Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов
Она зажала скарабея в руке с такой силой, что послышался хруст его панциря. Лицо Марии сильно побелело, губы задрожали, на висках появилась испарина. Очевидно было, что этот случай поддавался ей с большим трудом. Наконец она громко выдохнула:
– Получилось! Миша на лавке лежит с закрытыми глазами, а над ним чародей склонился, который молодой. Руки у него дрожат. Видно, что волнуется! Клеть маленькая. В стене есть углубление небольшое, а дверь дубовая, прочная, железом обитая. Закрывается клеть изнутри на большой засов, и других дверей, кажется, нет.
Хлопова открыла глаза.
– Больше ничего не вижу!
– Мало, государыня, надо еще, – нахмурился Феона, которому было жаль попусту потерянного времени. – Попробуй заглянуть за дверь. Что там?
– Постараюсь! – неуверенно кивнула Хлопова и опять закрыла глаза.
Все повторилось. Тяжелое, прерывистое дыхание, смертельная бледность, дрожащие губы, испарина на лице и бегающие зеницы за закрытыми веками. Время шло. Ничего не менялось. Мать Хлоповой с тревогой посматривала на дочь. Судя по всему, она собиралась прекратить это мучение, но тут Мария громко закричала:
– Да! Вот оно! Это подземный ход. Длинный. У него кладка белокаменная. Напротив еще один ход, закрытый на железную решетку. А еще… над дверью резная птица Сирин, и у той птицы хвост отбит.
Девушка открыла глаза и в изнеможении упала на плечо матери.
– Я помогла? – спросила тихим голосом.
Отец Феона выглядел растерянным. Его вера в исключительность разума, помноженного на опыт, была поколеблена юной девицей на выданье.
– Ты правда это видела? – спросил с сомнением.
– Да, отче, как тебя сейчас!
Монах одернул свою видавшую виды однорядку и поспешно вышел из возка.
– Спаси Христос, государыни! Возвращайтесь и ждите новостей!
На улице мела поземка. Большая серая туча приближалась к Кремлю со стороны Басманной и Покровки, обещая в любой момент разразиться настоящей зимней вьюгой с резким ветром и снежными заносами. Москвичи, застигнутые врасплох непогодой, спешили укрыться в тепло домов. Улицы стремительно пустели. Даже бродячие собаки попрятались в укромных местах. Видимо, метель надвигалась нешуточная. Отец Феона, ежась от холода, огляделся и быстрым шагом скрылся в темных переулках Зарядья. Возок некоторое время постоял на месте, а потом, словно убегая от начавшейся непогоды, стремительно рванул в сторону Фроловских ворот Кремля. Мгновение, и след его простыл за стеной усиливающегося снегопада.
Глава 28
Отец Феона, перепрыгивая через две ступени лестницы, взлетел на красное крыльцо каменных палат, где его давно и с нетерпением ждал начальник Земского приказа.
– Ты где был? – спросил Проестев, с беспокойством вглядываясь в лицо монаха. – Узнал чего?
Феона громкими хлопками отряхнул от налипшего снега свою одежду и утвердительно кивнул:
– Пошли скорее.
– Куда?
Вместо ответа монах огляделся по сторонам и, найдя взглядом стрелецкого урядника, скомандовал голосом, не терпящем возражений:
– Десятник, следуй за нами и людей своих возьми!
Удивленный стрелецкий начальный человек[134] растерянно посмотрел на Проестева, тот хмуро кивнул.
Небольшой отряд, ведомый монахом, зашел в Кремль через Константиновские ворота и, пройдя его насквозь, задержался лишь у ворот Житного царского двора, где сторожившие вход стрельцы из полка Ивана Ржевского, замешкавшись, не сразу пустили их внутрь.
– Открыть ворота, королобые! – заорал на них судья.
Узнав начальника Земского приказа, стрельцы засуетились, поспешно раздвигая рогатки.
– Куда идем? – пользуясь заминкой, еще раз спросил Проестев у Феоны.
– К Свибловой[135] башне.
– Зачем?
– Узнаешь.
Свиблова башня в тот час даже не охранялась. Если и был у нее охранник, то он сбежал в острожек, как только начался снегопад. Пять ступеней в цоколь башни, со временем потерявшей оборонительное значение и служившей простым складом. Клеть была изрядно захламлена. Кругом валялся мусор, разломанные ящики и разбитые бочки, куски кирпича, прочно схваченные кладочным раствором, и невесть откуда взявшаяся старая ветошь в давно сгнивших мешках из простой дерюги. Вокруг царского дворца давно уже обосновались многочисленные мануфактуры. Непосредственно к башне примыкали сразу четыре – браговарня, медоварня, бочарня и воскобойня. Рядом находились прачечная и бани, а также конюшня на 150 лошадей. Очевидно, работники этих государевых предприятий и завалили башню отслужившими свой век старыми вещами.
Отец Феона, не обращая внимание на хрустящий под ногами мусор, направился к одному из таких завалов, где принялся методично раскидывать в разные стороны никому не нужный хлам. Пробив узкий проход в этом загромождении, монах освободил доступ к стене, в которой находилась небольшая, высотой не более двух аршин, дверь, закрытая на простой висячий замок.
– Сбивай! – приказал он стоявшему рядом стрелецкому уряднику.
Тот смущенно хмыкнул и вновь вопросительно посмотрел на начальника Земского приказа.
– Сбивай, – проворчал Проестев.
Урядник размахнулся и обухом бердыша с одного удара сбил замок с двери.
– Ловко! – похвалил Феона удалого десятника и распахнул скрипучую дверь.
Изнутри потянуло сыростью и речной тиной.
– Огня!
Кто-то принес чадящий факел. Монах взял его и посветил внутрь. Свет выхватил из власти тьмы сводчатую клеть, каменную кладку которой сплошь покрывали зеленый мох и черная плесень. Непосредственно из клети вниз вела крутая узкая лестница, конец которой терялся в непроглядном мраке.
– Я так и думал!
Феона в сердцах хлопнул ладонью о стену.
– Теперь, может, скажешь, зачем мы здесь? – раздался за спиной возмущенный голос Проестева.
– Теперь скажу, – кивнул монах. – Теперь – самое время!
Он подошел к краю лестницы и носком сапога скинул, словно в бездну, осколок кирпича, валявшийся под ногами. Камень гулко застучал по ступеням, словно отмерял аршины и сажени от верха до самого дна.
– Четверть века назад мои люди вышли на тайных перевозчиков. Прасолы[136] возили из Сибири шкурки соболей, не платя мыто. Хранили они меха в бочках в специальном каземате глубоко под землей недалеко от Свибловой башни. У них там даже потайной выход к реке имелся со своей пристанью! Дознание показало, что за этим лихоимством стоял всесильный шурин царя Борис Годунов!
– Досадно! – посочувствовал Проестев. – И чем дело кончилось?
– Царь Федор меня «по-тихому» из начальников Земского приказа убрал и на войну с ногаями отправил, а каземат велел землей засыпать. Только государь скоро умер, и выполнять его распоряжение, как я понимаю, посчитали необязательным. Чувствуешь? Рекой пахнет!
– Ты к чему ведешь?
– Годунов соболей англичанам продавал. Знали похитители об этих казематах. Место, чтобы спрятать человека, – самое удобное, а повезет, можно и по реке из города уйти. Думаю, здесь надо государя искать!
Проестев с сомнением заглянул в бездну лестничного колодца.
– Как по мне, те же подвалы, что и везде. Сколько мы их уже обошли? Может, ты просто узнал чего? Тогда не темни, Григорий
