Вниз по темной реке - Одден Карен
Похоже, шеф не разделял мое негодование, почти дословно повторяя слова Форсайта.
Тяжело сглотнув, я решил быть осторожнее.
— Она ведь могла бы спасти жизни других девушек…
— Миссис Манро за других девушек не отвечает, — твердо сказал Винсент. — За них отвечаем мы с вами.
— Но… как же мне их защищать, если от меня утаивают важнейшие сведения?
— Следует искать другие способы, либо я найду более подходящего сотрудника, — поднял брови начальник. — К Форсайтам больше ни ногой! Вы меня поняли? Люди хотят, чтобы их оставили в покое, и еще одна попытка вторжения в их жизнь ничего нам не даст.
Ах вот оно что…
— Вы точно знали, что я сегодня утром был в доме Форсайтов, — медленно проговорил я. — Вы знали, что ее забрали из госпиталя…
Я посмотрел Винсенту в глаза. Спокойного серого оттенка как не бывало. Зрачки шефа метали громы и молнии — точь-в-точь как у Форсайта.
Он достал из кармана бежевый конверт и показал его мне. На лицевой стороне — адрес черными чернилами. Почерк наклонный.
— Письмо я получил полчаса назад.
Винсент повернул конверт другой стороной, предъявив красную восковую печать с монограммой — витиеватой литерой «К».
Я недоуменно поднял взгляд на шефа.
— Похоже, Куотермен — дальний родственник или друг доктора Форсайта.
Черт возьми! Так это Куотермен рассказал доктору о нашей нагрузке и сопутствующих нам неудачах!
— Если вы попытаетесь вновь проникнуть в дом Форсайтов, вас арестуют за нарушение права на частную жизнь, — заявил начальник, сунув конверт в карман.
— Меня обвиняют в проникновении силой? — недоверчиво посмотрел я на него.
— Вчера вас попросили покинуть дом, — резко бросил Винсент. — Наверняка вы помните, что я предложил дать доктору день-другой. Вы сочли возможным проигнорировать мои слова. Куотермен пишет, что вы были безобразно грубы и даже опустились до оскорблений.
— Ничего подобного! — Столкнувшись со скептическим взглядом шефа, я добавил: — Да, иногда это случается, но не в этот раз. Пришлось просто напомнить доктору, что его дочь заботится о других, и…
— И вы сообщили Форсайту, что миссис Манро стала третьей жертвой. — По скулам начальника забегали желваки. — Вы не имеете права рассказывать о ходе следствия!
Тут не поспоришь, что говорить.
— Знаю, но я решил, что доктор осознает, насколько все серьезно, поймет, что это вопрос безопасности лондонцев.
— Какое ему дело до безопасности лондонцев? Форсайта сейчас волнует исключительно собственная дочь. — Винсент закатил глаза к потолку, словно миссис Манро находилась на втором этаже. — А мне теперь приходится упрашивать Куотермена успокоить доктора, иначе подробности дела всплывут в газетах.
Я открыл рот, готовясь возразить, и Винсент поднял руку в предупреждающем жесте.
— Прислушайтесь ко мне хоть раз! Неужели вы не понимаете, что наделали? Вы сами дали повод Куотермену считать моего старшего инспектора грубым и нетактичным человеком. Куотермену, который и так испытывает глубокие сомнения относительно судьбы Скотланд-Ярда! Более того, вы ведете это дело уже три недели и не добились никаких результатов. И об этом Куотермен теперь тоже знает!
— Мне стало кое-что известно о… — повысил голос я, однако Винсент остановил меня пронзительным взглядом:
— Вы разговаривали с Натом Маклафлином?
— Пока нет, но…
Винсент сжал зубы и все же говорил по-прежнему тихо:
— Корраван, если Куотермен желает, чтобы мы к нему прислушались, мы это делаем. Кроме того, я догадываюсь, что о деле Маклафлина вы осведомлены, и все же по каким-то причинам его защищаете. Видимо, вы упорствуете намеренно? Я намерен положить этому конец. Вы найдете этого человека. Вам понятно?
— Это напрасная трата времени, что тут непонятного? — взорвался я.
— Все, довольно, — отрезал Винсент. — С сегодняшнего дня убийствами на реке занимается Стайлз. Расследование требует такта, осмотрительности и готовности следовать приказам. — У меня отвалилась челюсть, а Винсент тем временем направился к двери. — Передайте ему папку для ознакомления. Сами ищите Маклафлина.
— Куотермен желает услышать, что я наказан? Потому вы и назначаете Стайлза? — Я едва не захлебнулся от возмущения. — Набираете очки за мой счет?
Винсент процедил, почти не разжимая побелевших губ:
— Корраван, отправляйтесь домой, пока мы не наговорили друг другу такого, о чем придется пожалеть. — Я не двинулся с места, и он тихо добавил: — Приказываю вам.
Подхватив пальто, я бросился к двери и выскочил в холл. Коллеги дружно отвели глаза. Слышали все до последнего слова…
Уже на улице я осознал: Винсент ни разу не повысил голос, так что коллеги слышали только меня.
Не успев опомниться, я очутился в пабе с бокалом виски в руках.
ГЛАВА 33
Просмотрев утреннюю почту, ответа из «Седдон-холла» я не обнаружил и примерно понял, что это значит. На службу явился в дурном расположении духа; нашел Стайлза, и мы распределили задания. Напарник попробует пообщаться со слугами миссис Манро, возможно — с ее друзьями и знакомыми, которых вспомнит прислуга. Я же отправлюсь сначала в церковь Божией Матери-скоропомощницы, затем — в Уайтчепел. Попытаюсь разыскать Маклафлина. Кэбмену я приказал ехать до моста Ватерлоо — оттуда до Ламбета дойду пешком.
Нужная мне церковь была одним из старинных католических храмов Лондона. Основала его в середине восемнадцатого века королева Анна. Церковь из тех, что мне нравятся — довольно простая, никакой безвкусной лепнины и витражей. Ее тяжелый колокол отзванивал только часы, не расходуя себя на четверти. На мраморной стене у входа высечен указатель к дому призрения, который ничем не напоминал приют для падших женщин. Ну и правильно. Известность несчастным нужна меньше всего.
Я дернул за шнур звонка. Дверь открыла молодая монашка в черно-белом одеянии. Выслушав мою просьбу, сестра прошепелявила:
— Вам лутфе поговорить ф матерью Луифой, только она фейчаф в рафдумьях.
— Больше мне никто не поможет? — спросил я, подавив стон.
— Профтите, фэр, — глянула на меня огромными голубыми глазами монашка. — Вам нуфно поговорить ф ней. Мофете подофдать в ее кабинете.
Меня проводили в белоснежную комнату, единственным украшением которой было деревянное распятие на стене. Большое окно выходило во дворик с садом. Простой стол, три деревянных стула и полка с книгами о мучениках — вот и вся обстановка. Монашка меня покинула, однако рассматривать в кабинете было решительно нечего, и я уселся в ожидании матери Луизы.
Появилась она через час, поприветствовав меня сложенными в молитвенном жесте руками. Должно быть, проводила в молитвах большую часть своего времени, хотя я рассмотрел несколько мозолей на ее пальцах — видимо, приходилось поработать и лопатой в саду. Мать Луиза села, и мы обменялись взглядами. Точно угадать ее возраст было непросто — из-под плата виднелась лишь часть лба и лицо. Скорее всего, за сорок. Умные глаза, проницательный взор, а черты лица — мягкие.
— Чем могу помочь, инспектор?
— Вы наверняка знакомы с миссис Манро…
— О, да. Мы так рады, что она осталась в живых!
— Кто вам об этом сообщил? — невольно вздрогнул я.
Мать Луиза округлила глаза.
— Нет-нет, она действительно жива, — поправился я. — Просто мы старались хранить молчание, не хотели, чтобы преступник снова на нее напал.
Собеседница невольно осенила себя крестом.
— Мне по секрету рассказал об этом происшествии доктор Мастерсон, а я никому больше не говорила. Не сделаю ничего такого, что могло бы причинить вред нашему ангелу.
— Спасибо, — пробормотал я, откинувшись на спинку. — У нас некоторые сложности с расследованием: миссис Манро до сих пор в шоке, и мы не можем с ней побеседовать. Боюсь, мне придется задать вам несколько вопросов ради ее безопасности. — Мне не слишком хотелось выкладывать этот козырь, но помощь матери Луизы была чрезвычайно важна. — Надеюсь, вы не против?
