Список чужих жизней - Валерий Георгиевич Шарапов
В следующее мгновение майор уже прыгал по лестнице, хватаясь за перила. К черту тросточку! В подъезде все равно никого. У двери на улицу он отдышался, принял образ пожилого человека и толкнул дверь. Посматривая для отвода глаз на часы, доковылял до угла, свернул, ускорил шаг. Когда он вышел на тротуар, «Пежо» выезжал с аллеи на Авиньяж, начал разворачиваться вправо. Никита стоял вполоборота, опираясь на тросточку, опустил голову. Проплыло лицо водителя – упитанное, невозмутимое. Мелькнул силуэт пассажира на заднем сиденье. Скуластое худощавое лицо, орлиный профиль…
С огромной долей вероятности это был Старчоус. Тот самый «ангел ада», ради которого он здесь… Волнение подступало к горлу. Только без глупостей. Что он может сделать? Броситься под машину? Нужна информация о завербованных в войну агентах, и полным ее объемом обладает только Старчоус… «Пежо» неторопливо двинулся по дороге. Проезжую часть от тротуара закрывали шапки молодой акации. Никита заковылял в том же направлении. Потягаться решил? Он старался не спешить, размеренно дышал. Здесь могла работать наружка местных спецслужб – все-таки секретный объект. Впереди показался светофор, «Пежо» перестроился на правую полосу, замигал поворотник. Когда майор добрался до перекрестка, машина уже свернула, покатила, убыстряясь. Никакой трагедии. Теперь он знал, на какой машине ездит объект. Вряд ли он их менял, как перчатки, – не такая уж высокопоставленная птица. Главное, все не испортить… Никита тоже повернул, двинулся по тротуару. Безымянная улица, примыкающая к Авиньяж, тянулась прямо. Из «вазонов», сформированных из отделочного камня, росли деревья. Не такой уж центр мироздания, но здесь было людно. Работали магазины, питейные и общепитовские заведения. Художники на тротуарах рисовали портреты всех желающих. В кустах возилась сомнительная публика мужского пола – то ли наркоманы, то ли… страшно подумать… «Пежо» ушел далеко вперед, стоило забыть о его существовании. Внезапно заболела нога, стянуло икры. С чего бы вдруг? Убедил свой организм, что нога действительно больная? Он присел на лавочку в «кармане» тротуара, просидел несколько минут, отдыхая, двинулся дальше. Справа находился крупный двухэтажный универмаг с продуктовым отделом. В два ряда выстроились припаркованные машины.
Он дошел до стоянки, и мурашки побежали по коже. В правом ряду задом к дороге стоял «Пежо» с номерами, которые теперь топором не вырубить из памяти! Волосы зашевелились. Никита невольно притормозил, но опомнился, двинулся дальше. Прислонившись к капоту, читал газету водитель – тот самый, мордатый, с важно оттопыренной губой. Он носил костюм – не из самых дорогих магазинов и расстегнутую куртку с отброшенным капюшоном. Пассажир отсутствовал, видимо, ушел в магазин делать покупки. Водителю было плевать, что происходит вокруг, – лениво просматривал газету. В глуши Европы эти люди чувствовали себя в полной безопасности. Никита доковылял до конца стоянки, ушел в сторону. Славная традиция в Европе – повсюду ставить лавочки. Он присел на край, оперся на трость. С выбранной позиции просматривалась задняя часть автомобиля и отдыхающий водитель. Этот парень мог и не иметь отношения к спецслужбам, использовался по найму. Но наметанный глаз засек характерную выпуклость с левой стороны груди. Это могла быть, конечно, фляжка или пакет с бутербродами…
Ожидание не затянулось. Из магазина вышел пассажир с картонным пакетом – рослый, в светло-бежевом расстегнутом плаще. Мурашки побежали по коже. Это был Старчоус собственной персоной! Годы снисходительно отнеслись к нацистскому преступнику, он выглядел моложаво и представительно. Офицерская выправка, пронзительный взгляд, гордый профиль. В коротких волосах серебрилась седина. Морщины и увядающая кожа намекали на возраст, но человек определенно следил за собой – соблюдал диету, возможно, посещал спортзал.
– Так вот ты какой, северный олень… – пробормотал Никита.
Надо же, сорвалось с языка – на него удивленно покосилась сидящая рядом дама в годах – в странной куртке и брюках, никак не гармонирующих с этой курткой. Просим прощения, мадам, слово не воробей… Водитель свернул газету в трубочку, забрал у пассажира пакет. Оба сели в машину. Завелся двигатель, «Пежо» начал выбираться с парковки. Встал у выезда на дорогу, пропуская машины. Никита заспешил к «Фиату» с шашечками – машина назойливо напоминала отечественные «Жигули». К сожалению, не итальянцы скопировали нашу марку, а совсем наоборот… из такси высаживался пассажир – такой же мужчина с тростью, даже чем-то похожий на загримированного майора. Водитель не стал удивляться, видимо, всякого повидал, любезно поздоровался.
– Поедем, месье, – вежливо сказал Платов. – С парковки – направо.
Парень с веснушчатой физиономией, помедлив, кивнул. Автомобиль со Старчоусом и водителем двигался по дороге. Когда такси оказалось на той же полосе, их разделяли две машины. Улица петляла – то влево, то вправо, но значительных ответвлений пока не было. Никита перехватил в зеркале озадаченный взгляд. Клиент не сообщил, куда ехать, это странно. Движение в этой части города было сравнительно плотным. В центральных туристических районах трафик ограничивался, автомобилисты выбирали объездные маршруты. Архитектура в этой части города была мрачноватой, тянулись серые здания, похожие на казармы, небольшие предприятия за заборами. Приближался перекресток, водитель бордового «Пежо» сместился к центру проезжей части и включил левый указатель поворота.
– Куда едем, месье? – задал резонный вопрос водитель. – Прямо, направо, налево? Не могли бы вы назвать конечную точку маршрута?
– Бордовый «Пежо» впереди нас, – лаконично отозвался Никита. – Следуйте за ним.
Водитель промолчал, нахмурился. Клиент меньше всего походил на полицейского.
– Этот человек обидел мою дочь, – объяснил Платов. – Он вел себя неподобающе, нанес ей серьезную психологическую травму, и я хочу знать, где он живет.
Водитель колебался, у него забегали глаза. Загорелся зеленый свет. «Пежо», дождавшись, пока проедет встречный транспорт, повернул налево. Таксист поехал прямо, пересек перекресток.
– В чем дело? ‒ встревожился Платов. – Вы куда должны были ехать?
Водитель сместился к правой полосе, встал у бордюра за остановкой.
– Прошу простить, месье, мне очень жаль… Но я не полицейский и слежкой за людьми не занимаюсь. И вам не советую. Обратитесь в полицейский участок, он находится в соседнем квартале. Если хотите, могу до него довезти.
Щеки пылали. Теперь уже не догнать. Черт возьми, а ведь этот парень прав! Пусть по-своему, но все равно прав! Нельзя работать импульсивно, это пагубно, непрофессионально! Слежку заметят – водитель, сам Старчоус, и тогда пиши пропало. Говорили же умные
