергают из желудка излишек пищи. Кроме того, промежуток времени между смертью девушки и обнаружением ее тела оказался ничтожно мал. Ворона просто не успела бы подохнуть от обжорства. У нас есть кровавые отпечатки ее следов между воротами и останками жертвы, на чем основана версия с падением. Но неправильное, четное, количество следов ставит ее под сомнение. Таким образом, очевидно, что птицу застрелили и капли крови пролились на землю в направлении трупа Беллы Райт. Это позволяет установить траекторию полета пули. Стрелок стоял в поле, неподалеку от ворот.
— Но мертвая птица была найдена на расстоянии в пятьдесят или шестьдесят футов от них.
— Совершенно верно, — подтвердил Холмс. — Прошу прощения, сэр Эдвард, но я наблюдал, что происходит с пернатыми после того, как их подстрелят. Летящая птица — а мы предполагаем, что наша ворона успела взлететь, — не падает в тот же миг, когда ее настигает пуля, а сначала резко взмывает вверх. После этого она не опускается вертикально и может пролететь значительное расстояние. Куда большее, чем шестьдесят футов.
— А с какого расстояния, по-вашему, ее застрелили?
— С двадцати двух футов, — без запинки ответил Холмс.
Адвокат недоверчиво прищурился:
— Неужели это можно определить с такой точностью?
— Да, сэр Эдвард. В двадцати двух футах от ворот находится каменная поилка для овец. Человек спрятался за ней, опустившись на колени, и ждал, когда появится ворона. Пуля, выпущенная из этого укрытия, попала в птицу под углом в двадцать градусов. Она прошла навылет, судя по брызгам крови, и это снизило ее скорость.
Взгляд сэра Эдварда выдал его волнение. Он вскочил и принялся расхаживать возле окна, излагая свою версию случившегося и подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией:
